Здесь никто не обращает на меня внимания, если только мое присутствие не начинает раздражать. Я так ходил около получаса за одним мужичком в деловом костюме, который лаконично дополнялся кейсом, затянутом в черную кожу. Это было забавно, смотреть, как в нем просыпается удивление, раздраженность, паника, и каждый раз, стоило только ему обернуться и увидеть меня, вонючего и мерзкого, он потел и зыркал маленькими глазами.

Я поигрался с прохожими еще около полутора часов, не чувствуя раздражения, усталости, только неописуемое чувство восторга, как любой другой бездельник на моем месте. Несколько дней назад даже представить было сложно, что существуют такие «профессии», а я чувствовал себя настолько «не в своей тарелке», что игра начинала приносить удовольствие безнаказанности и вседозволенности.

Обед пришелся на половину третьего, желудок еще не успел взвыть от пустоты внутри, но уже слегка подталкивал голодными позывами, как товарищ, привлекающий внимание, чтобы рассказать крутую байку. Я вспомнил указания куратора и направился в забегаловку «Сидим-едим», которая являлась одной из тех, что указаны источником бесплатного питания для таких же «рабочих», как я.

Белый киоск в углу зала ожидания, ничем не примечательный, такой скучный, что никто посторонний никогда не захочет отведать местной… Что? Шавермы? Вот черт, я и не задумывался, что придется питаться ЭТИМ!

Нужно было проверить, каким «бизнес-ланчем» кормят мои работодатели. Внутри стоял не то, чтобы очень противный запах, однако он был ощутим и не очень приятен. С одной лишь оговоркой – как-то странно он сочетался с запахом препарата для вони изо рта, поэтому лично мне и еще парочке «бомжей» внутри было достаточно комфортно.

Как лучше объяснить этот феномен? Думаю, все дело в химии и только в ней.

Высокий мужчина восточной национальности даже не поздоровался со мной, лишь едва заметно подал какой-то непонятный знак, не похожий даже на кивок головой, как бы давая понять, что «я на месте». Я положил на стойку двадцать рублей четырьмя пятирублевыми монетами, как того требовали инструкции, и мне был вынесен поднос. Все действие заняло не больше двух минут, ведь все уже было готово, но, конечно, скоростью я был поражен. Мимолетно глянув на стоимость блюд, я понял, что они – всего лишь вторая ступень защиты от посторонних. Цены были завышены, в лучшем случае, вдвое.

Обед был щедр, но не более того, ведь нельзя привлекать внимания прохожих, которые бы не отказались пофоткать да поснимать видео в интернет про бомжа, который есть роллы или пасту.

Обычный салат типа «трава»: из огурцов, помидоров и прочей зелени, хотя вкусный, то ли из-за вездесущего зелья во рту, а может – из-за добавленных специй; уха, жидкая, но удобоваримая; и, внимание, пюре с грибами и копченостями. Я даже у матушки так хорошо не питался давно, хоть и ее не видел уже не меньше пары месяцев.

Утолять голод было приятно. По-настоящему приятно; чувствовать себя в спокойном и тихом месте с вкусной едой, где играет непопулярная музыка непонятного радио-жанра. Конечно, так и подмывало подойти к одному из субъектов за соседними столами, которые, как и я, держались порознь, да узнать, являются ли они моими «коллегами», но старший предупреждал, чтобы я ни в коем случае не лез.

Я понаблюдал за одним из мужчин в лохмотьях, он выпил чай, держа кружку через салфетку; проходя мимо стойки с кассой, он едва заметно оставил две сотни в коробке «на чай» и вышел прочь.

Можно было проследить за ним, ведь интересно же, как «работают» другие, тем более, этот индивид, был поопытнее меня. Но я остался сидеть, обедать, старался при этом ни о чем не размышлять. Помню только шальную мысль: «Успею еще».

После обеда день стал ленивым и долгим, и каждое действие вызывало тяжелую сонливость, сквозь которую нужно было продираться, как через гору подушек. Поэтому, немного повздорив с молодой парочкой, лет двадцати, даже моложе меня, я направился к трамваю, совершавшему круговое путешествие по самому сердцу города.

Медленно проковыляв по салону, я завалился на задние сидения прямо с ногами, выбрав позу «зародыша», а после, сам того не ожидая, уснул. Сон был обрывочным, без сновидений, но я не открывал глаза, даже когда вокруг жужжали раздраженные диалоги других пассажиров. Иногда это были старушки, иногда даже взрослые мужчины могучим басом возвещали о том, что «это вообще ни в какие ворота не лезет…», хотя никто не решался притронуться ко мне.

Все они были лишь голосами вокруг, забавным помешательством, как аксессуаром к моей деятельности. Как кейс для бумаг, а почему нет? Вместо документов и печатей – галдеж монотонной толпы, или что-то вроде. Не хотелось, чтобы все эти голоса стали реальными, но вокруг все толпятся эти недовольные бабки-дедки-детки и прочие люди, которым я раньше бы всегда уступил место…

Мне не хотелось ощущать себя мудаком в этот момент.

И снова я забрался в душный, на этот раз, троллейбус. В инструкции было сказано, что тип транспорта, направление движения, периодичность не играли никакой роли. Район был четко предопределен, и внутри него у меня не было никаких ограничений по передвижению. Я старался выбирать те маршруты, которые максимально исключали возможность встречи со знакомыми и дальними родственниками.