Антон уехал вчера вечером. Мы с утра уже начали пить и я даже был слегка удивлен, вспомнив, что в поезд мы, с новыми знакомыми, посадили его вполне спокойно, закинули его кости на верхнюю полку и пошли дальше.

Еще больше я был удивлен, когда до меня начало доходить – а ведь все это время я продолжал выходить «на работу»! С десяти до шести я, пьяный и уставший, все еще колесил своей неизвестной дорогой, более-менее придерживаясь района и маршрута, что были прописаны в договоре, закинутом на антресоль где-то дома.

Квартира принадлежала девчонке по имени Анастасия, хотя все звали ее Стася, любительнице дискотек, с которой меня познакомил Антон в одном из бесконечных клубов. Иногда я ночевал дома, иногда у нее, благо, что ее дом был расположен рядом с моим подопечным районом. Раньше, я бы обязательно уже назвал ее своей девушкой, но сейчас… Мне было плевать.

За всю свою жизнь я не пил, не гулял и не трахался столько, сколько за эти две недели…

Я вошел в комнату и подумал над тем, что сейчас стоит сделать, я мог разбудить хозяйку квартиры, завалиться рядом и потребовать немного «сладкого». Холодильник ломился от вредной еды и бутылок, как почти пустых, так и нераскупоренных… Желание было велико, почему же я решил пойти прогуляться? С отъездом Антона тело требовало перерыва, неважно, на полчаса или на месяц.

Возможно, это стало ошибкой.

Погода была теплой, даже жаркой; выйдя из холодного затхлого подъезда, я покрылся мурашками и легким ознобом от резкого перепада температуры. Рядом с парадной стояла урна, полная до краев, как тетрис, в котором из-за ошибки не пропадают сложенные линии, а рядом бутылки и бумажки с этикетками превращали все в помойку. Я не сомневался, что большая часть пьяного мусора принадлежала нам.

Надеюсь, что в понедельник кто-нибудь приберет этот бардак.

Хотелось прийти домой, наполнить ванну, завалиться на диван и предаваться ничегонеделанию весь день, вот только последние две недели все еще держали в силке. Притаившееся требование продолжения банкета подкатывало к горлу. Я так и видел, что придя домой и, проделав все нехитрые манипуляции, я буду чувствовать депрессивное отсутствие эмоций, которое и наблюдалось до приезда Антона.

Я направился в сторону шума дороги, надеясь, что какой-нибудь освежающий напиток сможет расставить все на свои места. Путь лежал через детский «городок», вдоль которого даже не было ни одной старушки. Странно, в моем дворе они всегда устраивали свои тематические вечеринки по обсуждению прохожих. О, я стал бы для них отличным предметом для недельных разговоров!

Магазин располагался сразу за выходом к проспекту, нужно было нырнуть в исполинский проход меж двух высоток, повернуть направо и уткнуться в вывеску «Продукты-24». Я взял себе холодный энергетик, от которого сводило зубы крепче, чем от колы со льдом в «Макдаке», но именно это знакомое и неприятное ощущение вкупе с противным медикаментозным вкусом придавало бодрости всему организму. Весь ритуал будто был направлен на то, чтобы все молекулы, бактерии и лейкоциты с эритроцитами восстали против веществ в этом дерьме, они должны были почувствовать, что такое борьба за свою и твою жизни.

Я всегда думал, что нужно пить энергетик залпом, а если нет, то максимально быстро, пока не передумал, ведь смаковать вкус никак не получалось с удовольствием, поэтому, стоило почувствовать «порог тошноты», то приходилось выкидывать банку прочь с остатками. Сегодня в помойку отправилась почти пустая жестянка.

Слегка качнуло, голова наполнилась ватным веществом, видимо тем, что осталось от мозга.

Снаружи ожидала автобусная остановка.

И как можно описать этот маленький шаловливый нерв, в котором родился импульс: «Хочу прокатиться»?

Как бы то ни было, через минуту я уже сидел в первом автобусе, который показался из-за поворота. Я чувствовал странное дежа вю, но, при этом, старался контролировать ситуацию, ведь обманчивая реальность могла подставить меня и заставить забыть, что сейчас я уже не был так неуязвим.

Шаг, другой, поворот головы в поисках свободного места. Пустых сидений – тьма тьмущая, но, по привычке, голова вращается в другую сторону, вправо. И… Это давно забытое ощущение, почти незнакомое, прохлада в голове, мысли прочь, взгляд затуманен…

Я читал множество книг, где взгляд или человеческий глаз сравнивается с фотоаппаратом, но ни разу не натыкался на особенности этого фотоаппарата. В рутине мы все – дешевые «мыльницы», до тех пор, пока не станем подмечать красоту мелочей вокруг. Лишь внимательный фотограф сможет подметить крошечные детали, заставить как дешевый, так и самый дорогой аппарат запечатлеть крупицы шедевра стеклянным глазом, и все это – в идеальном освещении под нужным углом.

Моя «глубина резкости» дала сбой, и мир вокруг превратился в одно мутное пятно, в центре которого сидела одна-единственная девушка. Ничего особенного в ней, на первый взгляд, не было – светлая легкая куртка, глупый цвет, который можно было назвать «кремовым», хотя слово это мне не нравилось; легкие тонкие джинсы, словно кистью, очерчивали ее спортивные ножки, темные волосы со следами нескольких покрасок. Но именно лицо привлекало внимание настолько, что я, как дурак, стоял в проходе уже минуты две, все не решаясь занять одно из миллиона свободных мест.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, я все-таки посадил свою задницу. Не обошлось без нескольких столкновений с поручнем, и теперь я спокойно мог уставиться на нее, даже не удивляясь, как до сих пор не был замечен. В ее лице скрывалась странная притягательность, что-то незримое, что-то… личное, мое. Можно ли было назвать ее первой красавицей? Я мог бы, но, по правде говоря, круглое личико с по-детски веселым разрезом глаз еще ни разу не попадалось на страницах глянцевых журналов. Ей не хватало той остроты, что подчеркивалась кудесниками глянца и софитов. Все в ее лице было таким «обыденным», даже «домашним».