Шума дорожного движения не слышно. А в этом городе такого быть попросту не может. Я на Голливудских Холмах? Нет. Местечко вроде этого здесь сто лет назад с землей бы сровняли.

Горы Санта-Моники? Там уйма мертвых зон. И на такое место могли бы годами не наткнуться. О нем могли бы просто-напросто забыть посреди каньонов и койотов. Такие места в Лос-Анджелесе заметают под коврик в надежде, что никто не станет приглядываться.

Душевая еще не в самом плачевном состоянии. Я ковыляю по раздевалке. Дверцы металлических шкафчиков сорваны с петель. Дальше – лабиринт коридоров с поворотами то туда, то сюда. Окна заколочены и покрыты граффити. Пустые дверные проемы ведут в помещения, которые выпотрошили и перевернули вверх дном сто лет назад.

Ход времени я ощущаю смутно. Словно по болоту, брожу по коридорам в поисках выхода. Что-то зудит на задворках сознания, но я никак не могу уловить, что именно.

Надо срочно отсюда выбираться. Пока не узнаю, что конкретно со мной произошло, надо свалить как можно дальше от Джаветти. Перегруппироваться. Составить план. Прочистить мозги. Может быть, даже в буквальном смысле.

Я хватаюсь за эту мысль. Она придает сил идти вперед. Однако где-то посреди темного коридора, где я вечно спотыкаюсь о сломанную мебель и собственные разрозненные мысли, до меня вдруг доходит: уходить нельзя. Еще рано.

Мысли все еще путаются, но туман в голове рассеивается. Наверное, восстановить клетки мозга не так-то просто. Тем не менее, время идет, и я все больше и больше думаю о том, что все это значит.

Если я правильно понимаю, я теперь не могу умереть. По крайней мере от меня так просто не избавиться. Я как гребаный Супермен. Валяйте, стреляйте мне в башку. Мне насрать.

Это вроде как даже круто. Вот только, чем активнее мозги включаются в работу, тем менее заманчивой кажется эта мысль.

Что будет через сто лет? А через двести? Если я останусь таким, как сейчас, а все, что я когда-либо знал, станет таким далеким, что я с трудом смогу вспомнить?

Господи. Даже двадцать лет – это долго. Что мне делать с двумя веками? Ну, наверное, как-то справлюсь. То есть не надо насиловать мозги, чтобы представить себе, как проходит день за днем. Проще вообразить, что завтра я все еще буду здесь, чем меня не будет вообще.

И все-таки что-то не дает мне покоя. Я не сразу понимаю, что именно.

Выбор. Старый ублюдок лишил меня права выбора. Не скажу, что позарез хочу вернуться к старой жизни. Елки-палки, я только что получил что-то новое. Кто знает, к чему все это приведет. Может, мне понравится. А может, нет. Не могу утверждать, что не хочу быть бессмертным. Но чего я точно хочу, так это иметь возможность сделать выбор.

Ключ ко всему – чертов камень. Без него Джаветти не смог бы такое со мной сотворить. Может быть, с помощью камня можно все вернуть назад. А может, нельзя. Но пока камень у Джаветти, у него в руках козырный туз.

Я поднимаюсь по лестнице, заваленной сгоревшими кроватями и гниющими матрасами. Стараюсь обходить мусор, но под подошвами все равно хрустят битые ампулы и пустые пивные банки.

На полпути в нос бьет дикая вонь. Что-то гниет совсем рядом. Мясо, провалявшееся в тепле слишком долго. Много мяса.

Поднявшись наверх, я вижу, откуда ноги растут.

Трупы. С полдюжины. Может, больше. Вздувшиеся тела, из разрывов на коже сочится какая-то хрень. С костей оплывает мясо. На вид им уже несколько недель, но я точно знаю, что одно из них здесь совсем недавно. Я вижу татуировку дракона, покрывающую всю спину Хулио, вижу открытые раны. Там, где разодрана кожа, копошатся личинки. Я спрашиваю себя, сколько шансов, что его жена тоже здесь.

Трупы сложены вдоль стены лицами вниз. Интересно, кто эти люди. И все ли они действительно мертвы.

А еще знает ли Джаветти, что он, мать его, творит.

Приглушенные голоса. Из комнаты в конце коридора просачивается тусклый свет. Но я слишком далеко, чтобы рассмотреть силуэты. Зато голоса разбираю легко, как будто они говорят прямо рядом со мной. Это Джаветти. И Саймон. Саймон, который должен быть в Сан-Диего.

– У нас договор, – говорит Саймон. – Я помогаю тебе добыть камень, ты превращаешь нас обоих.

– Условия сделки изменились, – отзывается Джаветти, – когда ты решил меня подставить.

– Проклятье, не делал я ничего такого. Говорю же, они увидели шанс и воспользовались им.

– Ну конечно. И об этом шансе рассказал им ты, верно? Все это должно было остаться в секрете. Мне нужно было всего лишь несколько человек, чтобы достать чертов камень. Таких, которые не задают вопросов. Мне хватило глупости тебе поверить. Больше такого не будет.