– Эй! – кричит Дэнни, когда я сажусь за руль. – По поводу маразма… Я просто пошутил. Не говори Саймону, лады?

Я молча улыбаюсь и выезжаю на дорогу. Пусть понервничает.

Плевать мне на то, что он говорит о Саймоне. Скорее всего он прав. Однако беспокоит меня другое – то, что он сказал о Хулио. И обо мне.

Само собой, Хулио был слегка ненормальным. Никто в своем уме не станет закрывать человека в багажнике машины и пропускать ее через пресс на автосвалке.

Но Хулио был не из тех психов, которые накладывают на себя руки. У нас суицид – это то, что мы устраиваем для других.

И что за ахинею он нес по поводу полезного инструмента? Да пошел он. Я Саймону напитки не подношу. Кем, черт его дери, возомнил себя Дэнни? Мне он никогда не нравился, и теперь я знаю почему.

Разумеется, то, чем я занимаюсь, проще простого. Выполняю приказы. Делаю, что мне велят. Но я не какой-то там долбаный робот. Я занимаюсь этим потому, что у меня хорошо получается. Я люблю эту работу. Могу справиться с любым дерьмом, которое свалится мне на голову.

Однако Хулио тоже мог.

Я выбрасываю из головы эти мысли и еду по Пасифик-кост с опущенными стеклами. В прохладном воздухе стоит запах океана. Колено болит, несмотря на выпитый адвил, поэтому я разжевываю и глотаю всухую еще пару колес. Позже желудок мне за это отплатит.

Я звоню в отель убедиться, что номер все еще зарезервирован на имя Джаветти. Еще до утра я покончу с этим делом, а потом заскочу в «Дю-пар» [7] на блинчики.

Поворачиваю направо к каньону Топанга и еду по затяжной извилистой дороге к нужному месту. Пиликает сотовый. Я достаю его из куртки. Это Мариэль, жена Хулио. Очень вовремя, е-мое.

– Да.

– Я только что пришла домой, – говорит она. – Ты звонил?

– Из полиции тебе еще не звонили?

– Из полиции? – переспрашивает она встревоженно. – Хулио с тобой?

– Нет, – отвечаю я, не зная, как продолжить разговор. – Слушай, Мариэль, ты еще спать не собираешься? Думаю, мне стоит заехать.

Виснет пауза. Мариэль думает.

– Что-то случилось с Хулио?

Как сказать женщине, что ее муж вспорол себе горло разбитой бутылкой?

В трубке раздается шум.

– Погоди, – говорит Мариэль и откладывает телефон. Проходит несколько секунд. – Господи, Джо, ты меня перепугал.

– В смысле?

– Хулио. Он только что пришел. Хочешь с ним поговорить? – Ее голос то звучит ясно, то с помехами, потому что я еду по глухому участку Фернвуд-авеню, где постоянно пропадает связь.

– Милый, – лепечет она, явно отодвинув трубку, – тут Джо звонит.

– Мариэль, – говорю я, – послушай. Хулио там нет. Он не вернется домой.

– Да нет же, – отвечает она, – он только что зашел. – Тишина. А потом Мариэль начинает кричать.

– Мариэль? В чем дело?

Если она и отвечает, то голос тонет в помехах. Связь обрывается. Я бросаю телефон на пассажирское сиденье, жму на газ и мчусь над каньоном на пределе сил тачки.

В половине квартала от их дома выключаю фары и останавливаюсь за пикапом на другой стороне улицы. Может быть, Мариэль просто сорвалась? Мне она всегда казалась истеричкой. Или кто-то действительно к ней пришел? А если так, то кто?

Есть только один способ узнать. Я вытаскиваю из-под сиденья пистолет, прикручиваю глушитель. Проверяю магазин, вставляю обойму, передергиваю затвор.

Парадная дверь поддается. Я вижу Мариэль на полу у дивана. Толкаю дверь и вхожу.

На диване сидит Хулио, держит Мариэль за руку и крутит головой туда-сюда. У него широко распахнуты глаза, словно он забыл, как моргать. На шее – неровная белая, как брюхо змеи, кожа. Его рот двигается, как у выброшенного на берег окуня, но ни единого звука не слышно. Секунда уходит на то, чтобы понять: это потому, что он не дышит.

Как только я вхожу, Мариэль поворачивается ко мне. Она плачет, по щекам до подбородка размазаны полоски туши.

– Помоги ему, – просит она меня. – Господи, пожалуйста, помоги ему.

– Твою налево, – едва слышно выдыхаю я и застываю как вкопанный, вцепившись в пушку.

Понятия не имею, что делать. Похоже, звонить в «скорую» поздновато. Я медленно иду к ним. Хулио меня практически не замечает. Я трогаю его. Кожа липкая. Проверяю пульс. Ничего.

Вспоминаю, как Фрэнк Танака заинтересовался Джаветти. Детектив даже дал мне номер и попросил звонить ему, если я замечу что-то странное. Что ж, страннее некуда. Но, если я втяну в это Танаку, у Саймона будут проблемы. А значит, наверняка и у меня тоже.