–  Этот парень прячется потому, что стыдится есть в присутствии посторонних. Он лучше умрет с голоду, чем нарушит этот обычай своего племени.

На следующее утро приплыли в Букаму. Здесь батако снова пересадили в поезд, так как на реке опять начинались пороги.

Через несколько часов поезд остановился в Тенке. Дальше надо было ехать в грузовиках.

Это был последний участок пути. Машины мчались по скучной, однообразной саванне, покрытой сухой, выжженной солнцем травой. Кое-где трава горела. Длинная полоса огня и дыма медленно ползла по широкой равнине. Изредка попадались одинокие небольшие деревья с кронами, расположенными в виде широких зонтов. Немногочисленные темные пятна разбросанных по саванне низкорослых кустарников с жидкой листвой подчеркивали неприветливость этих мест. Словно часовые, стояли в степи очень прочные с виду конусообразные постройки термитов. Высота жилищ этих насекомых достигала нескольких метров.

Много раз машины останавливали вооруженные люди, и агенты компании предъявляли им какие-то бумаги. Солдаты пересчитывали сидевших в грузовиках негров, и машины продолжали свой путь.

Было за полдень, когда они въехали в большой лагерь, обнесенный колючей проволокой. На огромной территории рядами стояли длинные, неприветливые глинобитные бараки. Между ними, вздымая пыль, проносились автомобили, нагруженные темнозеленой землей.

Машины с неграми въехали в небольшую, огороженную высоким бамбуковым забором территорию, находившуюся внутри лагеря. Здесь был карантин, и батако предстояло провести в нем две недели.

Грузовики уехали, оставив после себя сизые клубы дыма, и ворота за ними закрылись.

Вновь прибывших встретил высокий седой негр. Он повел их к длинному темному бараку с единственным входом, служившим одновременно и окном.

Появился мзунгу в длинной белой одежде и сел за стол под навесом около барака. Два его черных помощника принесли белую блестящую трубку и другие странные предметы и поставили их на стол.

–  Немезис, немезис!
– зашептали негры, с опаской поглядывая на белого.

Пришел другой мзунгу и, усевшись за стол, открыл толстую книгу.

«Немезис» поманил пальцем одного из батако, приглашая его подойти к столу. Негр попятился, стараясь смешаться с толпой, но стоявшие сзади толкали его вперед, боясь, что выбор мзунгу упадет на кого-нибудь из них. Негр упирался, не желая первым подходить к «немезису»: от белых всегда нужно ждать чего-нибудь нехорошего.

–  Памба, памба! (Трус!) - раздавались позади него неодобрительные голоса.

Белый спокойно наблюдал эту сцену.

Наконец негр подошел к столу, косясь на блестящий аппарат, стоявший перед белым. «Немезис» ободряюще улыбнулся и взял негра за руку. Толпа с трепетом наблюдала за действиями мзунгу.

Белый спокойно потер ваткой, смоченной в жидкости, палец негра, затем поднес к нему маленькую блестящую палочку и щелкнул ею. Негр вздрогнул, но не отступил, зная, что на него смотрят соплеменники. На пальце появилась капля крови. Мзунгу снял эту каплю прямоугольным кусочком стекла и стал одним глазом смотреть в стоявший перед ним на столе микроскоп. Анализ крови удовлетворил белого. Он одобрительно кивнул головой, и другой мзунгу спросил имя негра и что-то записал в свою книгу. Затем негр приложил свой палец к книге, где записали, что он принят на работу в рудники компании «Катанга юнион миньер» сроком на семь лет и что он обязывается не убегать и хорошо выполнять порученную ему работу. Если же негр вздумает убежать, то в случае поимки он в первый раз получит пятнадцать ударов кнута, а во второй раз его посадят на два года в тюрьму, где он будет работать бесплатно.

Получив трусы, рубаху и кусок войлока, который должен был служить ему постелью, негр отошел в сторону.

Мзунгу в белом халате, рассматривая под микроскопом капельки крови, взятые у некоторых вновь прибывших, неодобрительно качал головой и что-то говорил другому мзунгу, причем в словах его можно было ясно разобрать слово «це-це». Мзунгу ставил этих людей отдельной группой. Они не прикладывали свой палец к толстой книге. Им не давали ни одежды, ни войлока. Они робко стояли в стороне, с беспокойством ожидая решения своей судьбы.

Когда подошла очередь Касанды и с ним была проделана та же процедура, что и с другими, мзунгу-«немезис» остался им очень доволен. Он похлопал его по плечу и что-то спросил у переводчика.

–  Доктор Ленуар спрашивает, как тебя зовут, - обратился тот к Касанде.

Касанда сообщил ему свое имя и ответил еще на много вопросов, которые задал ему доктор.

–  Молодец!
– Доктор снова похлопал его по плечу.

Касанда совсем осмелел и, почувствовав к доктору симпатию, спросил:

–  А когда мне дадут хижину, такую, как у белых? Бвана вербовщик обещал, что как только мы приедем сюда, нам каждому дадут по такой хижине.

Услышав эти слова, соплеменники Касанды насторожились, но доктор вздохнул, покосился на другого мзунгу, махнул рукой и ничего не ответил.

Следующим к столу подошел Имбонбо Длинный Язык. Доктор Ленуар внимательно осмотрел Имбонбо, и взгляд его остановился на опухшей ноге негра. Лицо доктора стало очень серьезным, слишком серьезным, и Имбонбо испуганно посмотрел на белого.