условиях США конкретное проявление в форме маккартиз-

ма. Наконец, становившиеся все более отчетливыми противоречивые последствия научно-технического прогресса, в

защиту которого так активно выступала социальная утопия XIX—начала XX в. Это были, повторяем, разнородные

явления, но они действовали в одном направлении, рождая

среди западной интеллигенции настроение, которое Раймон

Арон позднее охарактеризовал как «разочарование в прогрессе». Такого рода разочарование не могло пройти бесследно для утопии, внутренней (хотя и не всегда осознаваемой) пружиной которой была именно вера в социальный, в том числе политический и нравственный прогресс.

И все же, как стало ясно уже к середине 60-х годов, «смерть» утопии была констатирована явно преждевременно. Утопия не умерла. Пережив кризис, она «возвратилась

в мир», несколько изменив свой облик, но сохранив прежнюю сущность. Это показали массовые демократические

движения, которые выдвинули социальные и политические

альтернативы, выдержанные в утопических тонах и возродившие надежду на возможность создания иного, более

человечного мира.

Отчетливые признаки возрождения утопического сознания появились в этот период в социологии, футурологии

искусстве. «...Утопическое подполье выходит ныне на поверхность»,— резюмировал ситуацию американский социолог Д. Плат11.

Диалектика развития утопического сознания в США в

послевоенный период определялась в конечном счете как

общими противоречиями всемирного исторического процесса, так и теми внутренними изменениями, которые произошли в американском обществе за эти годы. Речь идет

прежде всего об эволюции американского капитализма, связанной с усилением государственно-монополистических

тенденций.

Выдвижение буржуазного государства в качестве социально-политической силы, которая присваивает себе

некоторые регулятивные функции, некогда принадлежав11 Aware of Utopia. Ed. by D. Plath. Urbana; Chicago. London, 1971, p. IX.

205

шие свободному саморегулирующемуся рынку, ведет не

только к постепенной трансформации механизмов воспроизводства общественного (в том числе, конечно, и утопического) сознания, но и находит также прямое или косвенное отражение в содержании и форме его продуктов — в

данном случае утопических конструкций. Становление

буржуазного «государства благосостояния» (Welfare State) и формирование социальной политики, призванной обеспечить необходимый для поддержания социальной стабильности уровень материального благосостояния трудящихся, влияют не только на содержание утопических идеалов, но и на представление о возможностях их осуществления, «границах» утопии и способах ее реализации. Достаточно

напомнить, что американское буржуазное государство, отстаивая стратегические интересы господствующего класса, обеспечивает в массовом масштабе некоторые из благ

(прежде всего материально-экономического характера), которые еще в начале нынешнего века были предметом

утопических мечтаний. Заметную роль играет современное

американское государство и в сфере идеологии, получая

возможность оказывать непосредственное воздействие на

общественное сознание, формировать массовые иллюзии и

идеалы.

Другим фактором эволюции современного американского утопического сознания является научно-техническая

революция, точнее, ее социальные, политические и культурные последствия.

Успехи науки в конце XIX —начале XX в., казалось, давали все основания полагать, что по мере ее развития и

внедрения в обыденную жизнь сознание человека «очистится» от всякого рода иллюзий и утопий и приобретет

«прозрачность» и ясность, присущую математическим и

физическим формулам. Однако последующий ход событий

показал иллюзорность самих этих ожиданий. Как подтвердила история XX в., в условиях социально-противоречивого

мира научно-технический прогресс не только не препятствует формированию утопического сознания, но в известном смысле способствует этому процессу.

Успехи науки и техники благоприятствуют распространению представлений о всемогуществе современного человека, о едва ли не безграничных возможностях, открывающихся перед ним во всех сферах жизнедеятельности, о его

способности реконструировать мир в соответствии с произвольно заданными установками.

206

Изменения в сфере науки и техники происходят несравненно быстрее, нежели в социально-политической и экономической жизни, принципы организации которой отличаются относительной стабильностью. НТР, таким образом, усиливает асинхронность ритма и динамики различных