— Довожу до следствия, — вытянулась Баба-Ёга. — Слово «йога» со всех языков переводится

как «связь». То есть шо цэ такэ?

— Чё?

38

5

— А то, что под контролем держать надобно извивающуся пиявку своего ума! Ты ему «алё,

гараж», и он тебе в ответ «слушаюсь и повинуюсь, гражданин». Равно как и пыхтящие хотелки, и

тельце своё обрюзжащее в тонусе содержать приказано! Вот, гляди! — Баба-Ёга мгновенно

оказалась на полу, затем немыслимым образом выкрутила себе ноги и руки и стала похожа на

абракадабру с конечностями.

— Асаны контролируют тело, — комментировала телесная абракадабра с полу. — Дыхание

контролирует ум. Чистота на всех уровнях вырабатывает несгибаемое намерение!

— Ничё себе! И долго таким изуверствам учиться?

— Поживёшь с моё — и меня-то не узнаешь! — хохотнула Баба-Ёга и тут же сурово рявкнула:

— Что является главной асаной для адепта? — Она свистнула в свисток.

— Ну, я что-то слышал про позу лотоса…

— Дикари, — закатила глаза Баба-Ёга. — Главная асана в любой практике — это умение

наступить себе на горло! И чтоб никаких хотелок, ни палок с моталками!

— Ну мы, конечно, кое-что слыхали об этом, — Слипер смутился. — Нам товарищ рассказывал

об основных трудах шаманиста-блокнотника господина Карлсона Ибн-Каштанова…

— Ой, знакома я с вашим Каштановым! Наслышана! Шибко он был умный! Настолько шибко,

что шибанутый на всю голову! Типа, в попрыгайцев решил поиграть. Сколько лопухов наших

деревенских после его книжек с обрывов попрыгали.

— Как попрыгали?

— А как он и написал. Мол, намерение сконцентрировать и сигать в пропасть. У нас тут даже

артист заезжий про то песню выводил, — и она пропела глубоким баритоном: — Разбежавшись,

прыгну со скалы! Вот я был и вот меня два стало! — Она уткнула руки в боки: — А что на деле?

Полдеревни на костылях, пёс бы покусал эту сельскую библиотеку с её книжками!

(«Аф!» — сказал Грызлик в далеке далёком. Стрелочник напрягся и стал нюхать воздух,

озираясь.)

Слипер задумчиво ковырнул в носу:

— Но мы не думали, что всё так сложно.

— Ну конечно! Они не думали! Да у вас голова — это просто расстояние между ушей!!! —

повела плечом Баба-Ёга и издевательски скривила улыбку. — Простота вы наша дрезищенская!

Что у нас на сей счёт прописано? А вот что! Будь проще, и к тебе потянутся, чтобы осложнить

твою жизнь. Статья первая, пункт второй Общего Кодекса Выживания.

— А что, есть такой Кодекс? — удивился Слипер.

Баба-Ёга молча указала ему на стену. А там висел чёрный агитплакат, на котором был

изображён белой краской череп с перекрещенными под ним костями, и надпись на иврите: «Из

всех искусств для нас важнейшим является искусство выживания!»

— А чё теперь делать? — уныло промычал Слипер.

— Ну, для начала, — Баба-Ёга повернулась и направилась в глубь дома, — в целях полноты

жизни необходим здоровый аппетит! — Она подмигнула: — Перекусим?

38

6

— Можно, — согласился Слипер, садясь на кушетке.

— Вот и саттвично! — буркнула хозяйка и завозилась с кастрюльками, напевая: — Не слышны

в уме даже шорохи… всё в нём замерло до нутра…

— А может… — начал было Слипер, шнуруя трекеры, снятые давеча перед тестами.

— Когда я ем — я как всегда! — грубо прервала его Баба-Ёга. — На вот, накорми тельце, а

потом уж будем к уму вопросы иметь.

— Ммм, — согласно закивал Слипер, набив рот незнакомой кашицей из плошки.

— От! Мычание — знак согласия! — довольно заметила Баба-Ёга, крутанув секундомером на

шнурочке вокруг шеи.

Изрядно подкрепившись, Слипер почувствовал себя более уверенно. Помог Бабе-Ёге помыть

плоские деревянные плошки и оттёр от гари кастрюльку, чем весьма порадовал хозяйку.

— Ну что? Готов к покаянию? — озорно спросила она.

— Усегда готов! — весело согласился Слипер, садясь на кушетку и снимая трекеры опять. — А

чего говорить то?

— Боты свои пяль обратно. Ложись в них. Говорить ничего не надо, ты только на палец мой

смотри внимательно и всё. — Подождав, пока Слипер наденет обувь и ляжет, хозяйка принялась

качать указательным пальцем с крашеным ногтем перед лицом Слипера. — Дыши ровно.