Проигрывая Западу, мы не можем конкурировать и с Востоком.

Для этого у нас нет духовной консолидации нации, которую обеспечивает в Азии Ислам либо традиция Китайской цивилизации. Не может обеспечить это единство и наше православие, которое всегда было, прежде всего, проводником государственного начала, но весьма редко вдохновляло гражданское самосознание нации.

В связи с этим весьма примечательно мнение Александра Владимирова, работавшего руководителем группы анализа проблем Вооруженных сил и ВПК Аналитического управления Президента РФ, в настоящее время – вице-президента Коллегии военных экспертов РФ.

«Знание действительного состояния населения России не оставляет надежд на возможность его победы, т. е. – на достижение национальных целей выживания и развития вопреки противоборству других суперэтносов, естественно-историческим путем, то есть за счет контроля исторического вмещающего и кормящего ландшафта, национальных пространств и ресурсов собственным мощным и быстрорастущим численно этносом.

Очевидно, что соперничающие с Россией суперэтносы Китая и Ислама значительно мощнее нас численно и гораздо менее прихотливы, что означает – они гораздо жизнеспособнее нас, и россияне не нужны им ни в каком качестве, и в этой борьбе суперэтносов, борьбе „не на жизнь, а на смерть“, нам никто не поможет.

Мы уверены, что основа успеха в любой сфере конкурентоспособности является только и исключительно – физическая сила нации, что значит – физическая сила ею образованного государства.

Это значит, что единственной возможностью выжить и остаться в истории человечества, российский суперэтнос может только тогда, когда его государство – Российская Федерация будет иметь подавляющее физическое превосходство над Китаем и Исламом, что позволит развиваться нам самим в состоянии достаточной и необходимой безопасности»71.

Однако возможно ли достижение такого физического превосходства? Насколько можно понять авторитетного военного эксперта, он склонен считать, что физическое превосходство ни над Китаем, ни над Исламским миром в обозримом будущем нам уже не достичь. По крайней мере, в действующих схемах нашего социально-политического и экономического развития.

Трудно представить себе, что нация достаточно быстро, чтобы успеть, будет тотально захвачена идеей обретения такого превосходства, жертвуя качеством жизни, и реализационными возможностями, т. е. тем, что очевидно привлекательно для нас и что составляет преимущества конкурирующих с нами Западных сообществ.

Вполне очевидно, что нам также не удастся воспроизвести у себя ментальные особенности и особенности общественной организации, свойственной Китаю и Исламскому сообществу, чтобы отказ от западной социо-культурной ориентации не расколол напрочь российскую цивилизацию.

Задаваясь вопросом «Так что делать, когда нас заставляют конкурировать без всякой надежды на успех?», Александр Владимиров не видит иного пути, как «отказаться от участия в конкурентной борьбе и сосредоточиться на внутреннем развитии».

Такой подход мог бы быть продуктивным, если бы не одно весьма существенное «но»: отказаться от участия в конкурентной борьбе уже не возможно.

И не только потому, что в современном мире не возможна самоизоляция, и нельзя воспрепятствовать глобализации сравнений.

Учитывая, что мы являемся объектом обладающим запасами ресурсов, что мы являемся потенциальным мощным рынком сбыта не только товаров, но и капитала, нас будут вовлекать в конкурентное взаимодействие помимо нашей воли. И это не есть «плохо», это есть «неизбежно», это есть естественная закономерность развития человеческого общества. Сетовать на это то же самое, что сетовать на дождь осенью или снег зимой. Куда практичней одеться сообразно погоде или же стремиться стать конкурентоспособным.

Сегодня один из важнейших стимуляторов экономического развития – инвестиционная деятельность, деятельность, которая требует экспансии капиталов. Чтобы выжить, капиталу и, прежде всего западному, нужно перелиться в свободные зоны. Для этого эти зоны должны быть соответствующим образом подготовлены. И западный капитал их готовит. Как это происходит в Африке, Латинской Америке. Как была предпринята попытка сделать это в Ираке. Так это происходит и с Россией, и мы должны учиться с этим жить.

Однако есть ли это повод для роста антизападных настроений? Говоря об этом, мы должны отдавать себе отчет, что, повернувшись жопой к Западу (это намеревался сделать еще Петр I), Россия останется одиноко лицом к лицу с экспансией Востока, как китайского, так и исламского образца. Мало того, мы уже стали территорией притязаний как Запада, так и Востока, каждый из которых стремится заполучить наши ресурсы для усилений своих позиций.

Но есть ли у нас шанс? И какие линии поведения, методы модернизации могут быть реализованы в России, чтобы будущее не оказалось столь мрачным?

Россия находится в системной ловушке – этот факт становится сегодня все более очевидным для большинства аналитиков, хотя пессимистические оценки будущего России можно найти и у многих проницательных русских мыслителей прежних времен72. В чем же заключается безысходность нашего положения?

Понять это мы можем, задавшись, вопросом: способна ли наша страна адекватно отвечать современным вызовам и насколько ее развитие способно удовлетворить основные запросы российского общества?