– Это хорошая вера, — сказал молодой осетин. — У нас там тоже есть такие верующие, как ты, осетины.

– Смирнский! — раздался голос надзирателя. — Лева вскочил, подошел к, двери. — Собирайся на свидание, к тебе жена приехала.

– Как же она могла узнать, что вы здесь? — раздались голоса заключенных. — И так быстро приехала!

– Я молил Бога, — сказал Смирнский, — и с молитвой вручил надзирателю маленькое треугольное письмо, адресованное домой. Вот, видимо, оно и дошло.

Леву вывели из камеры, повели коридором, ввели в другое здание, и там, в углу коридора, одетая в шубу, закутанная в шаль, ждала его жена Маруся.

– О, как я рад, что ты приехала! — воскликнул Лева. — Это необыкновенно!

– Да, как только я получила маленькое треугольное письмо, тотчас собралась и выехала. И знаешь, я уже была на свидании у папы.

– Как, разве папа здесь? — спросил Лева.

– Да, — сказала Маруся. — Ведь он кончал срок ссылки в Кокчетаве, но, видимо, злые люди, что осудили тебя, дали туда сигнал, чтобы его не освобождали. И его снова арестовали, быстро провели следствие и осудили на заключение в лагеря.

– О, Боже мой, Боже мой! Ведь он такой старенький! Что они от него хотят?

– Он там, в ссылке, работая фельдшером, продолжал общаться с верующими и читал Евангелие, вот и вся причина.

– Да как он выглядит? — спросил Лева.

— Дали нам свидание через решетку, он такой старенький, с длинной бородой, весь дрожит от холода. Ведь сейчас такой холод завернул здесь. Снег сыплет, вьюга. Я с трудом дошла к тебе. Он спрашивал о тебе. Я сказала, что ты получил 25 лет. Он удивился. Удивился не только отец Левы – Сергей Павлович – удивились и надзиратели которые присутствовали «Какое же преступление он сделал?»

– А как ты попала к папе?

– Он сообщил мне, что находится в. Петропавловске, и дал адрес верующих, которые его посещают с передачей. Я приехала прямо к ним, они направили меня вначале на свидание к папе. Мы побыли у него, а потом уже я стала искать тебя. Отец сидит в другой тюрьме.

Нельзя выразить словами, как радостно было для обоих это свидание. Но оно пролетело как миг. Маруся передала Леве передачу, ободряла его, он взаимно ободрял ее. Они расцеловались и расстались — надолго.

Когда Лева с передачей вернулся в свою камеру и стал угощать заключенных съестным, — все наперебой расспрашивали его о жене.

— Мы долго были в разлуке, она прошла весь фронт — и осталась верна. У нас маленький ребенок, ему 15 октября будет 2 года.

– О, твоя жена необыкновенная, достойная жена!

– Да, моя жена как ангел Божий, — сказал Лева. — Сколько любви и заботы она вкладывала, когда я учился и когда меня брали в тюрьму..

Прошло еще несколько дней, и Лева был направлен с этапом на медные рудники в Степлаг.

Глава 23. Помощь

(Прибытие в Джезказган. Братья)

«Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь».

Евреям. 2,18.

Наконец они у места. Видны вышки шахт среди далеких степей, лагеря, огороженные проволокой, каменные побеленные бараки. Прибыли, когда все уже было покрыто снегом и зима все сильнее вступала в свои права. Как обычно, их поместили в карантинные больницы.

Таких заключенных, как здесь, Лева еще не видел. Они отличались от всех заключенных, которых когда-либо видел Лева. Это были люди под номерами. На шапке, на спине, на брюках, в области правого бедра, на правом рукаве бушлата и телогрейки — везде был вырезан материал основной ткани и вместо этого были поставлены белые лапки, на которые черной краской наносился номер заключенного. Он был уже теперь под номером. И когда после санобработки прибывшим этапникам выдали обмундирование, то Лева увидал, что им всем выдали лапки, ножницы, нитки, краску, и на брюках, рубашках, на верхней одежде они должны были сами– вырезать и вышивать эти лапки — свои номера. Леве достался номер «СЩ— 8».

Эта нумерация, эти люди под номерами — было дико для Левы, хотя он и был старый арестант. Кто изобрел это, кто «усовершенствовал» эту систему заключения? Нет ли тут унижения человеческого достоинства — значиться и ходить только под номером? Кроме этой своеобразной."номерной системы» Леву интересовал только один вопрос; есть ли здесь дорогие братья? Так хотелось услышать родную речь, помолиться, поделиться всем пережитым!

На второй день к этапникам подошли два шахтера. По их особо приветливому виду Лева подумал: «Не братья ли?» Подошел и спросил: