И взгляд его, порой, суров.

Нет ран души неисцелимых –

То каждый знал из докторов.

Утрат тяжёлых стихли боли. 900

За суетой привычных дел

Всё забывалось поневоле.

Сюдбей заметно поседел,

Да и Янебя стала тоже 901

Под ледяным дыханьем вьюг

За эти годы не моложе

Своих ровесниц и подруг.

Но не о том плелись печали 902

На голове её венком.

Другие мысли омрачали –

Вздыхая, плакала о том,

Что не родились больше дети 903

Семь бесконечно долгих лет,

И что на целом белом свете

У ней родной кровинки нет.

И потянулся в чум шамана 904

Её надежды санный след.

Кружился с бубном Севандана,

Ища во снах судьбы примет.

И с видом мудрого авгура,* 905

Чьи мысли, как полёты птиц,

Он на золе чертил фигуры,

Скакал оленем, падал ниц,

А после пляски очумелой, 906

Когда стихал «священный» шум,

Он толковал ей сны умело,...

Как шло ему тогда на ум.

И как всегда ей выходило - 907

Его посулы шли гуртом:

Мол, всё свершится... до могилы,

Коль... воля предков будет в том.

Вновь потянулись ожиданья 908

По тропам тёплых, вещих снов

Неясным следом предсказанья,

Полунамёком тайных слов.

И так – три года миновали. 909

Очередная шла весна.

Пожалуй, верили едва ли

Они обрывкам вещим сна.

Весной, как прежде год за годом, 910

Забот привычных шла река –

Вели стада оленеводы

К морским, далёким берегам,

Где ветры веют на просторе, 911

Сдувая тучи комарья

И гнусу с этим не поспорить –

Там не таёжные края.

Сюдбей готов был к переходу, 912

Да делом был задержан сам.

Оно привычно: год за годом

Бегут олешки по лесам.

Сбегали бойкие олешки: 913

Кто в одиночку, кто – гуртом.

С лесным оленем вперемешку –

Поди, сыщи-ка их потом.

В тот раз, так дюжина сбежала 914

Дорогой вольности отцов.

Забот, признаться, тут немало –

Собрать тайгою беглецов.

В три дня собрал их всех «до кучи». 915

Теперь за ними глаз да глаз.

Тут вышел с ним чудесный случай,

Никем не слыханный ни раз.

Назад собрался на рассвете, 916

Да «зацепился» хваткий взгляд.

Сюдбей медведя заприметил:

«Что тащит он, на кой-то ляд?»