звуки, которые, казалось, составляли особенность индей¬ ской музыки. Общий разговор давно прекратился, все опять разби¬ лись на кучки и принялись обсуждать самые различные дела — главным образом способы лечения чесотки у сви¬ ней и проповедь мистера Гранта; а доктор Тодд подроб¬ нейшим образом объяснял Мармадьюку, какую именно рану получил молодой охотник. Индеец продолжал петь; лицо его утратило прежнее выражение невозмутимого спо¬ койствия и благодаря густым растрепанным волосам начи¬ нало казаться даже свирепым. Дикая песня звучала все громче и вскоре заглушила разговоры в зале. Старый охот¬ ник поднял голову и горячо заговорил с индейцем на дела- варском наречии. Ради удобства наших читателей мы пе¬ реведем его речь. — Зачем ты поешь о былых битвах, Чингачгук, и о сра¬ женных тобою воинах, когда злейший враг сидит рядом с тобой — враг, лишивший Молодого Орла его законных прав? Я сражался не хуже любого воина твоего плёмени, но в такое время, как сейчас, я не хвастаюсь своими по¬ двигами. — Соколиный Глаз, - ответил индеец и, пошатываясь, поднялся на ноги, — я — Великий Змей делаваров. Я умею выслеживать мингов, как гадюкау подкрадывающаяся к яйцам козодоя, и убивать их одним ударом, словно грему¬ чая змея. Белые дали Чингачгуку томагавк, светлый, как вода Отсего, когда заходит солнце. Но он красен от крови врагов. — А для чего ты убивал мингов? Не для того ли, чтобы сохранить эти охотничьи угодья и озера для детей своего отца? И разве на совете всего племени их не отдали Пожи¬ рателю Огня? И разве не кровь этого воина струится в жи¬ лах молодого вождя, который мог бы говорить громко там, где теперь голос его еле слышен? Эти слова, казалось, отцасти привели индейца в себя, и <р, повернувшись, устремил пристальный взгляд на лицо судьи. Встряхнув головой, он отбросил с лица волосы, заслонявшие глаза, в которых горела ярость. Но винные пары слишком затуманили его сознание. Несколько секунд он тщетно пытался ухватить заткнутый за пояс томагавк, как вдруг глаза его погасли; широко и глупо улыбнувшись, он обеими руками взял кружку, которую в эту минуту поставил перед ним Ричард, откинулся назад и осушил ее 602

до дна. Он 6i?lji уже ,так пьян, что лишь с трудом сумел поставить ее на стол. — Не проливай крови! — воскликнул охотник в ту ми¬ нуту, когда индеец вскочил на ноги. Теперь же он пробор¬ мотал: Нет, он перепился и не может наделать бед. Вот так всегда с индейцами: дай им спиртного — и они обо всем на евете забывают. Ну, придет все-таки время, когда спра¬ ведливость восторжествует. Надо только набраться тер¬ пения. Все это Натти говорил на делаварском наречии, и, ко¬ нечно, никто его не понял. Не успел он умолкнуть, как Ричард воскликнул: — Ну, Джон совсем нализался! Уложи-ка старика в амбаре, капитан, я заплачу за его ночлег. Я сегодня богат. В десять раз богаче Дьюка, несмотря на все его земли, и участки, и ценные бумаги, и векселя, и закладные! Так будем же пить И не будем грустить, Иль сединой... Пей, Хайрем, пей, сквайр Дулитл, пей, кому говорю! Сего¬ дня сочельник, а он, как тебе известно, бывает только раз в году. — Хе-хе-хе!.. Сквайр сегодня что-то распелся, ^ сказал Хайрем, чье лицо то и дело кривилось в улыбку. Мы таки построим эту церквушку, а, сквайр? — Церквушку, мистер Дулитл? Мы построим собор! С епископами, священниками, дьяконами, причетниками, пономарями и хором; и с opr'aHOM, и с органистом, и с ме¬ хами! Разрааи меня бог, как говорит Бенджамен, мы при¬ ляпаем с другой стороны еще одну колокольню и сделаем из нее две церкви. Ну как, Дьюк, раскошелишься? Ха-ха... Мой кузен судья заплатит! Ты так кричишь, Дик, — ответил Мармадыок,— что я почти не слышу, что говорит мне доктор Тодд.., Кажется, вы сказали, сэр, что в такую холодную погоду рана может загноиться и стать опасной? — Это невозможно, сэр, просто невозможно, — ответил Элнатан, тщетно пытаясь сплюнуть в очаг. — Это совсем даже невозможно, чтобы рана, так хорошо перевязанная, да еще с пулей у меня в кармане, вдруг загноилась! А раз судья хочет взять этого молодого человека к себе в дом, то, пожалуй, будет удобнее, если я представлю за все один счет. 603

— Разумеется, хватит и одного, — ответил Мармадьюк с лукавой усмешкой, которая часто появлялась у него на лице, причем было совершенно невозможно догадаться, улыбается ли он собеседнику или втайне посмеивается над ним. Тем временем трактирщику удалось увести индейца в сарай и уложить его там на соломе; укрытый собственным одеялом, Джон крепко проспал до самого утра. Скоро и майор Гартман совсем развеселился и принял¬ ся что-то шумно выкрикивать. Стакан следовал за стака¬ ном, кружка за кружкой, и празднование сочельника затя¬ нулось почти до рассвета, когда старик немец вдруг выра¬ зил желание вернуться во «дворец». К этому временя большая часть компании уже разошлась, но Мармадьюк, хорошо знакомый с привычками своих друзей, не делал никаких попыток увести их пораньше. Однако едва майор сказал, что хочет спать, как судья поспешил этим восполь¬ зоваться, и все трое отправились восвояси. Миссис Холли¬ стер сама проводила их до двери, не скупясь на полезные советы, которые должны были помочь им как можно благо¬ получнее покинуть ее заведение. — Обопритесь на мистера Джонса, майор, — говорила она, — он молод и будет служить вам поддержкой. Уж до чего приятно было видеть вас в «Храбром драгуне»! И, ко¬ нечно, нет греха в том, чтобы встретить рождество с весе¬ лым сердцем, — ведь никто не знает, когда нас посетит печаль. Ну, доброй ночи, судья, и желаю вам всем счастли¬ вого рождества, потому что уже утро. Все трое как могли ответили на ее пожелание и отпра¬ вились в путь. Пока они брели, держась середины широ¬ кой, хорошо утоптанной дорожки, все шло отлично, но едва они очутились в саду «дворца», как начались труд¬ ности. Мы не станем тратить время на подробный рассказ и упомянем только, что утром прохожий мог бы заметить за изгородью множество петляющих тропок и что на пути к дверям Мармадьюк вдруг потерял майора и мистера Джонса, но, пойдя по одной из таких тропок, вскоре до¬ брался до места, где над снегом виднелись лишь головы его недавних собутыльников, что не мешало Ричарду весело распевать: Так будем же пить И не будем грустить, Иль сединой голова убедится!

Глава XV В Бискайском заливе мы бросили якорь. Эндрю Черри, «По Бискайскому заливу» Прежде чем судья со своими друзьями отправился в «Храброго драгуна», он благополучно доставил Элизабет домой, где новая хозяйка «дворца» могла провести вечер по собственному усмотрению, забавляясь или занимаясь делами. Почти все огни в доме были погашены, но в зале Бенджамен старательно расставил на буфете четыре боль¬ шие свечи в тяжелых медных шандалах, придававшие этой комнате очень уютный вид, особенно по сравнению с унылой «академией», которую Элизабет только что поки¬ нула. Добродетель тоже слушала мистера Гранта, и молит¬ венное настроение несколько смягчило обиду, которую вы¬ звали у нее слова судьи за обедом. Кроме того, у нее было время поразмыслить, и, вспомнив о молодости Элизабет, она решила, что ей будет нетрудно под маской почтитель¬ ности сохранять власть, которой она прежде пользова¬ лась открыто. Мысль о том, что кто-то будет ей приказы¬ вать, что ей придется покорно выполнять чьи-то распоря¬ жения, приводила ее в йрбсть, и она уже несколько раз порывалась начать разговор, чтобы выяснить щекотливый вопрос о своем новом положении в доме. Но стоило эконом¬ ке встретить гордый взгляд темных глаз Элизабет, которая, прогуливаясь по залу, вспоминала годы детства, размыш¬ ляла о перемене в своей жизни и, может быть, обдумывала события дня, как ее охватывал почтительный страх, в чем, впрочем, она ни за что не призналась бы себе. Но как бы то ни было, она долго не решалась заговорить и в конце кон¬ цов выбрала тему, позволявшую ей показать себя с наи¬ лучшей стороны и намекнуть на то, что перед лицом бога все люди равны. — Длинную проповедь сказал нам нынче преподоб¬ ный Грант, — начала Добродетель. — Церковные священ¬ ники мастера читать проповеди, ну, да и то сказать — они все наперед записывают, а это большое удобство. От при¬ роды они, бьюсь об заклад, говорят куда хуже, чем свя¬ щенники стоячих вер — те-то ведь заранее не готовятся. — А какие веры вы называете стоячими? — с некото¬ рым удивлением спросила мисс Темпл. 605

*— Ну, пресвитериан, баптистов всех тех, кто молит¬ ся, не становясь на колени. — Так, значит, по-вашему, единоверцы моего отца ис¬ поведуют сидячую веру? — осведомилась Элизабет. Да нет, я не слышала, чтобы их называли иначе, как квакерами, — ответила Добродетель с некоторым сму¬ щением. — И я ни за что не стала бы называть их иначе, потому как ни разу не выразилась непочтительно о судье и его родственниках. Я всегда уважала квакеров — такие все они обходительные да степенные. Ума не приложу, как это ваш папенька взял жену из церковной семьи. Уж больно молятся-то они по-разному. Квакеры сидят себе тихо и молчат почти все время, а в церквах такое деется, что со смеху помереть можно; я ведь знаю, что говорю, потому как я, еще когда жила на побережье, один раз в такой церкви побывала. — Вы обнаружили в церковной службе достоинство, какого я прежде не замечала. Будьте добры, узнайте, то¬ пится ли в моей комнате камин. Я устала после дороги и хочу лечь спать пораньше. Добродетель чуть было не сказала молодой хозяйке до¬ ма, что она может сама открыть дверь да посмотреть-, но осторожность эзяла верх над досадой, и, несколько помеш¬ кав, чтобы все-таки поддержать свое достоинство, она выполнила приказание. Услышав, что камин затоплен, Элизабет, пожелав доброй ночи экономке и Бенджамену, который подбрасывал дров в печку, удалилась в свою ком¬ нату. Едва за мисс Темпл закрылась дверь, как Добродетель начала длинную, запутанную речь, словно бы и не ругая и не хваля молодую хозяйку, но, тем не менее, ее намеки все яснее рисовали эту последнюю в самом неблагоприятном свете. Дворецкий, ничего не отвечая, продолжал прилежно возиться у печи, а затем посмотрел на термометр и, открыв дверцу буфета, достал оттуда запас напитков, которые со¬ грели бы его и без помощи того жаркого огня, который он развел. Тотчас же к печи был пододвинут маленький сто¬ лик и на нем аккуратно и без лишнего шума расставлены бутылки и бокалы. Потом Бенджамен принес в этот уют¬ ный уголок два кресла и, как будто только что заметив экономку, воскликнул: — Ну-ка, мисс Добродетель, бросьте якорь в этом кресле! Снаружи трещит мороз, а мне и дела нет. 606

Дворецкий и мисс Добродетель подвинули к печи маленький столик и на нем расставили без лишнего шума бутылки и бокалы,

Шторм или штиль — для Бена это все одно. Негры устрои¬ лись в трюме и развели там такой огонь, что быка целиком зажарить можно. Термометр показывает сейчас трина¬ дцать градусов, но на кленовые дрова можно положиться— не успеем мы еще пропустить по стаканчику, как темпера¬ тура полезет вверх градусов на десять, и, когда сквайр вернется домой из теплого .традтдра Бетти Холлистер, ему будет жарко, словно бы матросу, который намазал мачту скверным дегтем. Ну-ка, садитесь, сударыня, на это кресло да скажите мне, как вам понравилась хозяйская дочка. — Ну, по-моему, мистер Пенгиллен... — Помпа, Помпа, — перебил ее Бенджамен. — Сего¬ дня сочельник, мисс Добродетель, так и зовите меня просто Помпой. Эдак будет покороче, а я к тому же соби¬ раюсь выкачать вот этот графинчик досуха. Ну, так, зна¬ чит, я Помпа и есть. — Ах, батюшки мои! — воскликнула Добродетель со смехом, от которого, казалось, развинтились все ее суста¬ вы. — Ну и шутник же вы, Бенджамен, когда на вас стих найдет! А отвечу я вам, что теперь в этом доме все будет по-другому. — По-другому! — воскликнул дворецкий, поглядывая на графин,, который пустел с удивительной быстротой. — Ну и пусть, мисс Добродетель, ну и пусть, раз ключи от провиантского склада остаются в моем кармане. — Что верно, то верно, — подхватила экономка. — В доме хорошей еды и питья на всех хватит... подсыпьте- ка мне сахару в стакан, Бенджамен... потому как сквайр Джонс разве только птичьего молока раздобыть не суме¬ ет. Но ведь новые господа — новые законы. И я не удивлюсь, если для нас с вами теперь времена пере¬ менятся. — Жизнь переменчива, как ветер в море, — нравоучи¬ тельно заметил Бенджамен, — а переменчивей ветра вы ничего це найдете, мисс Добродетель. Вот разве только доберешься до мест, где дуют пассаты, а уж тогда-то хоть целый месяц иди себе без забот на всех парусах с юнгой у штурвала. — Мне ли не знать, как жизнь переменчива! — отве¬ тила Добродетель, подделываясь под настроение своего со¬ беседника. — Ив этом доме будут большие перемены, по¬ мяните мое слово] Вот уж и мной собрались командовать, да и над вами скоро посадят какого-нибудь молодца. А вам-? 608

то, Бенджамен, это будет и вовсе нелегко, раз вы столько времени жили по своей воле. — Повышения даются тем, кто служит дольше, — ска¬ зал дворецкий, — и, коли они подыщут на мою койку дру¬ гого или возьмут в кают-компанию нового стюарда, я по¬ дам в отставку, прежде чем вы сумеете поднять шлюпку на тали. Хоть сквайр Дик обходительный джентльмен и капитан и плавать с ним одно удовольствие, все же я ему скажу по-простому, по-нашему, по-морскому, что коли он задумал наставить надо мной новобранца, то я ухожу в от¬ ставку. Я начал на баке, мисс Петтибон, и честно дослу¬ жился до юта. Я шесть месяцев плавал !на гернсёйском лю- гере, выбирал фалы и свертывал канат в бухту. Потом я сделал несколько рейсов на шхуне, которая занималась тем же промыслом. А что это значит? Плавай всегда по ночам да вслепую. И учиться там нечему, разве что как во¬ дить корабль по звездам. Ну, тут, видите ли, научился я, как смолить стеньгу и как убирать топсель, а потом стал прислуживать в капитанской каюте — готовил шкиперу грог. Вот там-то я и приобрел мое уменье в этом деле и, как вы сами знаете, изучил его до тонкостей. Ну, пью за наше доброе знакомство. Добродетель наклонила голову в знак признательности за такой любезный тост и отпила из своего стакана — она всегда была не прочь отведать горячительного напитка при условии, что его хорошенько подсластят. После того как достойная пара обменялась этими любезностями, разговор возобновился. — Вы, наверное, немало в жизни повидали, Бенджа¬ мен. Недаром, в писании говорится: «Те, кто пускается в море на кораблях, видят труды господни». — Так-то оно так, да только и на бригах и на шхунах тоже 1 иной раз доводится увидеть и труды дьявола. На море, мисс Добродетель, человек может набраться вся¬ ких знаний, потому как видит он всякие народы и очерта¬ ния всяких стран. Вот, скажем, я. Хоть по сравнению с иными моряками я человек неученый, а ведь на побережье Атлантического океана не найдется ни мысочка, ни островка от мыса Аг до самого что ни на есть Финистера, 1 В парусном флоте кораблем в узком смысле слова называ¬ лось четырехмачтовое судно с прямыми парусами; у бригов было две мачты, а шхуны несут косые паруса. 39 Фенимор Купер. Том II 609

про который я не знал бы, как он называется и чем сла¬ вен... Лейте, лейте больше рому в воду* Вот вам сахар. Выйти вам замуж за сластоежку, мисс Петтибон, помя¬ ните мое слово!.. Так, значит, как я уже говорил, все это побережье мне знакомо не хуже, чем дорога отсюда до «Храброго драгуна», и одно скажу: Бискайский залив — настоящий чертов котел. Эх, видели бы вы, какие там ветры дуют! Иной раз двое у одного на голове волосы пе могут удержать. Да, плавать по этому заливу ^ словно как по здешним дорогам ездить: то вверх на холм, то вниз с холма. — Скажите на милость! — воскликнула Добродетель.— Да неужто волны там бывают такие высокие, как горы, Бенджамен? — А вот послушайте... Но сперва хлебнем-ка грогу. М-да!.. У вас в стране ром что надо! Ну, да когда до Вест- Индии рукой подать, оно и понятно. Эх, черт побери! Если бы Гернси лежал поближе к Ямайке, ром стоил бы гроши. А что до волн, то в Бискайском заливе они высоко подни¬ маются, да ровно бегут, и только если ветер дует с юго- запада, тогда они так сшибаются, что любо-дорого.; Ну, а коли хотите посмотреть настоящие валы, то в заливе вам делать нечего, а лучше прогуляйтесь-ка при западном вет¬ ре у Азорских островов, да так, чтобы земля .оставалась под ветром, а нос был бы повернут к югу, да возьмите ри¬ фы на формарселе, а то на фоке, да поставьте форстаксель и крюйостаксель, да берпте как можно круче к ветру, если только кораблик выдержит, да пройдите так две вахты, — вот тогда вы увидите горы. Я как-то побывал там на фре¬ гате «Боадицея»: то все небо меньше грота, а то под днищем разверзается яма, куда весь английский флот влезет. — Да как же это вы не боялись, Бенджамен, и как же это вы спаслись? — Боялся? Кто же это боится соленой водички над го¬ ловой? А спаслись вот как. Когда мы порядком этого хлеб¬ нули да помыли хорошенько наши палубы, то свистали всех наверх — свободная вахта спала у себя на койках, словно на ваших пуховиках^ и выждали затишья. По¬ вернули по ветру, убрали фок, да и пошли фордевинд. Вот посудите, мисс Петтибон, как летел наш фрегат: скажу, не совру, сам видел, что он прыгал с одной волны на дру¬ гую, словно здешние белки с дерева на дерево.« 610