конечно, долго голодать я не могу, хотя никогда не едал помногу. — Довольно, друзья мои! — воскликнул юноша. Я чувствую, что моя жертва нужна вам всем, и я принесу ее, но больше ничего не говорите, прошу вас. Я не в силах сносить долее эти разговоры. Его спутники умолкли, и вскоре они уже достигли хи¬ жины и вошли в нее, предварительно сняв с двери хитрые запоры, которые, по-видимому, должны были охранять весьма скудное имущество. У бревенчатых стен этого уединенного жилища с одной стороны вздымались огром¬ ные сугробы, а с другой — виднелись кучи хвороста и могучие сучья дубов и каштанов, оторванные от родимо¬ го ствола зимними бурями. Через сплетенную из веток и обмазанную глиной трубу вдоль обрывистого склона утеса поднималась тоненькая струйка дыма, и извилистая линия копоти тянулась по снегу от трубы до того места, где кон¬ чался обрыв и где -на плодородной почве росли гигантские деревья, осенявшие своими могучими ветвями эту малень¬ кую лощину. Остаток дня прошел так, как обычно проходят подобные дни в новых поселениях. Темплтонцы снова собрались в «академии», чтобы посмотреть на второе богослужение ми¬ стера Гранта. Пришел туда и индеец. Но, хотя священник устремил на него многозначительный взгляд, когда стал приглашать прихожан приблизиться к алтарю, старый вождь не поднялся со своего места, так как его все еще мучил стыд за вчерашний позор. Когда прихожане начали расходиться, облака, собирав¬ шиеся с утра, превратились в густые черные тучи, и не успели еще фермеры добраться до своих хижин, разбросан¬ ных по всем отрогам и лощинам и даже лепившихся на са¬ мых вершинах, как начался ливень. Над быстро оседающим снегом поднялись темные края пней, изгороди из жердей и хвороста, которые еще так недавно казались белыми волна¬ ми, пересекавшими долины и взбегавшими на склоны холмов, выглянули из-под своего покрова, а обугленные «столбы» с каждой минутой становились все чернее, потому что с них то и дело срывались подтаивавшие массы снега и льда. Элизабет стояла вместе с Луизой Грант у окна в теп¬ лом зале уютного дома своего отца и любовалась быстро меняющимся ликом природы. Даже поселок, еще совсем 41* 643

недавно блиставший белоснежным нарядом, неохотно сбра¬ сывал егб, обнажая темные крыши и закопченные трубы. Сосны стряхнули с себя снег, и каждый предмет обретал свою естественную окраску с быстротой, которая казалась волшебной. Глава XIX Простолюдином не был бедный Эдвин. Джеймс Битти, «Менестрель» Вечер рождества 1793 года был очень ветреным, хотя и сравнительно теплым. Лишь когда поселок скрылся в ноч¬ ном мраке и в небе над темными вершинами сосен погасли последние отблески зари, Элизабет наконец отошла от окна — те лесные пейзажи, которые она успела увидеть днем, нисколько не умерили ее любопытство, но скорее усилили его. Взяв под руку мисс Грант, молодая хозяйка «дворца» начала прогуливаться по залу, вспоминая события дня, и, возможно, ее мысли не раз обращались к странным слу¬ чайностям, которые привели в дом ее отца таинственного незнакомца, чьи манеры так не соответствовали его види¬ мой бедности. В зале было ещё жарко — такому большо¬ му помещению требовалось не меньше суток для того, что¬ бы остыть после усиленной топки, — и розы на щеках Эли¬ забет заалели еще ярче; кроткое, грустное личико Луизы тоже порозовело, но этот нежный румянец, словно краски, рожденные лихорадкой, придал ее красоте что-то меланхо¬ лическое. Гости судьи, воздававшие должное его превосход¬ ным винам за столом в углу, все чаще поглядывали на де¬ вушек, которые молча ходили по залу взад и вперед. Ри¬ чард громко хохотал, то и дело выкрикивая тосты, но май¬ ор Гартман еще не успел как следует развеселиться, а Мармадьюк из уважения к священнику удерживался от проявлений даже обычной своей мягкой шутливости. После того как ставни были закрыты и угаснувший дневной свет заменен многочисленными свечами, общество в зале еще с полчаса коротало время за этими же занятия¬ ми. Но затем появившийся с огромной вязанкой дров Бенд¬ жамен внес некоторое разнообразие в эту сцену. — Что это ты еще задумал, любезный Помпа? — возо¬ 644

пил свежеиспеченный шериф. — В такую оттепель, чтобы не замерзнуть, хватит и лучшей мадеры Дьюка. Или ты забыл, старина, как судья бережет свои буки и клены, опа¬ саясь, чтобы эти драгоценные деревья совсем не исчезли в его лесах? Ха-ха-ха! Дыок, ты хороший, любящий родст¬ венник, это я всегда готов подтвердить, но у тебя бывают всякие завиральные мысли, ничего не поделаешь... «Так бу¬ дем же -пить и не будем грустить!..» Слова песни перешли в неясное мурлыканье, и тут дво¬ рецкий, сложив свою ношу, повернулся к шерифу и с важ¬ ностью произнес: — А вот извольте рассудить, сквайр Джонс: может, рядом с вашим столом и проходит экватор, хотя от такой водицы толком не согреешься; а взаправду греет только настоящий ямайский ром, ну, и еще хорошие дрова да ньюкаслский уголь. Но коли я что-нибудь понимаю в пого¬ де, то одно скажу: сейчас лучше всего задраить хорошень¬ ко иллюминаторы, развести огонь да устроиться получ¬ ше у очагов. Неужто я двадцать семь лет плавал по мо¬ рю да еще семь прожил в этих лесах и так ничему и не научился? — Но почему ты думаешь, Бенджамен, что погода пе¬ ременится? — спросил хозяин дома. — А потому, что ветер переменился, ваша честь, — от¬ ветил бывший корабельный стюард. — А когда меняется ветер, значит, надо ждать и перемены погоды. Вот, ска¬ жем, служил я на одном из кораблей Роднея, когда мы по¬ били де Грасса, земляка, значит, мусью Леквы. Дул тогда юго-западный ветер, и я был в каюте — готовил стакан¬ чик грогу для капитана морской пехоты, которого мой ка¬ питан пригласил к обеду в этот самый день. И, только это я смешал все как следует и хорошенько распробовал напи¬ ток — этому солдату угодить было нелегко, — вдруг фок как хлестнет по мачте, и «Боадицея» завертелась, что твоя юла. Хорошо еще, руль у нас был повернут влево, ну, и как пошла она сразу вправо, так и замедлила ход. А ведь всякому другому кораблю во всем флоте тут бы и конец пришел. Да только при этом она соскользнула с волны и черпнула бортом. А я-то как раз повернулся к трапу, ну и наглотался водицы вдоволь. — Просто удивительно, Бенджамен, что ты не умер от водянки! — заметил Мармадьюк. —- И то правда, судья, — ответил, ухмыляясь, старый 645

моряк. — Да только за лекарством мне далеко ходить не пришлось. Напиток-то, думаю, уже не годится для капи¬ танского гостя, а следующая волна его, того и гляди, так испортит, что он и мне по вкусу не придется. Ну, я и осу¬ шил кружку до дна — не пропадать же добру. А тут всю команду засвистали к помпам, мы, значит, стали к пом¬ пам... — Ладно, ладно, — перебил его Мармадыок, — но при чем тут погода? То есть при чем тут наша погода? — А вот при чем: сегодня весь день дул южный ветер, а сейчас штиль, словно из мехов вышел весь воздух; над северными горами просвет только что был с ладошку, а сейчас облака от него расходятся, да так быстро, что впору хоть грот брать на гитовы, и звезды зажигают огни, будто маяки, и сигналят нам: готовьте дров побольше. И, коли я что-нибудь понимаю в погоде, пора затопить печи, а не то все бутылки с портером и вином вон в том буфете поло¬ паются от мороза еще до утренней вахты. — Ты осмотрительный страж, — заметил судья. — Ну что ж, можешь расправляться с лесами, как тебе заблаго¬ рассудится, но только на этот вечер. Бенджамен охотно выполнил это распоряжение, и не прошло и двух часов, как оказалось, что он принял меры предосторожности не напрасно. Южный ветер действитель¬ но сменился затишьем, которое предвещало серьезную пе¬ ремену погоды. Задолго до того, как обитатели дома удали-* лись на покой, снова ударил мороз, и мосье Лекуа, прежде чем выйти на залитую лунным светом улицу, попросил одолжить ему попону, хотя и без того, выходя утром из дому, он, по обыкновению, предусмотрительно закутался как можно теплее. Мистер Грант и Луиза остались ночевать у судьи, и, так как вчерашняя пирушка очень утомила ее участников, все общество вскоре разошлось по своим спальням, и задол¬ го до полуночи дом затих. Элизабет и ее подруга только-только успели задремать, когда за стенами дома засвистал северо-западный ветер, принеся с собой то удивительно приятное чувство, которое обычно сопутствует такой погоде, если в камине еще горит веселый огонь, занавески и ставни не пропускают холода в комнату, а пуховая перина мягка и тепла. И вдруг Элиза¬ бет, на мгновение очнувшись от сладкого забытья, открыла сонные глаза и различила в реве бури протяжный и жалоб¬ 646

ный вой, слишком дикий, чтобы его можно было припи¬ сать собаке, хотя что-то в нем напоминало голос этого вер¬ ного друга людей, когда ночь пробуждает его бдительность и придает торжественное достоинство громкому, тревожно¬ му лаю. Элизабет почувствовала, что Луиза теснее прижи¬ мается к ней, и, догадавшись, что та не спит, сказала тихо, словно боясь нарушить очарование: ^ Издалека их жалобный вой даже кажется красивым. Наверцое, это собаки в хижине Кожаного Чулка? Это волки. Они так осмелели, что спускаются с гор на озеро, шепнула Луиза. — От поселка их отпугивают только огни. Как-то ночью голод пригнал их к самым две¬ рям нашего дома. Ах, какая страшная это была ночь! Но в вашем доме можно ничего не бояться — богатство судьи Темпла позволяет ему надежно оградить себя от всех опасностей. Энергия судьи Темпла укрощает даже леса! — вос¬ кликнула Элизабет, сбрасывая одеяло и садясь на посте¬ ли. — Как быстро цивилизация подчиняет себе природу!--» продолжала она, бросив взгляд на удобную и даже рос¬ кошную обстановку своей спальни п прислушиваясь к да¬ лекому вою на озере. Заметив, однако, что эти звуки пугают ее робкую по¬ другу, Элизабет снова улеглась и вскоре, охваченная глу¬ боким сном, забыла о переменах и в долине и в своей соб¬ ственной судьбе. Утром в спальню явились служанки, чтобы затопить камин, и этот шум разбудил девушек. Они встали и докан¬ чивали свой туалет, дрожа от холода, — мороз сумел про¬ браться сквозь все преграды даже в теплую комнату мисс Темпл. Одевшись, Элизабет подошла к окну, отдернула за¬ навеску и распахнула ставни, чтобы посмотреть на посе¬ лок и озеро. Но, хотя густой иней на стекле и пропускал свет, разглядеть сквозь него ничего не удавалось. Тогда она открыла окно, и ее восхищенному взору предстала ве¬ ликолепная картина. Чистый белый снег на озере сменился темным льдом, который, словно дорогое зеркало, отражал лучи восходя¬ щего солнца. Дома тоже оделись в ледяной наряд, но на них он сверкал, как полированная сталь, а огромные со¬ сульки, свисавшие с каждой крыши, горели нестерпимым блеском, делясь им со своими соседками, — их обращенные к светилу стороны испускали золотистые искры, постепен-* 647

по терявшиеся на темном фоне другой стороны. Но дольше всего взор мисс Темпл задержался на громаде лесов, по¬ крывавших холмы, которые, уходя вдаль, громоздились друг над другом. Могучие ветви сосен и хемлоков гнулись под тяжестью льда, а их вершины вздымались над кудря¬ выми вершинами дубов, буков и кленов, словно шпили из чистого серебра над серебряными куполами. На западе, там, где небо сливается с землей, дрожала волнистая поло¬ са света, будто из-за горизонта, вопреки всем законам природы, вот-вот должны были взойти бесчисленные солн¬ ца. На первом плане этой картины, на берегах озера и воз¬ ле поселка, все деревья, казалось, были усыпаны бриллиан¬ тами. Даже склоны горы, еще не озаренные солнцем, были одеты в драгоценный убор, где блеск, зажженный первым прикосновением светила, проходил всю гамму яркости, превращаясь в конце концов в слабое мерцание хрусталь¬ ных льдинок на темной хвое хемлока. Короче говоря, весь пейзаж был одним морем сияния, слившегося из отражен¬ ных озером, холмами, поселком и лесом лучей, каждый из которых обладал своим собственным оттенком. — Взгляните, — воскликнула Элизабет, — взгляните, Луиза! Поспешите к окну и полюбуйтесь этой волшебной переменой! Мисс Грант послушалась и, простояв несколько мгно¬ вений у открытого окна, сказала тихо, словно не доверяя собственному голосу: — Да, перемена чудесная! Не понимаю, как ему это удалось за такой короткий срок. Элизабет удивленно посмотрела на нее, ибо никак не ожидала услышать от дочери священника такое' сомнение во всемогуществе творца, но удивилась еще больше, обна¬ ружив, что кроткий взор голубых глаз мисс Грант был обращен не на величественные картины природы, а на изящно одетого молодого человека-, который, стоя у крыль¬ ца, о чем-то беседовал с судьей. Ей пришлось посмотреть еще раз, прежде чем она узнала молодого охотника в одеж¬ де хотя и скромной, но нисколько не похожей на грубые куртки фермеров и охотников, — это был обычный костюм молодых людей ее собственного круга. — В этой волшебной стране, кажется, нет числа чуде¬ сам, — заметила Элизабет, — и такая перемена не менее удивительна, чем. все остальные. Актеры столь же непод¬ ражаемы, как и декорации. 648

Мисс Грант покраснела и отвернулась от окна. — Я простая провинциальная девушка, мисс Темпл, и боюсь, что я буду для вас неинтересной собеседницей, — сказала она. — Я... я не всегда понимаю то, что вы мне го¬ ворите. Но, право же, я думала, что вы указываете мне на перемену в мистере Эдвардсе. И она еще более удивитель¬ на, если вспомнить его происхождение. Говорят, он напо¬ ловину индеец. — Он благородный дикарь... Однако нам пора спу¬ ститься и угостить сахема 1 чаем — ведь он, наверное, пото¬ мок Короля Филиппа, а может быть, даже внук Пока- хонтас2. В зале девушек встретил судья Темпл, который отвел свою дочь в сторону и сообщил ей о перемене в наруж¬ ности нового обитателя их дома, впрочем, ей уже извест¬ ной. — Ему, очевидно, не хочется говорить о своем про¬ шлом, — продолжал Мармадьюк, — но, насколько я понял из его слов, он знавал лучшие дни, и это же подтверждает¬ ся его манерами. Я склонен согласиться с мнением Ри¬ чарда относительно его происхождения — купцы, торгую¬ щие с индейцами, часто воспитывают своих детей самым похвальным образом и... — Да, да, папочка,—перебила его дочь, смеясь и опу¬ ская глаза, — все это очень мило, но раз я не понимаю ни слова на языке мохоков, ему придется говорить по-анг¬ лийски, а за его поведением, я думаю, вы сумеете последить. — Конечно. Однако, Бесс, — сказал судья, мягко удер¬ живая ее за руку, — не надо говорить с ним о его про¬ шлом. Он просил меня об этом, и очень горячо. Возможно, у него дурное настроение из-за раны, но, так как она скоро заживет, он, надеюсь, впоследствии станет более общи¬ тельным. — Ах, сударь, я не слишком страдаю той похвальной тягой к знаниям, которая зовется любопытством. Я буду считать его сыном какого-нибудь знаменитого вождя — Маисового Стебля или Маисового Торговца, а может быть, 1 С а х е м — название верховного вождя у некоторых индей¬ ских племен. 2 Покахонтас (1595—1617) — дочь индейского вождя, став¬ шая женой английского колониста и неоднократно упоминавшаяся в различных литературных произведениях. 649

и самого Великого Змея, обращаться с ним, как цодси бает, пока ему не заблагорассудится сбрить свои красивые волосы, позаимствовать полдюжины моих лучших сережек, закинуть ружье за спину и исчезнуть так же неожиданно, как он появился. Итак, идемте, сударь, ибо нам не следует забывать 0 долге гостеприимства на тот короткий срок, пока он с нами. Судья Темпл улыбнулся шуткам дочери и, взяв ее под руку, направился с ней в столовую, где уже сидел молодой охотник, чей вид, казалось, говорил, что он твердо решил сделать свое появление в этом доме как можно более не¬ заметным. Таковы были происшествия, которые привели в дом судьи Темпла этого нового его обитателями теперь мы на время оставим его там, пока он с большим старанием и умением выполняет разнообразные поручения, которые да¬ ет ему Мармадьюк. Визит майора Гартмана кончился, и он на три месяца распрощался со своими любезными хозяевами; мистер Грант часто отправлялся в длительные поездки по прихо¬ ду, и дочь его стала постоянной гостьей в доме судьи; Ри¬ чард со всей живостью увлекающейся натуры приступил к выполнению' своих новых обязанностей; Мармадьюк -был занят перепиской с желающими приобрести у таего фер¬ му, и зима прошла очень быстро. Главным местом развле¬ чения молодежи было озеро, и девушки много фаз наслаж¬ дались там чистым лесным воздухом, катаясь в маленьких одноконных санях, которыми правил Ричард, а когда лед очищался от снега, их сопровождал на коньках Эдвардс. Сдержанность молодого человека со временем постепенно исчезла, хотя внимательный наблюдатель мог бы заметить, что его часто охватывает какое-то горькое и жгучее чувство. В течение зимы Элизабет видела, как на склонах хол¬ мов появлялось все больше новых вырубок там, где посе¬ ленцы, по местному выражению, «ставили свою палатку»; а проезжавшие через поселок бесчисленные сани, нагру¬ женные пшеницей и бочонками с поташом, ясно показы¬ вали, что труд этот не пропадает зря. Короче говоря, вся округа являла собой картину благоденствия, и по дорогам сновало множество саней. Одни были нагружены скром¬ ным скарбом, над которым виднелись веселые лица жен¬ щин и детей, радующихся новым местам. А навстречу им 650