знала — плакать или радоваться. И все же она заговорила первая, так как Джаспер не решался сказать ничего, что прозвучало бы фальшиво или могло больно задеть его друга. — Следопыт, — сказала она, — простите, но все это звучит так дико. Для чего вы это говорите? — Да, Мэйбл, это звучит дико, так ведь на то я и на¬ половину дикарь, как вам известно: дикарь по натуре и по укоренившейся привычке. — Следопыт хотел рассмеяться, как обычно, но из его горла вырвалось какое-то нелепое клохтание, — казалось, смех его душит. — Да, это рассуж¬ дения дикаря, можно и так назрать. — Милый, хороший Следопыт, мой лучший и, может быть, единственный друг! Неужто вы думаете, что я это хотела сказать? — прервала его Мэйбл, в страстном нетер¬ пении как можно скорее загладить причиненную ею оби¬ ду. — Если мужество, правдивость, благородство поступков и чувств, высокие нравственные устои и другие превосход¬ ные качества делают человека достойным уважения, друж¬ бы, любви, то ваши права превысят права любого челове¬ ка на свете. — Ну, Джаспер, слышал ты, как она поет? Разве у них не сладкие, обворожительные голоса? — продолжал Следо¬ пыт, снова рассмеявшись, но на этот раз, как всегда, весе¬ ло и непринужденно. — Похоже, что природа создала их, чтобы они радовали наш слух, когда музыка в лесу умол¬ кает. Но нам нужно до чего-то договориться, понимаете, нужно! Я снова спрашиваю вас, Мэйбл: знали бы вы, что Джаспер вас любит не меньше, чем я люблю, а может быть, и больше, хоть это вряд ли возможно; что в своих снах он видит ваше лицо отраженным в струях этого озера; что всю ночь напролет он говорит с вами или о вас; что все пре¬ красное для него похоже на Мэйбл Дунхем, как и все доб¬ рое и благородное; что он уверен, будто не знал счастья до встречи с вами; что он готов целовать землю, по которой вы ступали, и забывает все радости своего призвания, что¬ бы думать о вас, любоваться вашей красотой, слышать ваш голос, — согласились бы вы тогда выйти за меня замуж? Мэйбл не могла ответить на этот вопрос, даже если бы хотела. Хотя ее лицо было закрыто руками, в просветы между пальцами виден был яркий румянец, такой горячий, что жар его, казалось, передавался и пальцам. И все же она не выдержала: на один короткий миг растерявшаяся 444

девушка украдкой подняла глаза на Джаспера, чтобы убедиться, верно ли то, что говорит Следопыт, и тут же снова спрятала лицо, точно желая навсегда скрыть его от мира. — Хорошенько подумайте, Мэйбл, — продолжал Сле¬ допыт, — это не шутка — взять в мужья человека, когда все твои мысли и мечты принадлежат другому. Мы с Джас¬ пером обсудили это дело откровенно, как старые друзья. Хоть я и знал, что мы на многое в жизни смотрим почти одинаково, мне и в голову не приходило, что и тут наши взгляды полностью совпали, как это выяснилось, когда мы открылись друг другу насчет вас. Джаспер сказал мне, что вы очаровали его с первого же взгляда; что лучшей девуш¬ ки он никогда не встречал; что ваш голос звучит в его ушах, как журчание воды; что, глядя на паруса, он пред¬ ставляет себе ваше платье, развевающееся на ветру; что ваш смех снится ему ночью; что он не раз вскакивал с по¬ стели — все ему казалось, что кто-то хочет похитить вас с «Резвого», где вы будто бы поселились. Мало того, парень не утаил от меня: что он часто плачет, думая о том, что вы будете принадлежать другому. — Джаспер! — Все это святая правда, Мэйбл, и надо, чтобы вы это знали. А теперь встаньте и выберите между нами. Я и в самом деле верю, что Пресная Вода любит вас не меньше, чем я люблю. Он, правда, уверяет, что любит больше, но я этого не допускаю, так как считаю невозможным. И все же я признаю, что мальчик предан вам всей душой, и, значит, он имеет право, чтобы его выслушали. Сержант оставил ме¬ ня вашим защитником, а не тираном. Я обещал ему быть вам отцом, а не только мужем, а ведь, думается, никакой любящий отец не откажет дочери в праве выбора. Встаньте же, Мэйбл, и выскажите вашу волю так же свободно, как если бы я был сам сержант. Ведь главное для меня — ваше счастье. Отняв руки от лица, Мэйбл встала и повернулась к обоим своим рыцарям, Лихорадочный румянец на ее щеках говорил не столько о девичьей стыдливости, сколько о край¬ нем напряжении всех ее чувств. — Чего вы от меня хотите, Следопыт? — спросила она. — Разве не обещала я бедному батюшке повиноваться вам во всем? — Ну, так слушайте, чего я хочу. Вот я стою перед 445

вами, простой лесовик, как есть неуч, а ведь тоже не без тщеславия и, скажем прямо, не по заслугам, но я постараюсь разобраться в этом деле по всей справед¬ ливости. Перво-наперво, в рассуждении того, кто вас боль¬ ше любит, тут, по-моему, наши шансы равны: хоть Джаспер и уверяет, что его чувство сильнее, с этим я не могу согла¬ ситься, потому что считаю невозможным, а иначе я бы честно и откровенно признал его преимущество. Так что в этом смысле оба мы перед вами, Мэйбл, на равных правах. А теперь, если начать с меня, как со старшего,/я сначала сошлюсь на то, что говорит в мою пользу, а потом скажу и о недостатках. Как охотник, я во всех местах расположе¬ ния наших войск не имею себе равного. Если бы в доме у нас оказалась вдруг нехватка в оленине или медвежатине, не говоря уж о птице или рыбе, это произошло бы скорее по причинам, зависящим от самой природы, проще ска¬ зать — по воле провидения, чем по моей вине. Словом, мне кажется, женщина со мной не терпела бы голода. Но я невежда, дикарь. Правда, я объясняюсь на нескольких язы¬ ках, какие бы они ни были, зато не шибко правильно гово¬ рю на родном языке. Кроме того, я много старше вас, Мэйбл, и то, что я долгие годы был товарищем вашего отца, должно быть, не бог весть какая заслуга в ваших глазах. Хотелось бы мне также быть немного покрасивее; но все мы таковы, какими создала нас природа, и самое последнее дело для человека — горевать о своей наружности, разве только в особых случаях. А ежели взять все вместе, Мэйбл, — возраст, наружность, образование и привычки, — совесть мне подсказывает, что я вам не пара, проще ска* зать — я вас не стою! И я бы, ни минуты не думая, отка¬ зался от всех надежд, кабы что-то не тянуло меня за серд¬ це, с чем я просто не в силах совладать! — Следопыт! Благородный, великодушный Следо¬ пыт! — воскликнула наша героиня и, схватив его руку, поцеловала ее с каким-то благоговейным чувств ом\ — Вы не цените себя по заслугам! И вы забываете моего бедного батюшку и свое обещание. Мало же вы меня знаете! — А теперь Джаспер, — продолжал Следопыт, не сда¬ ваясь на уверениц молодой девушки и не позволяя отвлечь себя от своей мысли. — Он другое дело. Что до того, чтобы кормить жену и любить ее, тут наши шансы равны, я знаю его как степенного, заботливого парня и работягу. К тому же он с образованием, знает по-французски, много читает 446

и даже те самые книги, какие, я догадываюсь, нравятся и вам — он вас всегда поймет, чего я, к сожалению, не могу сказать про себя. — Ну и что же? — нетерпеливо воскликнула Мэйбл. — Зачем сейчас об этом толковать? Да и вообще, к чему все эти разговоры? — А кроме того, парень так речисто выражает свои мысли, что я нипочем с ним не сравнюсь. Коли есть кто на свете, о ком я способен говорить убедительно и красноре¬ чиво, \ак это вы, Мэйбл, а ведь стоит вспомнить наш последний с ним разговор, тут Джаспер не только заткнул меня за пояс, а, можно сказать, совсем пристыдил. Он рас¬ сказал мне, как вы просты душою, какое у вас доброе, от¬ зывчивое сердце и как вы презираете мелкое тщеславие: вы легко могли бы выйти за офицера — это он так гово¬ рил, — но для вас главное — чувство, и вы предпочтете последовать голосу сердца, чем даже стать полковницей. Он говорил много такого, что согрело мне душу, и про то, что вы красивы и меньше всего думаете о своей красоте, и что ваши движения так естественны и грациозны, что на¬ поминают резвящуюся лань, хоть вы сами того не подозре¬ ваете, и какие у вас верные и разумные взгляды, и какое доброе, великодушное сердце... — Джаспер! — воскликнула Мэйбл, уступив наконец своему чувству, которое прорвалось с неодолимой силой, точно долго сдерживаемый речной поток, и упала в объ¬ ятия молодого человека, плача, как ребенок и с беспомощ¬ ностью ребенка. — Джаспер, Джаспер, почему вы это от меня таили? Ответ Пресной Воды прозвучал невразумительно, как, впрочем, и весь их последующий бессвязный диалог. Но язык чувства нетруден для понимания. Час пролетел для влюбленных, как минута обычной жизни; и, когда Мэйбл, очнувшись, вспомнила о существовании остального мира, ее дядюшка в величайшем нетерпении мерил шагами па¬ лубу «Резвого», удивляясь, почему это Джаспер зевает, когда ветер такой благоприятный. Но первой мыслью Мэйбл был тот, кого сделанное ею открытие по части сво¬ их истинных чувств касалось самым непосредственным образом. — О Джаспер, — воскликнула она голосом приговорен¬ ной к смерти, — а как же Следопыт? Пресная Вода вздрогнул — не от малодушного страха, 447

а от мучительного сознания, что он причинил другу непо¬ правимое горе; в растерянности огляделся он по сторонам, не понимая, куда тот скрылся. Следопыт вовремя исчез, выказав чуткость и деликатность, которые сделали бы честь даже искушенному в учтивости придворному. Несколько минут влюбленные молча ждали его возвращения, не зная, что делать в столь трудных и необычных обстоятельствах. Наконец они увидели своего друга. Он возвращался мед¬ ленно, с задумчивым и даже удрученным видом. — Теперь я знаю, Джаспер, что ты разумел, говоря, что можно понимать друг друга без единого слова, — сказал Следопыт, остановившись перед поваленным деревом, на котором сидела юная пара. — Да, теперь я понимаю. И увлекательный же это, должно быть, разговор, когда ве¬ дешь его с такой девушкой, как Мэйбл Дунхем. Эх, дети, дети! Говорил я сержанту, что я ей не пара, — такой неве¬ жественный старый дикарь, как я, — так нет же, он этого и слышать не хотел. Джаспер и Мэйбл сидели, как осужденные, словно наши прародители в «Потерянном раю» Мильтона !, когда со¬ деянный грех впервые свинцовой тяжестью лег им на душу. Никто из них не решался пошевелиться, а не то что заго¬ ворить, оба они в эту минуту готовы были отречься от обретенного счастья, только бы вернуть другу утраченный душевный покой. Джаспер был бледен как смерть, тогда как на щеках Мэйбл девичья скромность зажгла такой по- зкар, какого они не знали, даже когда она была жизнера¬ достна и беспечна. Счастье разделенной любви придало ее лицу какую-то особенную нежность и мягкость, и она была удивительно хороша. Следопыт уставился на нее с нескры¬ ваемым восхищением, а потом залился долгим ликующим смехом — так смеется наивный дикарь, выражая свой восторг. Но он сразу же осекся, вспомнив с болью, что эта прелестная юная девушка навсегда для него потеряна. По крайней мере, с минуту бедняга не мог прийти в, себя. Наконец овладев собой, он сказал с достоинством и даже с какой-то торжественной важностью: — Я всегда знал, Мэйбл Дунхем, что каждому дано свое, но я забыл, что мне не дано нравиться молодым кра¬ 1 Мильтон (1608—1674) — знаменитый английский поэт, ав¬ тор поэм на библейские темы — «Потерянный рай» и «Возвращен¬ ный рай». 448

сивым и образованным девушкам. Надеюсь, эта ошибка не такой уж большой грех, а если и да, что ж — я достаточно за него наказан! Нет, Мэйбл, я знаю, что вы хотите ска¬ зать, — не говорите, не нужно; я чувствую это, как будто слышал своими ушами. Этот час нелегко мне дался, Мэйбл, да, нелегко, мой мальчик! — Час! — эхом откликнулась Мэйбл, не веря своим ушам; предательский румянец разлился по ее щекам до самых висков. — Неужто целый час прошел, Следопыт? —с Какой там час! — одновременно с ней запротестовал Джаспер. — Нет, нет, дружище, и десяти минут нет, как ты нас оставил. — Что ж, возможно. Мне они показались вечностью. Теперь я вижу, что счастливые считают время минутами, тогда как для несчастных оно тянется месяцами. Но оста¬ вим этот разговор: все это было и прошло, лишние слова ничего не прибавят к вашему счастью, а мне они только расскажут, как много я потерял, хоть, может, и вполне за¬ служенно. Нет, нет, Мэйбл, не надо меня прерывать, то, что вы мне скажете, хотя бы и с самыми лучшими намерения¬ ми, ничего не изменит. Так вот, Джаспер, она теперь твоя, и, как это ни больно, я знаю, с тобой ей будет лучше, чем со мной, у тебя на это больше прав и оснований, хоть и я не пожалел бы сил, чтоб ей угодить, насколько я себя знаю. Эх, зря я тогда поверил сержанту! Мне надо было верить Мэйбл, послушаться того, что она говорила мне тогда у истоков озера. Умом-то я понимал, что она права, но ведь так приятно думать то, что нам нравится думать, и так лег¬ ко переубедить того, кто сам этого хочет. Ну, да что там толковать! Мэйбл, правда, согласилась, но лишь потому, что не хотела огорчать отца, да и боялась попасть в руки к индейцам... — Следопыт! — Я понимаю вас, Мэйбл, и нисколько не сержусь, по¬ верьте! Минутами мне кажется, что хорошо бы поселиться где-нибудь с вами по соседству, видеть ваше счастье. Но, пожалуй, лучше мне оставить пятьдесят пятый полк и вер¬ нуться в шестидесятый — он мне все равно что родной. Зря я тогда с ним расстался, но и здесь во мне нуждались, а кроме того, со многими в пятьдесят пятом я и раньше был знаком, хотя бы с тем же сержантом Дунхемом, когда он еще служил в другом полку. А все же, Джаспер, дружище, я не жалею, что узнал тебя... 29 Феннмор Купер. Том II

^ А меня, Следопыт? — горячо перебила его Мэйбл. — Неужто вы жалеете, что узнали меня? Я этого себе вовек не прощу! — Вас, Мэйбл? — воскликнул проводник и преданно и любовно, в невинной простоте взяв руку девушки, загля¬ нул ей в глаза. — Как могу я сожалеть, что солнечный луч осветил сумрак безрадостного дня, что свет воссиял над тьмой, хотя бы и на короткую минуту? Я не льщу себя на¬ деждой, что буду и впредь шагать по земле с таким же легким сердцем, как раньше, или что сон мой в ближайшее время будет по-прежнему сладок, но я всегда буду помнить, как мне когда-то улыбнулось незаслуженное счастье. А в том, что оно незаслуженно, не ваша вина, Мэйбл, я одного себя виню, что по глупому тщеславию вообразил, будто могу приглянуться такому созданию, тем более что вы все объяснили мне, как оно есть, когда мы говорили с вами на том мысу, и я должен был вам поверить. Это только есте¬ ственно, чтобы молодые девушки лучше понимали, что им нужно, чем их родители. Эх, дети, дети! Вопрос решен, единственное, что мне остается,— это проститься с вами, чтобы вы могли скорее уехать; представляю, как сердится мастер Кэп, он еще, чего доброго, сойдет на берег досмот¬ реть, что мы тут делаем. — Проститься?
– 1 вскричала Мэйбл. — Проститься? — эхом отозвался Джаспер. — Уж не думаешь ли ты с нами расстаться, дружище? — Так будет лучше, Мэйбл, гораздо лучше, Джаспер, это самое разумное. Я мог бы жить и умереть с вами, когда бы послушался своего чувства. Но, если слушаться разума, нам нужно сейчас же расстаться. Вы отправитесь в Осуиго и постараетесь там обвенчаться; мастер Кэп уже подготов¬ лен к этому и будет рад-радехонек вернуться в море, а я возвращусь в лесную глушь и к своему творцу. Что ж, Мэйбл, — продолжал Следопыт, вставая и с истовой цере¬ монностью подходя к нашей героине, поцелуйте меня! Джаспер не будет на меня в обиде за этот единственный поцелуй. А потом мы расстанемся. — О Следопыт! — воскликнула Мэйбл, бросаясь в объятия проводника и покрывая его лицо тысячей поцелу¬ ев со свободой и жаром, каких она не проявила в объятиях Джаспера. — Да благословит вас бог, милый, милый Следо¬ пыт! Вы к нам еще приедете! Мы снова увидимся! А когда вы состаритесь, наш дом будет для вас родным домом 450

ведь вы переберетесь к нам и позволите мне быть вам до¬ черью? — Вот-вот, — с трудом выговорил проводник, чувствуя в горле какой-то комок. — Вот так мне и следует на вас смотреть. Вы больше годитесь мне в дочери, чем в жены. Прощай, Джаспер! А теперь идемте к лодкам. Вам давно пора быть на борту. И Следопыт с каким-то торжественным спокойствием повел их к берегу. Подойдя к лодке, он снова взял пальцы Мэйбл'в свои и, отстранив ее на расстояние вытянутой ру¬ ки, долго, с тоской смотрел ей в лицо, пока на глаза его не набежали непрошеные слезы и не потекли ручейками по загрубелому лицу. — Благословите меня, Следопыт, — сказала Мэйбл, смиренно склонясь к его ногам. — Хотя бы благословите меня, прежде чем мы расстанемся. И неискушенный сын природы, с душою простой, но благородной, исполнил ее просьбу; когда он помогал ей сесть в лодку, у него был вид человека, который решитель¬ ным усилием рвет тугую, кр'епкую нить. Прежде чем уда¬ литься, он взял Джаспера за руку, отвел его в сторону и обратился к нему со следующими словами: — У тебя доброе сердце и благородная натура, Джас¬ пер, но оба мы грубые дикари по сравнению с этой нежной тростинкой. Щади же ее и никогда не выказывай суровости мужчины к этому хрупкому созданию. Со временем ты научишься ее понимать, и господь, который равно правит лесом и озером и который с улыбкой смотрит на доброде¬ тель и отвращает лицо свое от порока, подарит вам заслу¬ женное счастье. Следопыт подал знак другу отчалить от берега, а сам стоял, опершись на свой карабин, пока лодка не подошла борт о борт к «Резвому». Мэйбл рыдала, словно сердце у нее разрывалось на части, и глаза ее неотрывно смотрели на прогалину, где одиноко высилась фигура Следопыта, и так до тех пор, пока «Резвый», зайдя за мыс, не потерял его из виду. И до самой последней минуты не спускала она глаз с неподвижной мускулистой фигуры этого необыкно¬ венного человека, которая возвышалась, как статуя, постав¬ ленная на этом уединенном месте в память разыгравшихся здесь бурных событий. 29*