в вас воспоминания о слабостях этого возраста. Полагаю, мой сын не может быть замешан в заговоре против рес¬ публики? — В этом его никто не подозревает. — На лице ста¬ рого сенатора мелькнула тень иронии, когда он произно¬ сил эти слова. — Как сообщают, он слишком настойчиво домогается руки и состояния вашей воспитанницы; но ведь она находится под особой опекой Святого Марка, и никто не может претендовать на ее руку без согласия сената, что должно быть хорошо известно одному из са¬ мых старых и почитаемых его членов. — Таков закон, и я не потерплю, чтобы кто-либо из моей семьи отнесся к нему без должного почтения. Я за¬ явил о своих притязаниях на этот союз открыто и сми¬ ренно и всецело полагаюсь на ваше благоволение. Двое остальных вежливо кивнули в знак признания справедливости его слов и правильности поступков, но с видом людей, слишком привыкших к лицемерию, чтобы так легко дать себя обмануть. — Никто в этом не сомневается, достойный синьор Градениго, твоя преданность государству служит приме¬ ром молодым и восхищает людей более зрелых. Можешь ли ты сообщить что-нибудь о привязанностях молодой наследницы? — С огорчением должен сказать, что глубокая призна¬ тельность дону Камилло Монфорте, как видно, сильно подействовала на ее юное воображение, и, как я пред¬ вижу, государству придется преодолеть причуды жен¬ ского сердца, чтобы по своему усмотрению распорядиться судьбой моей воспитанницы. Своенравие этого возраста доставит нам больше затруднений, чем гораздо более серьезные дела. — Постоянно ли девушка окружена подходящим об¬ ществом? — Все ее друзья известны сенату. В столь серьезном деле я никогда не решился бы действовать помимо его воли и согласия. Но дело это щекотливое и требует осто¬ рожного подхода. Так как значительная часть владений моей подопечной находится в церковных землях, то, пре¬ жде чем предпринимать какие-либо решительные дей¬ ствия, необходимо выждать подходящий момент и вос¬ пользоваться ее правами, чтобы перевести ее достояние в пределы республики. Едва имущество будет надежно 165

закреплено за ней, можно без дальнейшего промедления решать ее судьбу в согласии с интересами государства. — Богатство, происхождение и красота девушки могут оказаться в высшей степени полезными в делах, которые последнее время так сильно сковывают, наши действия. Ведь когда-то дочь Венеции, не более прекрасная, чем эта, стала супругой монарха! — Синьор, годы славы и величия миновали. Если се¬ наторы сочтут целесообразным пренебречь естественной склонностью моего сына и выдать мою воспитанницу за¬ муж, руководствуясь лишь интересами республики, то мы достигнем этим не более чем выгодной уступки в каком- либо договоре или незначительного возмещения одной из многочисленных потерь, которые терпит республика. В этом отношении она может принести пользы столько же, если не больше, чем самый старый и мудрый из нас. Но для того чтобы девушка могла поступить по своей воле и ничто не могло бы помешать ее счастью, необхо¬ димо скорее дать ответ на требования дона Камилло. Не лучше ли пойти на соглашение с ним, чтобы он поскорее отправился к себе домой, в Калабрию? — Прежде чем принять столь важное решение, над¬ лежит все тщательно взвесить. — Но герцог уже жалуется на нашу медлительность, и, надо признать, не без оснований! Пять лет прошло с тех пор, как он впервые предъявил свои права. — Синьор Градениго, люди здоровые и полные сил могут действовать стремительно, но тем, кто стар и нетвер¬ до держится на ногах, следует ходить осторожно. Поторо¬ питься в столь важном деле и не извлечь из него выгод для республики значило бы пустить по ветру богатства, которые потом никакой сирокко уже не загонит на наши каналы. Необходимо заставить герцога святой Агаты пойти на наши условия, иначе мы нанесем большой ущерб собственным интересам. — Я намекнул об этом вашим светлостям как о деле, достойном вашего мудрого решения; мне думается, мы не проиграем, удалив с глаз и из памяти влюбленной де¬ вушки столь опасного человека. — Девица очень влюбчива? — Она итальянка, синьор, а наше солнце горячит воображение и будоражит рассудок! 166

— В исповедальню ее, пусть займется молитвами! Благочестивый настоятель собора Святого Марка будет смирять ее воображение, пока она не станет считать неаполитанца за нехристя-мавра. Да простит мне правед¬ ный святой Теодор, но ты, мой друг, наверно, еще по¬ мнишь то время, когда церковная эпитимья была непло¬ хим лекарством от твоего легкомыслия и праздности. — Синьор Градениго был в свое время настоящим повесой, — заметил третий, — это хорошо помнят все, кто бывал в его обществе. О тебе было немало разговоров в Версале и Вене. Нет, не пытайся отрицать свои успехи передо мной: уж что-что, а память у меня хорошая. — Я протестую против искажения прошлого, — возра¬ зил обвиняемый, и его поблекшие черты озарились слабой улыбкой. — Мы все были молоды, синьоры, но даже тогда я не знал венецианца с более светскими манерами и поль¬ зовавшегося большим успехом, особенно у французских дам, чем тот, кто сейчас говорил все это. — Не стоит сводить счеты, не стоит — то были лишь заблуждения молодости и дань времени! Но я помню, Энрико, как видел тебя в Мадриде — более веселого и изящного кавалера не было при испанском дворе. — Ты был ослеплен дружбой — уверяю тебя, я был не более чем жизнерадостный мальчишка. Ты слышал в Париже о моей истории с мушкетером? — Слышал ли я о «великой войне»? Ты слишком скромен, если сомневаешься, знаю ли я про поединок, который целый месяц служил темой разговоров в свете, словно военная победа! Приятно было в то время назы¬ вать его соотечественником, ибо могу тебя заверить, синьор Градениго, на улицах Парижа нельзя было встре¬ тить кавалера более галантного и блестящего. — Ты рассказываешь мне о вещах, которые я видел собственными глазами. Когда я приехал в Париж, по¬ всюду только о нем и говорили. Что за блестящий двор, как великолепна была столица Франции в наше время, синьоры! — Не было города приятнее и с более свободными нравами: — да поможет мне святой Марк своими молит¬ вами! Сколько приятных часов я провел вМарэиШато!1 1 М а р э иШато — аристократические кварталы старого Па¬ рижа. 167

Встречал ли ты когда-нибудь в версальском парке гра¬ финю де Миньон? — Тсс! Ты становишься слишком болтливым, доро¬ гой мой; но изящества и привлекательности у нее было более чем достаточно, это я могу сказать. А какая игра шла тогда в модных салонах! — О, я испытал это на себе! Поверите ли, дорогие друзья, я поднялся из-за стола прекрасной герцогини де ***, проиграв тысячу цехинов, а ведь игра длилась не более минуты, помню как сейчас. — И мне запомнился тот вечер. Ты сидел между же¬ ной французского посла и английской леди. Ты играл в «красное и черное» — играл кое-как, ибо, вместо того чтобы глядеть в карты, ты не мог глаз отвести от своих соседок. Я охотно заплатил бы половину твоего проигры¬ ша, Джулио, чтобы прочитать письмо, которое ты получил от достопочтенного сенатора, твоего отца, после этого! — Он об этом так и не узнал. Никогда. У меня были друзья на Риальто, и через несколько лет по счету было все уплачено. А ты, Энрико, кажется, был тепло принят Нинон? — Она делила со мной свой досуг, и я наслаждался блестками ее остроумия. — О нет, говорили, что ты удостоился еще больших милостей... — Пустые салонные сплетни! Я решительно отвергаю их, господа; меня, конечно, принимали лучше других... но досужие языки всегда найдут пищу для разговоров. — А ты, Алессандро, помнится, оказался в обществе молодых людей, которые, в погоне за развлечениями, но¬ сились из страны в страну, так что за десять недель побы¬ вали при десяти дворах Европы? — Да кто же был их предводителем, если не я? По¬ хоже, ты начинаешь терять память. Это было пари на сто золотых луидоров, и мы с честью его выиграли. Отмена приема при дворе курфюрста Баварии чуть не подвела нас, но, если ты помнишь, мы подкупили дворцового ка¬ мердинера и, как бы случайно, очутились в обществе монарха. — Разве этого было достаточно? — Да, по условиям пари мы должны были в течение десяти недель побеседовать с десятью монархами в их- 168

собственных дворцах. О, мы честно выиграли пари и, надо сказать, очень весело истратили выигрыш! — За последнее ручаюсь — ведь я не расставался с тобой, пока весь выигрыш до последней монеты не был израсходован. В северных столицах есть немало способов тратить золото, и мы быстро с ним расправились... Приятно в молодости провести несколько праздных лет в этих странах! — Жаль только, климат там суровый. Остальные, как истинные итальянцы, поежились при одном упоминании о холоде, что, конечно, не помешало продолжению беседы. — Конечно, солнце у них не очень жаркое и небо не такое уж ясное, но веселья и гостеприимства им не за¬ нимать, — отозвался синьор Градениго, тоже принимав¬ ший деятельное участие в разговоре, хотя мы и не счи¬ таем нужным отмечать, кто именно высказывал то или иное суждение, в равной мере характерное для всех со¬ беседников. — Немало приятных часов провел я и в Ге¬ нуе, хотя на этом городе лежит отпечаток трезвости и благоразумия, что не всегда отвечает склонностям моло¬ дого человека. — Ну, и в Стокгольме и в Копенгагене есть свои пре¬ лести, уверяю тебя. Мне довелось прожить несколько ме¬ сяцев в каждом из них. Датчане большие весельчаки и хорошие собутыльники. — В этом всех превосходят англичане! Если я рискну рассказать вам об их образе жизни, вы не поверите. Мно¬ гие вещи даже мне кажутся невероятными, несмотря на то что я не раз видел их собственными глазами. Мрачная это земля и, в общем, не по душе нам, итальянцам. — Англия не идет ни в какое сравнение с Голлан¬ дией. Бывал ли кто из вас в Голландии, друзья? Насла¬ ждались ли вы изысканностью Амстердама и Гааги? Я помню, как один молодой римлянин уговаривал прия¬ теля провести там зиму; остроумный бездельник назвал ее «сказочной страной прекрасного пола»! Трое старых итальянцев, в которых оживленный раз¬ говор пробудил множество забавных воспоминаний и приятных грез, разразились громким, дружным смехом. Этот надтреснутый смех, гулко прозвучав в мрачной и торжественной комнате, внезапно напомнил им об их обя¬ занностях. Каждый, словно ребенок, которому угрожает. 169

наказание за леность, мгновение прислушивался, будто ожидая, что необычное нарушение никогда не нарушав* мой тишины должно повлечь за Собой какие-то чрезвы¬ чайные последствия; затем глава Совета украдкой отер выступившие слезы, и его лицо приняло прежнее суровое выражение. — Синьоры, — сказал он, роясь в кипе бумаг, — зайу мемся делом рыбака, но прежде разберем случай с коль* цом, оставленным прошлой ночью в Львиной пасти. Синьор Градениго, расследование было возложено на вас. — Поручение выполнено, благородные синьоры, и к тому же гораздо успешнее, чем я мог надеяться. Из-за недостатка времени мы не смогли на прошлом заседании прочесть бумагу, к которой было привязано кольцо; как теперь стало ясно, эти вещи имеют связь между собою. Вот донос, обвиняющий дона Камилло Монфорте в наме¬ рении похитить и увезти из-под надзора сената донну Виолетту, мою воспитанницу, с целью завладеть ее рукой и богатством. Обвинитель пишет о доказательствах, нахо¬ дящихся в его руках, из чего можно предположить, что это один из доверенных слуг неаполитанца. По-вйдимому, в залог правдивости своих слов, поскольку никакая дру¬ гая причина в письме не указана, он прилагает к письму кольцо дона Камилло с печаткой, которое могло оказаться только в руках человека, пользующегося доверием этого знатного лица. — Точно ли установлено, что кольцо принадлежит ему? — Это доподлинно известно. Вы знаете, мне поручен разбор его требований к сенату, из-за чего нам неодно¬ кратно приходилось встречаться с ним, и я имел возмож¬ ность заметить, что он всегда носил перстень с печаткой, которого теперь нет на его руке. Мой ювелир подтвердил, что это кольцо и есть исчезнувший перстень. — До сих пор все кажется ясным, кроме одного до¬ вольно туманного обстоятельства, а именно: перстень обвиняемого найден вместе с письмом обвинителя; пока это не разъяснится, обвинение представляется смутным и бездоказательным. Есть ли у вас какие-либо догадки относительно автора письма или средство узнать, кем оно послано? На щеках синьора Градениго проступили крошечные, ела заметные красные пятна, что не ускользнуло от 170

весьма проницательных взглядов его недоверчивых кол-1 лег; но он подавил свою тревогу и уверенно заявил, что на этот счет у него нет никакйх сведений. — В таком случае, нам придется повременить с вы¬ водами, пока не появятся новые доказательства. Справед¬ ливость Святого Марка слишком широко известна, чтобы рисковать его репутацией, поспешно решив дело, так близко затрагивающее интересы одного из влиятельней¬ ших людей Италии. Дон Камилло Монфорте носит про¬ славленное имя, и среди его родни насчитывается слиш¬ ком много знатных людей, чтобы с ним можно было обойтись, как с каким-нибудь гондольером или гонцом из чужой страны. — В том, что касается его, синьор, вы. несомненно правы. Но не подвергаем ли мы нашу наследницу опас¬ ности таким чрезмерным мягкосердечием? — Синьор, в Венеции достаточно монастырей. — Монашеская жизнь плохо согласуется с характером моей подопечной, — сухо заметил синьор Градениго. — А испытывать его кажется мне рискованным. Золото — это ключ, который отворит любую келыо; кроме того, соображения благопристойности не позволяют поместить дитя республики в заточение. — Синьор Градениго, мы подвергли этот вопрос дол¬ гому й тщательному рассмотрению, и, поступив, как пред¬ писывают законы в случае, если один из нас непосред¬ ственно заинтересован в исходе какого-либо процесса, обратились за советом к его высочеству, который разде¬ ляет наше мнение. Личная заинтересованность в судьбе этой девушки, по-видимому, сказалась на ясности вашего суждения, во всех остальных случаях безошибочного; ко¬ гда б не это обстоятельство, не сомневайтесь, что мы при¬ гласили бы и вас участвовать в нашем совещании. Старый сенатор, так неожиданно для самого себя ока¬ завшийся в сторопе от того самого дела, которое больше всего другого заставляло его ценить свою временную власть, растерянно молчал; прочитав в то же время на его лице желание узнать больше, коллеги высказали ему все, о чем намеревались ему сообщить. — Было решено перевести девушку в уединенное место, и для этого уже кое-что сделано. Таким образом, на некоторое время вы освободитесь от чрезвычайно обременительной обязанности, выполнение коей не могло 171

не омрачать ваше душевное состояние и не умалить столь ценные услуги, оказываемые вами республике.. Неожиданное сообщение произнесено было в под¬ черкнуто любезной манере, но тон и способ выражения весьма ясно показали синьору Градениго, какие подо¬ зрения возникли на его счет. Сенатор слишком хорошо знал гибкие методы Совета, членом которого он неодно¬ кратно являлся, чтобы не понимать, что, выразив сомне¬ ние в справедливости принятого решения, он рискует на¬ влечь на себя обвинения более серьезные. Изобразив поэтому улыбку не менее лживую, чем у его коварного собрата, Градениго отвечал с притворной признатель¬ ностью. — Его светлость и вы, мои высокочтимые коллеги, - при¬ нимая это решение, руководствовались, видимо, не столь¬ ко соображениями долга смиреннейшего из подданных Святого. Марка, обязанного, пока у него хватает разума и сил, трудиться на своем поприще, сколько собственной благожелательностью и добросердечием, — сказал он. — Справляться с женскими капризами — дело нелегкое; по¬ звольте мне поэтому принести благодарность за внимание, проявленное ко мне, и выразить готовность немедленно вернуться к своим обязанностям, как только государству станет угодно вновь возложить их на меня. — Никто не убежден в этом более нас, и никого не удовлетворяет столь полно ваша способность с честыо выполнять порученное. Но, синьор, мотивы наши вам по¬ нятны, и вы согласитесь с тем, что и республике и одному из самых именитых ее граждан в равной мере не при¬ стало оставлять нашу подопечную в обстоятельствах, ко¬ торые могут навлечь на этого достойного синьора незаслу¬ женные нарекания. Поверьте, принимая сие решение, мы меньше думали о Венеции, чем о чести и интересах дома Градениго; ведь если бы неаполитанцу удалось расстроить наши замыслы, осуждение пало бы на вас одного. Тысяча благодарностей, благородный синьор, — от¬ ветил бывший опекун. — Вы сняли тяжесть с моей души и вернули мне свежесть и легкость молодости! Необходи¬ мость ответить на притязания дона Камилло теряет теперь свою безотлагательность, поскольку вам угодно, чтобы девушка провела лето вдали от города. — Всего разумнее было бы держать его в постоянном ожидании, хотя бы для того, чтобы это занимало его 172