Он кармелит и должен казаться, благоразумным. Оц ни¬ когда не был во власти страстей! Холод кельи остудил его сердце. Будь он человечнее, он знал бы лдебовь, а узнав любовь, он не надел бы рясы. Отец Ансельмо отступил на шаг, как человек, почув¬ ствовавший укоры совести, и его бледное аскетическое лицо приобрело мертвенный оттенок. Губы его шевели¬ лись, словно монах хотел что-то сказать, но не мог произ¬ нести ни; звука. Кроткая Флоринда, заметив его волнение, .сама допыталась встать между порывистым юношей и своей подопечной. — Может быть* это и правда,, синьор, Монфорте, -- сказала она, — что сенат с отеческой заботой подыски-; вает достойного супруга наследнице рода столь прослав¬ ленного и богатого, как род Тьеполо, но что в этом не-, обычного? Разве не все знатные люди Италии ищут себе невест, равных по происхождению и богатству, чтобы все; гармонировало в супружеском союзе? Можем ли мы быть уверены, что владения моей юной подруги не имеют для герцога святой Агаты такой же ценности, что и для человека, которого сенат может избрать ей в супруги? — I Неужели это правда? — воскликнула Виолетта.. — Клянусь богом, нет! Дело, ради которого я прибыл в Венецию, ни для кого не тайна.-Я. добиваюсь возврата земель и црместий, давно отнятых у моего рода, а такжр поста в- сенате, принадлежащего мне по праву. От всего этого я с радостью отказываюсь в надежде на твою бла¬ госклонность. — Ты слышишь, флоринда? Синьору Камилло можно верить!
– п Что такое сенат и власть Святого Марка! Разве могут они отнять у нас счастье? Будь моей, прелестная Виолетта, и в твердыне моего неприступного калабрий¬ ского замка нам станут не страшны их интриги и месть. Над их неудачей досмеются мои вассалы, а нашим, сча¬ стьем будут счастливы тысячи. Я не выражаю неуваже¬ ния к достоинству правительственных советов и не при¬ творяюсь равнодушным к тому, что теряю, но ты мне дороже «рогатого чепца» со всем его призрачным могу-, ществом и славой.
– г- Великодушный Камилло! —г Будь моей и лиши холодных корыстолюбцев сената возможности совершить новое преступление. Они хотят 181

распорядиться тобой, словно ты — бездушный товар, кото¬ рый можно продать с выгодой. Но ты разрушишь их за¬ мыслы! В глазах твоих я читаю благородное решение, Виолетта; ты выскажешь свою волю, и она будет сильнее их коварства и черствости. — Я не допущу, чтобы мною торговали, дон Камилло Монфорте! Руки моей будут добиваться так, как того требует мое происхождение. Возможно, мне все же оста¬ вят свободу выбора. Синьор Градениго в последнее время не раз тешил меня этой надеждой, когда мы говорили об устройстве моей жизни, о чем пора уже подумать в моем возрасте. — Не верь ему. В Венеции нет человека с более хо¬ лодным сердцем, с душой более чуждой состраданию! Он хочет добиться твоей склонности к своему собственному сыну-повесе, человеку без чести, который знается с рас¬ пущенными гуляками и попал теперь в лапы ростовщи¬ ков. Не доверяй ему, он закоренелый лжец. — Если это правда, то ему суждено стать жертвой своей же хитрости! Из всех юношей Венеции мне менее всех по сердцу Джакомо Градениго. — Пора кончать беседу, — произнес монах, решитель¬ но вмешиваясь в разговор й заставляя влюбленного под¬ няться с колен. — Легче избежать мук за грехи, чем скрыться от агентов полиции! Я трепещу, что это посе¬ щение станет известно, ибо мы окружены слугами госу¬ дарства, и нет в Венеции дворца, за которым велось бы более пристальное наблюдение, чем за этим. Если твое присутствие обнаружат, неосторожный молодой человек, юность твоя увянет в тюрьме, а эту чистую и неопытную девушку постигнут по твоей вине незаслуженные гонения и горести. — В тюрьме, падре? — Да, дочь моя, и это еще не самое худшее. Даже не столь тяжелые преступления караются более суровым приговором, когда затронуты интересы сената. — Ты не должен оказаться в тюрьме, Камилло! — Не бойся. Возраст п свойственное монаху смирение сделали его пугливым. Я давно ждал этого счастливого мгновения, и мне хватит одного часа, чтобы Венеция со всеми ее карами стала нам не страшна. Дай мне только благословенный залог своей верности, а в остальном до¬ верься мне. 182

— Ты слышишь, Флоринда! — Подобная решительность пристала мужчине, доро¬ гая, но не тебе. Благородной девушке следует ждать ре¬ шения опекунов, данных ей судьбой. — А вдруг выбор падет на Джакомо Градениго? — Сенат не станет и слушать об этом! Двуличие его отца тебе давно уже известно; а по тому, как он скрывает свои действия, ты должна была догадаться, что он со¬ мневается в благосклонности сенаторов. Республика поза¬ ботится о том, чтобы устройство твоей судьбы оправдало твои надежды. Многие домогаются твоей руки, и опекуны лишь ждут предложений, какие более всего отвечали бы твоему высокому происхождению. — Предложений, соответствующих моему происхож¬ дению? — Они ищут супруга, который подходил бы тебе ле¬ тами, происхождением, воспитанием и надеждами на бу¬ дущее. — Значит, дона Камилло Монфорте нужно считать человеком, стоящим ниже меня? Тут вновь вмешался монах. — Пора окончить свидание, — сказал он. — Все, чье внимание привлекла ваша неуместная серенада, синьор, уже успели отвлечься, и вам следует уйти, если вы хоти¬ те сохранить верность своему слову. — Уйти одному, падре? — Неужели донна Виолетта должна покинуть дом своего отца столь поспешно, словно попавшая в немилость служанка? — Нет, синьор Монфорте, вы не должны были ожи¬ дать от этого свидания больше, чем зарождения надежды на будущую благосклонность, чем некоего обещания... — сказала донна Флоринда. — И это обещание?.. Виолетта перевела взгляд со своей наставницы на возлюбленного, с возлюбленного — на монаха и опустила глаза: — Я даю его тебе, Камилло. Испуганные возгласы вырвались одновременно у гу¬ вернантки и монаха. — Прости меня, дорогая Флоринда, — смущенно, но решительно продолжала Виолетта, — если я обнадежила дона Камилло и тем заслужила неодобрение твоего благо- 183

разуадия и девической скромности, мо подумай сама*: если бы он не поспешил в свое время броситься в воды Джу- декки, я бы сейчас вообще не могла оказать ему эту не¬ значительную милость. Должна ли я быть менее велико¬ душной, чем мой спаситель? Нет, Камилло, если . сенат прикажет мне обручиться с кем-нибудь,: кроме: тебя, он обречет меня на безбрачие: стены монастыря навеки скро¬ ют мое горе! Беседа, неожиданно принявшая; столь решительный оборот, была вдруг прервана тихим и тревожным звоном колокольчика: испытанному и верному слуге было при¬ казано звонить, прежде чем войти в • комнату. Но суще¬ ствовало для него и другое предписание: входить, • только если позовут или в случае крайней необходимости; По¬ этому даже в такую важную минуту: этот сигнал насто¬ рожил всех. — В чем дело? — воскликнул кармелит, обратившись к слуге, стремительно вошедшему в комнату. — Почему ты пренебрег моим приказанием? — Падре, этого требует республика! — Неужели Святому Марку угрожает такая опас¬ ность, что приходится звать на Помощь женщин й Мо¬ нахов? — Внизу ждут представители вйастй и именем рес¬ публики требуют, чтобь! их впустили! — Дело становится сёрьезным, — сказал дой Камйлло, один из всех сохранивший присутствие духа. — О моем посещении узнали, и хищная ревность республики разга¬ дала его цель. Призовите всю свою решимость, донна Виолетта, а вы, йадрё, будьте мужественны!'Если то, что мы делаем, — преступление, я возьму вину на себя и из¬ бавлю остальных от расплаты. — Запретите ему это, отец Ансельмо! Милая Фло- ринда, мьх разделим с ним наказание! — в страхе восклик¬ нула совершенно потерявшая самообладание Вирлетта. — Если бы не я, он не совершил бы этого безрассудства. Он не позволил себе ничего, к чему не получил поощрения! Монах и донна Флоринда смотрели друг на друга в немом изумлении, и взгляды их выражали также пони¬ мание того, что надраено люди, движимые одним лишь благоразумием, будут предостерегать тех, чьи чувства стремдтся вырваться из-под опеки. 18!

Монах жестом призвал всех к молчанию и обратился к слуге: :— Кто эти представители республики? — спросил он, — Падре, это чиновники правительства и, судя по всему, высокого ранга. — Чёго они хотят? Чтобы их допустили к донне Виолетте. — Пока еще есть надежда! — сказал монах, вздохнув с облегчением. Он пересек комнату и отворил дверь, ко¬ торая вела в дворцовую часовню. Скройтесь в этой свя¬ щенной обители, дон Камилло, а мы станем ждать объяс¬ нения столь неожиданного визита. Поскольку нельзя было больше терять ни минуты, герцог тотчас же исполнил приказание монаха. Он вошел в молельню, и, как только за ним закрылась дверь,; до¬ стойного всяческого доверия слугу послали за теми, кто ждал снаружи. Однако в комнату вошел только один из них. С пер¬ вого взгляда ожидавшие узнали в нем. человека важного, известного правительственного сановника, которому часто поручалось выполнение тайных и весьма тонких дел. Из почтения к тем,, чьим посланником он являлся, донна Виолетта пошла к нему навстречу, и самообладание, свой¬ ственно^ людям высшего света, вернулось к ней* — Я тронута вниманием моих прославленных и гроз¬ ных хранителей, — сказала она, благодаря чиновника за низкий поклон, которым он приветствовал богатейшую наследницу в Венеции. — Чему обязана я этим посеще¬ нием? Чиновник с привычной подозрительностью огляделся по сторонам й затем, внЪвь поклонившись, отвечал: — Синьорина, мне приказано встретиться с дочерью республики, наследницей славного дома Тьеполо, а также донной Флориндой Меркато, её наставницей, отцом Ан- сельмо, »приставленным к ней духовником, и со всеми остальными, кто удостоен ее доверия и имеет удоволь¬ ствие наслаждаться ее обществом. — Те, кого вы ищете, — перёд вами. Я — Виолетта Тьеполо; я отдана материнскому попечению этой синьоры, а этот достойный кармелит —мой духовный наставник. Нужно ли позвать всех мойх домочадцев? — В этом нет необходимости — мое поручение скорее личного свойства. После кончины вашего достопочтенного 185

и поныне оплакиваемого родителя, славного сенатора Тье¬ поло, радение о вашей персоне, синьорина, было поруче¬ но республикой, вашей естественной и заботливой покро¬ вительницей, особому попечению и мудрости синьора Алессандро Градениго, человека прославленных и высоко ценимых достоинств. — Все это правда, синьор. — Хотя отеческая любовь правительственных советов могла показаться вам уснувшей, на самом деле она всегда оставалась недремлющей и бдительной. Теперь, когда возраст, образование, красота и другие совершенства их дочери достигли столь редкостного расцвета, им угодно связать себя с ней более крепкими узами, приняв заботу о ней непосредственно на себя. — Значит ли это, что синьор Градениго не является более моим опекуном? — Синьорина, ваш быстрый ум позволил вам сразу проникнуть в смысл моего сообщения. Этот прославлен¬ ный патриций освобожден от столь ревностно и тщательно выполнявшихся им обязанностей. С завтрашнего дня но¬ вые опекуны возьмут на себя заботу о вашей драгоцен¬ ной персоне и будут исполнять эту почетную роль до тех пор, пока мудрость сената не соизволит одобрить та¬ кой брачный союз, какой не будет унизителен* для вашего знатного имени и достоинств, могущих украсить и трон. — Предстоит ли мне расстаться с дорогими мне людьми? — порывисто спросила Виолетта. — Положитесь в этом на мудрость сената. Мне неиз¬ вестно его решение касательно тех, кто давно живет с вами, но нет никаких оснований сомневаться в его чут¬ кости и благоразумии. Мне остается только добавить, что, пока не прибудут люди, на которых теперь возложена почетная обязанность быть вашими покровителями и за¬ щитниками, желательно, чтобы вы по-прежнему соблю¬ дали обычную для вас скромную сдержанность в приеме посетителей и чтобы двери вашего дома, синьорина, были закрыты для синьора Градениго точно так же, как и для других представителей его пола. — Мне не позволено даже поблагодарить его за по¬ печение? — Он уже многократно вознагражден благодарностью сената. 186

— Чему обязана я этим посещением? — спросила донна Виолетта важного сановника,

— Было бы приличнее мцеса^ой выразить, свои чув¬ ства сййьору Градениго. Но то, в чем отказано языку«' вероятно, позволительно доверить перу. — Сдержанность, подобающая человеку, который поль¬ зуется столь йсключительными милостями, должна быть абсолютной. Святой Марк ревниво относится к тем, кого любит. А теперь, когда поручение мое исполнено, я сми¬ ренно прошу разрешения удалиться, польщенный тем, что меня сочли достойным предстать перед лицом столь зна^г ной особы для выполнения столь почетной миссди. Когда сановник окончил свою речь,. Виолетта ответила на его поклон и обратила взор, полный тяжелых предчув¬ ствий, к печальным лицам друзей. Всем им был слишком хорошо известен иносказательный спороб, выражения, употреблявшийся людьми, выполнявшими подобные пору¬ чения, чтобы у них могла остаться какая-то надежда на будущее. Все они понимали, что назавтра им предстоит разлука, хотя и не могли угадать причину этой внезапнрй перемены в действиях правительства. Расспрашивать бьщо бесполезно, поскольку, очевидно, удар был нанесен Тай¬ ным Советом, постичь побуждения которого казалось воз¬ можным не более, чем. предвидеть его поступки, Монах воздел руки, молча, благословляя свою духовную дочь, в то время как донна Флоринда и Виолетта, неспособные даже в присутствии незнакомого человека сдержать проявление своего горя, плакали в объятиях друг у друга. Тем временем тот, кто явился орудием, нанесшим этот жестокий удар, медлил с уходом, словно человек, вг кото¬ ром зреет какое-то решение. Он дристальнр всматривался в лицо кармелита, но тот не замечал его взгляда, свиде¬ тельствовавшего о том, что человек этот привык все тща¬ тельно взвешивать, прежде чем на что-либо решиться. — Преподобный отец, — заговорил он после раз¬ думья, — могу ли я просить вас уделить мне частицу ва¬ шего времени для дела, касающегося души грешника? Монах очень удивился, но не мрг не откликнуться на подобную просьбу. Повинуясь знаку чиновника, он вышел вслед за ним из комнаты и, цройдя через великолепные покои, спустился к его гондоле. — Должно быть, вы пользуетесь большим уважением сената, благочестивый монах,заметил по дороге чинов¬ ник, если государство поручило вам исполнение столь 188

важной обязанности Ирй особе, в которой оно принимает такое большое участие? — Смею надеяться, что это так, сын мой. Своей скром¬ ной жизнью, посвященной молитвам, я мог снискать себе друзей. — Такие люди, как вы, падре, заслуживают того ува¬ жения, каким они пользуются. Давно ли вы в Венеции? — Со времени последнего конклава !. Я прибыл в рес¬ публику как духовник покойного посланника Флоренции. — Почетная должность. Вы, следовательно, пробыли здесь достаточно долго, чтобы знать, что республика не забывает оказанных ей услуг й не прощает обид. — Венеция —древнее государство, и влияние его простйрается повсюду. — Идйтё осторожно. Мрамор опасен для нетвердых ног. — Мне часто приходилось спускаться, и поступь моя всегда твёрда. Надеюсь, я схожу по этим ступеням не в последний раз? Посланец Совета сделал вид, что не понял вопроса, и ответил только на предшествующее замечание: Поистине Венеция государство древнее, но от ста¬ рости его порой Лихорадит. Всякий, кому дорога свобода, паДрё, должен скорбеть душой, вйдя, как приходит в упа¬ док столь славная республика. «Sic transit gloria mundi!» 2 Вы, босоногие кармелиты, поступаете разумно, умерщвляя свою плоть в юности и избегая тем самым страданий, ко¬ торые вызывает постепенная: потеря сил на склоне лет.; Ведь такой человек, как вы, наверно, совершил в моло¬ дости не так много дурных поступков, в коих теперь прй- ходйтся раскаиваться. — Всё мы не без греха, — возразил, перекрестившись, монах. — Тот, кто тешит душу, возомнив себя совершен¬ ством, лишь увейичйв&ет тщеславием бремя своих грехов. — Люди, исполняющйе такие обязанности, как я, почтенный кармелит, редко имеют возможность загля¬ нуть к себе в душу, поэтому я благословляю случай, при- ведшйй меня в общество такого благочестивого человека. Моя гондола ждет — входите же! 1 Конклав -г совет кардиналов,., собирающийся для избра¬ ния римского папы. 2 «Так проходит слава земная!» (лат.) 189