День уже клонился к вечеру, когда Алида и Ладлоу ушли с лужайки перед виллой. Еще час им был виден темный корпус бригантины, над которым белело облако парусов. Но вот низкий корпус скрылся из виду, а там и паруса один за другим исчезли вдали, и наконец на го¬ ризонте осталось лишь блестящее белое пятнышко. Оно помаячило там с минуту, а затем растаяло в воздухе. Свадьба Ладлоу и Алиды была слегка омрачена гру¬ стью. Обоих глубоко заботила судьба уплывших на бри¬ гантине; одна питала к ним нежную любовь, другой —- уважение, которое ему подсказывали чувства моряка. Прошли годы, и не один месяц провели они на вилле, бросая тысячи тревожных взглядов на океан. В начале лета Алида каждое утро, проснувшись, спешила к окнам своего флигеля в надежде увидеть в бухте бригантину, стоящую на якоре. Но тщетно. Бригантина так и не вер¬ нулась; и хотя оскорбленный и раздосадованный олдер¬ мен тайно предпринял тщательные розыски по всему аме¬ риканскому побережью, он никогда больше не слышал ни о Бороздящем Океаны, ни о его несравненной «Морской волшебнице».

ПОСЛЕСЛОВИЕ К РОМАНУ «БРАВО» «Браво» (1831) — первый из трех романов Купера на темы из истории европейских стран (два других — «Гей¬ денмауэр», 1832, и «Палач», 1833). Эти произведения явились результатом пребывания писателя в Европе (1826—1833). Купер побывал в Англии, Франции, Швей¬ царии, Германии и Италии. Свои впечатления от посеще¬ ния этих стран он описал в путевых очерках. Писателя интересовали не одни лишь пейзажи и нравы европейских стран. Он пристально вглядывался в европейскую дейст¬ вительность, стремясь понять социально-политические ос¬ новы жизни европейских государств. Итоги своих наблюдений Купер выразил не только в публицистических сочинениях, но и. в названных трех романах. Действие их отнесено в прошлое, тем не менее они касаются вопросов, имевших вполне современное зна¬ чение для Купера и людей его времени. Хотя Купер писал свои исторические романы с опре¬ деленной политической целью, он стремился сделать так, чтобы они менее всего походили на публицистические трактаты. «Браво» в высшей степени занимательный ро¬ ман, в котором есть и любовная интрига, и приключения, и тайны, и интересные картины быта и нравов Венеции в далекие от нас времена. Повествование построено так, чтобы держать читателя все время в напряжении. Сна¬ чала в центре фабулы история любви Камилло Монфорте к богатой венецианской наследнице Виолетте, затем вни¬ мание все более переключается на загадочную фигуру браво Якопо. Купер искусно построил интригу, все время усиливая драматическое напряжение. В те времена, когда он писал свой роман, такое построение действия было 800

сравнительно новым, и поэтому роман необычайно волно¬ вал читателей. Но с тех пор многое изменилось в пове¬ ствовательном искусстве. Действие романов приблизилось к жизни. Читатели, воспитанные на реалистической лите¬ ратуре, не могут не заметить некоторой искусственности построения романа «Браво», в котором на нынешний вкус, пожалуй, слишком много нарочитых мелодрамати¬ ческих эффектов. Но, когда роман впервые вышел в свет, вкусы большинства читателей были иными. Искусствен¬ ность композиции книги в те времена ощущалась гораздо меньше. Даже такой взыскательный судья, как В. Белин¬ ский, не находил повода для упреков автору. Наоборот, ему все построение романа казалось вполне естественным. Когда в 1839 году вышел русский перевод романа «Браво», некоторые критики высказали мнение, что это произведение значительно уступает романтическим по¬ вествованиям Купера об Америке. Наш критик не со¬ гласился с такой оценкой «Браво», хотя русский перевод книги был очень плох. В рецензии, напечатанной в жур¬ нале «Московский наблюдатель» (1839), Белинский пи¬ сал: «И теперь, когда уже роман давно прочтен, и теперь носятся перед нашими глазами эти дивные образы, кото¬ рые могла создать, только фантазия великого художника... Вот старый рыбак Антонио, с его энергическою просто¬ тою нравов, с его благородною грубостью; вот глубокий, могучий меланхолический браво; вот кроткая, чистая, милая Джельсомипа; вот ветреная и лукавая Аннина — какие лица, какие характеры! как сроднилась с ними душа моя, с какою сладкою тоскою мечтаю я о них!.. Коварная, мрачная кинжальная политика венецианской аристократии; нравы Венеции; регата, или состязание гондольеров; убийство Антонио — все это выше всякого описания, выше всякой похвалы. И все это так просто, так обыкновенно, так мелочно, по-видимому; люди хлопо¬ чут, суетятся-: кто хочет погулять, кто достать деньжо¬ нок, кто поволочиться, кто пощеголять; лица всех веселы, публичные гулянья пестреют масками, по каналам разъ¬ езжают гондолы — но из всего этого выставляется какой- то колоссальный призрак, наводящий на вас оцепеняю¬ щий ужас... И все действие продолжается каких-нибудь три дня; внешних рычагов нет —вся драма завязывается из столкновения разных индивидуальностей и противопо¬ ложностей дх интересов, все события самые ежедкев- 801.

ные, — но только не раз во время чтения опустится у вас рука с книгою и долго, долго будете вы смотреть вдаль, не видя перед собою никакого определенного предмета...» Нельзя не обратить внимания на то, что в отзыве Бе¬ линского о романе отсутствует упоминание Камилло Мон- форте и Виолетты. Хотя судьба этих персонажей состав¬ ляет основу сюжета «Браво», тем не менее среди других действующих лиц они несомненно самые бесцветные. Ку¬ пер не нашел характерных черт, которые сделали бы эти образы выразительными и запоминающимися. В этом от¬ ношении они не идут ни в какое сравнение с Антонио, Якопо, Джельсоминой, Анниной и, добавим мы, с такими персонажами, как сенатор Градениго, его сын и ростов¬ щик Осия. У каждого из них свой характер и какие-то особенности, делающие любую из этих фигур рельефной и запоминающейся. Белинский прав, когда пишет о том, что мотивы по¬ ведения большинства персонажей являются вполне жи¬ тейскими. В этом смысле «Браво» содержит немало вполне реалистических элементов. Однако реальные мотивы по¬ ведения персонажей еще недостаточны, для того чтобы произведение в целом могло быть определено как реа¬ листическое. Книга Купера сохраняет многие типичные признаки романтической литературы. Здесь немало роко¬ вых случайностей, неожиданных поворотов судьбы, мело¬ драматических столкновений и других эффектов, не лишен¬ ных некоторой театральности. Да, именно театральности, ибо построение романа Купера драматично в самом точном смысле слова. Книга состоит из цепи сцен и эпизодов, об¬ ладающих той концентрированностью действия и диалога, которая характерна для драмы. Каждая глава содержит какое-то событие, имеющее значение для судеб главных персонажей. Роман насыщен действием. Речи персонажей тоже представляют собой очень часто действенный диалог наподобие того, который характерен для драмы. Чисто описательные элементы в романе почти от¬ сутствуют, а когда ода: возникают на страницах книги, то всегда оказываются умело сплетенными с сюжетом. В книге нет описаний,, которые не были бы связаны с ее действием и не были бы необходимы для понимания его. Но есть в ней авторские отступления на общественно-по¬ литические темы. О них мы скажем дальше. Здесь же об¬ ратимся к изображению характеров в романе* 802

В «Браво» Купер создал галерею персонажей, каж¬ дый из которых представляет какую-то сторону жизни Венеции, а все они, вместе взятые, создают представление о венецианском обществе в целом. Перед нами возникают образы властителей этого города-государства, дворян, ком¬ мерсантов, бедных труженников и даже отверженцев. Купер мастерски, буквально несколькими штрихами, дает социальную характеристику персонажей и выявляет нрав¬ ственный облик каждого. В общем, все персонажи романа просты и ясны. У читателя не остается сомнений относи¬ тельно моральных качеств каждого. Но одно действующее лицо выделяется среди всех. Это — наемный убийца Якопо Фронтони. Прежде всего его отличает то, что он нахо¬ дится как бы вне общества. Он — изгой, отщепенец. Его мрачная профессия вызывает к нему всеобщую ненависть. От тех, кого он любит, он вынужден скрывать, что согла¬ сился играть позорную роль наемного убийцы. Якопо — типичный романтический герой. Писатели-ро¬ мантики любили изображать людей, стоящих вне общества. Такие фигуры служили им для выражения их отрицатель¬ ного отношения к господствующим общественно-политиче¬ ским, религиозным и моральным устоям. Какие-то черты куперовского браво напоминают героев романтических поэм Байрона. Он страшно мрачен и угрюм г В его лице тревожных дум И прежних мук, и тяжких бед Доныне виден страшный след. И что-то есть в его очах, Что тяготит, вселяет страхг Мятежный блеок их говорит, Что дух надменный в нем царит..« Так характеризует Байрон героя своей поэмы «Гяур». Разве не подходят эти слова и для характеристики Якопо Фронтони? Как и байроновский герой, венецианский бра¬ во под зловещей внешностью таит душу, закаленную в страданиях и способную к благородным чувствам, Но. зоркий глаз найти бы мог В нем мрак скорбей и след тревог. Но тот, кто видит глубоко В душе заметить мог легко 803

И чувств возвышенных черты, И отблеск прежней красоты1. Эти строки Байрона о его герое так же подходят и для определения личности Якопо Фронтони. Чем больше мы знакомимся с ним, тем яснее становится, что тот, кого считают подлым убийцей, на самом деле самоотверженный сын и трогательный влюбленный, способный не только сочувствовать страданиям других, но и помочь в беде. Романтические герои такого противоречивого склада были важным нововведением в литературе начала XIX ве¬ ка. До этого в XVIII веке в литературе эпохи Просвеще¬ ния преобладало одностороннее представление о Человече¬ ском характере. Считалось, что человек может быть либо хорошим, либо дурным. Романтики ввели в литературу повое понимание человека. Им принадлежит открытие противоречивости человеческой природы. Это получило выражение в тех героях романтической литературы, кото¬ рые сочетают в себе как хорошие, так и дурные черты. Сочетание в одном человеке противоречивых и даже враждебных чувств и стремлений представляло собой свое¬ го рода моральную загадку. Не случайно поэтому, что и первые образы таких людей в литературе неизменно но¬ сили характер загадочных личностей. Открытие двойственности и противоречивости челове¬ ческого характера, сделанное писателями-романтиками, имело большое принципиальное значение. Оно обогатило литературу и подвинуло вперед познание человеком са¬ мого себя. Художники-реалисты продолжили и углубили изучение человека во всей его сложности и противоре¬ чивости. Стендаль, и Бальзак, а затем Толстой и Достоев¬ ский создали изумительные по богатству сложные образы людей, раскрыв диалектику душевной жизни человека. Нам, пользующимся плодами великих открытий этих ге¬ ниальных мастеров психологического анализа, образы Ку¬ пера и, в частности, фигура Якопо Фронтони кажутся несколько наивцыми. Но художественное значение Купера нельзя измерять только посредством сравнения с титаг нами реализма XIX века. Купер был одним из их пред¬ шественников, и если верно, что Достоевский мог бы дать несравненно более глубокое изображение такого ха¬ 1 Переиод А. Студитского. 804

рактера, как венецианский браво, то все же нельзя за¬ бывать того, что, когда Купер впервые изобразил Якопо Фронтопи, это было для своего времени литературным открытием немалого значения. Но дело не только в разных методах изображения ха¬ рактеров. Если даже таким удачным образам, как образ Якопо, недостает психологической глубины, доступной ре¬ алистическому искусству более позднего времени, то жиз¬ ненная правда характера венецианского браво несо¬ мненна. Этот герой не только запоминается. Он производит глубокое впечатление на душу читателя. Якопо вызывает к себе сочувствие, ибо постепенно становится ясным, что он не палач, а сам является жертвой несправедливого государственного строя. Здесь мы подходим к тому, что составляет идейную сущность романа Купера. «Браво» не только увлекательное романтическое пове¬ ствование. Это произведение с вполне определенной по¬ литической тенденцией. Белинский в своей рецензии, кото¬ рую мы цитировали выше, мог сказать об этом только глухо, ограничившись одной фразой: «Коварная, мрач¬ ная кинжальная политика венецианской аристократии». Его, жившего в условиях полицейского режима Николая I, не могла не восхитить та художественная выразитель¬ ность, с какой Купер показал облик государства, в котором главную. силу власти составляла тайная полиция. Купер великолепно обрисовал политические правы Венеции, офи¬ циально поощряемую правительством систему тайных до¬ носов граждан друг на друга, произвол власти, заточаю¬ щей в тюрьмы невинных людей, бессилие народа до¬ биться своих прав. Все это возникает на страницах романа совсем не слу¬ чайно. В предисловии к одному из изданий романа Купер сам рассказал о причинах, побудивших его создать это произведение. Как писал Купер, «Браво» «был задуман в период краткого пребывания в Венеции весной 1830 го¬ да. Крупные политические события, которые перед тем происходили во всей Европе й которым, вероятно, было суждено произвести еще большие перемены, тогда только что начинались... Это произведение было написано глав¬ ным образом в Париже, где случайности помогли укра¬ сить сюжет наблюдениями, которые автор каждый день мог делать над эгоизмом и честолюбием, когда они игра¬ 805

ют надеждами самых справедливых народов, злоупотреб¬ ляют их доверием и спекулируют их энергией. Едва ли необходимо говорить теперь, что цель этого произведе¬ ния— политическая». Таким образом, по признанию автора, «Браво» является прямым откликом на француз¬ скую революцию 1830 года. Французский народ тогда восстал, чтобы свергнуть монархию Бурбонов, реставриро¬ ванную штыками армий, разгромивших в 1815 году Напо¬ леона. Реакционное правительство предреволюционной Франции послужило для Купера своего рода образцом« Он мог увидеть, что представляет собой на деле власть небольшого аристократического меньшинства. Купер без особого сочувствия отнесся к последствиям революции 1830 года, ибо на место аристократов она поставила у власти буржуазию. Поскольку сам Купер признал, что цель его романа была политическая, уместно остановиться на вопросе о социально-политических воззрениях писателя. Суждения Купера были несколько противоречивы, и его позицию не так-то просто установить. С одной стороны, писатель признавал неизбежным деление общества на классы. При¬ надлежа сам к богатым землевладельцам, он считал, что этот класс обладает тем уровнем культуры, который необ¬ ходим для того, чтобы управлять страной. Однако к на¬ родным массам Купер отнюдь не питал презрения. На¬ оборот, он уважал людей труда, понимая, что ими созда¬ ются все материальные блага, необходимые для общества., Однако отсутствие культуры лишало, по мнению Купера, народ права руководить жизнью общества. Куперу пред¬ ставлялось, что между старой земельной аристократией и народом существует патриархальная связь, как между добрыми господами и преданными слугами* Мы не назовем теперь такие позиции прогрессивными., Однако не следует делать и слишком поспешных выво¬ дов относительно политических взглядов Купера. С одной стороны, нетрудно заметить у него определенный аристо¬ кратизм, но этот аристократизм уживается со столь же не¬ сомненным демократизмом. В этом отношении Купер очень похож на великого шотландского романиста Валь¬ тера Скотта* Эпоха, когда жил Купер, характеризовалась тем, что в США происходила перемена в самом фундаменте аме¬ риканского общества* Прежнюю земельную аристократщо 806