ппом; обычно Колумб внушал людям такое почтение, что в его присутствии мало кто осмеливался на подобное лег¬ комыслие даже тогда, когда генуэзец еще не получил зва¬ ния адмирала и вице-короля. Откуда же было бедному монаху знать, что перед ним в обличии Педро де Муньоса стоял человек гораздо более высокого круга, хотя и не за¬ нимавший никакой официальной должности! Поэтому старик не удержался, чтобы еще раз не уколоть дерзкого юнца, который так непринужденно говорил со столь ува¬ жаемым человеком. Мне кажется, сеньор Педро де Муньос, ^ начал он, — если это действительно ваше имя, хотя ведете себя вы, как какой-нибудь герцог, маркиз или граф, — мне ка¬ жется, вы обращаетесь с его милостью адмиралом так же непочтительно, как с нашим земляком, достойным Марти¬ ном Алонсо. Подчиненный должен быть скромнее и не от¬ пускать всяких шуточек о своем начальнике, да еще в таких вольных выражениях! — Приношу вам свои извинения, святой отец, а также адмиралу, хотя, надеюсь, он поймет меня, даже если я его .чем-нибудь и задел! Я только хотел сказать, что знаю вашего земляка Мартина Алонсо как старого товарища по плаванию, что сегодня мы с ним проехали вместе несколь¬ ко лиг1 и что под конец разговора он выразил готовность подтолкнуть своим могучим плечом телегу экспедиции, застрявшую если не в топкой трясине, то, во всяком слу¬ чае, в прибрежном песке, для чего он и явится сюда, в до¬ стойный монастырь Да Рабида. А что касается меня, то я могу лишь добавить, что готов следовать за досточтимым сеньором Колумбом куда угодно! — Прекрасно, добрый мой Педро, прекрасно! — ожи¬ вился адмирал. — Я вполне верю вашей искренности и благородным побуждениям, пусть это вас утешает, пока другие не убедятся в том же. Но больше всего меня ра¬ дует весть о решении Мартина Алонсо: он ведь действи¬ тельно может оказать нам добрую услугу, святой отец, хотя за последнее время его рвение и начало как будто ослабевать. — Конечно, может, и он это сделает, если только захо¬ чет по-настоящему, — отозвался францисканец. — Мар¬ тин самый прославленный кормчий на всем нашем по¬ 1 Л и г а (сухопутная) равна 4,83 километра. 154

бережье! Правда, я только со слов этого юноши узнал, что он бывал иа Кипре, но мне известно, что он доходил на севере до Франции, а на юге — до Канарских островов. Скажите, сеньор адмирал, а до Катая много дальше, чем до Кипра? Колумб улыбнулся и покачал головой, словно желая подготовить своего друга к горькому разочарованию. — Хотя Кипр и лежит неподалеку от святой земли, захваченной неверными, Катай находится гораздо даль¬ ше, — ответил мореплаватель.
– Я не льщу себя надеж¬ дой и не стану обманывать тех, кто за мной последует, будто мы быстро доплывем до берегов Индии, ибо до них, должно быть, не менее восьмисот, а то и тысячи лиг1. Какое страшное и утомительное путешествие! — в ужасе воскликнул францисканец, в то время как Луис стоял с беспечной улыбкой: ему было безразлично, тысяча лиг или десять тысяч, лишь бы плавание было полно при¬ ключений и привело его в объятия Мерседес. ^ Да, да, путь страшный и утомительный! — продолжал монах. — Но все же я верю, сеньор адмирал, что вам суждено его открыть и проложить дорогу тем, кто последует за вами! — Будем надеяться, — ответил Колумб. А вот и до¬ казательство, что наши надежды не напрасны! — добавил он. — Я вижу, сеньор Мартин Алонсо пожаловал к нам, и в немалой спешке! Мартин Алонсо Пинсон, чье имя уже знакомо чита¬ телю, был одним из тех, кто оказал генуэзцу немалую помощь в осуществлении его грандиозного замысла. Он вошел в келыо взволнованный и озабоченный, как это сразу подметил зоркий глаз Колумба. Бедный настоятель Хуан Перес окончательно перестал что-либо понимать, когда его прославленный земляк сначала приветствовал какого-то Педро и лишь затем адмирала и его самого. Но францисканец так и не успел выразить свое негодование по поводу столь явного нарушения приличий, потому что Мартин Алонсо заговорил первым, да так горячо, что мо¬ нах сразу понял — гость явился сюда не с дружеским визитом, а по важному делу. *=- Я вне себя, сеньор адмирал! =- начал Мартин Алон¬ со. — Упрямство моряков Палоса, не желающих выполнять 1 Лига (морская) равна 3 морским милям, или 5,56 кило¬ метра. 155

приказ королевы, ни на что не похоже! Я сам житель этого города и один из тех, кто всегда со вниманием при¬ слушивался к вашим словам о западном пути в Азию, хотя и не во всем с вами соглашался. До сих пор я не знал, как далеко зашло преступное неповиновение моих сограждан, пока не встретился в дороге со своим старым знакомым, доном Педро, то есть, я хотел сказать, сеньором Педро де Муньосом, здесь присутствующим. Он хоть и приехал издалека, однако сразу разглядел все козни смутьянов, которые затевались у меня под носом. Но, сеньор адмирал, вы-тб должны знать, из какого теста слеплены люди! Говорят, они разумные существа, а вме¬ сте с тем лишь один из ста дает себе труд над чем-либо поразмыслить. Поэтому можно будет легко склонить мно¬ гих на вашу сторону, да так, что сами они ничего не за¬ метят. — Поистине это справедливо, — вставил настоятель.— Человек — животное, способное понимать и усваивать, но зачем ему еще думать и размышлять? И богу неугодно, и церкви накладно! Делами церковными занимается ду¬ ховенство, так что неразумным и невежественным людям незачем над этим ломать голову. Так же и в мореходстве: лучше на корабле иметь одного кормчего, чем сотню. И, хотя человек создан существом разумным, в жизни людям гораздо чаще приходится повиноваться, не раз¬ мышляя, нежели размышлять, не повинуясь. — Все это верно, святой отец и добрый мой сосед, во всяком случае в Палосе никто с вами не станет спорить. Кстати, раз уж об этом зашла речь, должен сказать, что больше всего препятствий на пути сеньора адмирала на¬ городила ваша церковь! Каждая старуха на паперти во¬ пит, что земля не может быть круглой, что это, мол, ересь, несовместимая со священным писанием. И, если уж гово¬ рить всю правду, их в этом поддерживают многие послуш¬ ники из вашего монастыря. Конечно, что спросишь со ста¬ рой женщины, которая всю жизнь провела в долине и ни разу не взбиралась на вершину горы! Даже мне, моряку, избороздившему океан, и то нелегко было бы поверить, что земля круглая, если бы мы не видели сотни раз, как над горизонтом сначала появляются верхушки мачт или же кресты церквей, хотя верхние паруса много меньше самих каравелл, а кресты — храмов. Но у нас, у моряков, свой способ убеждать людей, а у священников — свой, так 156

что, пока я буду вколачивать в головы матросов Палоса более здравые мысли, вы, досточтимый отец настоятель, пустите в ход свое духовное влияние, чтобы урезонить женщин, а заодно приструните вашу слишком ревност¬ ную братию! — Если я вас правильно понял, сеньор Пинсон, вы всерьез заинтересовались моим предприятием и хотите принять в нем прямое участие? — Совершенно справедливо, сеньор адмирал. Раз¬ умеется,/если мы сговоримся насчет условий, как вы сго¬ ворились с нашей государыней доньей Изабеллой. Я уже беседовал с доном... я хотел сказать, с сеньором Педро де Муньосом... Что за пристрастие к титулам! Чего доб¬ рого, оно у меня еще перейдет в опасную привычку!.. Так вот, я уже говорил с ним об этом, и, когда узнал, что даже такой рассудительный юноша собирается последо¬ вать за вами, это настолько меня воодушевило, что и я решил принять участие в вашей экспедиции. Мы с сень¬ ором де Муньосом немало поплавали вместе, и я буду только рад еще раз побывать в такой славной компании! — Это радостная весть, Мартин Алонсо! — воскликнул настоятель. — Благослови господь тебя и всех, кто ре¬ шится вместе с тобой на сей доблестный и благочестивый подвиг! В Па лосе, сеньор адмирал, поддержка Пинсона значит куда больше покровительства короля и королевы, ибо если они — наши государи, то он для здешних моря¬ ков — сам император, и слово его — закон. Теперь я не сомневаюсь, что с каравеллами задержки не будет! “— Раз уж вы действительно решили принять участие в нашей экспедиции, сеньор Мартин Алонсо, — с достоин¬ ством сказал Колумб, — то, уж конечно, обдумали и свои требования. Вы принимаете те условия, которые я вам уже предлагал? — Принимаю, сеньор, хотя денег в наших кошельках сейчас меньше, чем во время нашего первого разговора, С этим могут возникнуть трудности, а обо всем осталь¬ ном, я думаю, мы с вами быстро договоримся. — Что касается восьмой части расходов, которую я по договоренности с королевой взял на себя, то теперь это не столь существенно: я надеюсь найти иной источник средств, — при этих словах Колумб невольно взглянул на мнимого Педро, а Мартин Алонсо многозначительно хмык¬ нул, уловив его взгляд. — Гораздо больше меня смущают 157

упрямые и нерадивые матросы, убедить которых сможете только вы. Пройдемте в соседнюю келыо и обсудим все пункты договора, пока отец настоятель побеседует тут с нашим юным гостем. Францисканец не стал возражать, и Колумб с Пинсо¬ ном удалились, оставив Хуана Переса и нашего героя одних. — Итак, вы серьезно решили сопровождать адмирала в этом великом путешествии, сын мой, проговорил на¬ стоятель, пристально разглядывая Луиса, на которого раньше не обратил особого внимания.— С виду вы больше похожи на молодого придворного. Придется вам отвыкать от своих широких замашек наши каравеллы для них слишком тесны! Я плавал на пинассах, галерах, караках, фелюгах, фустах, каравеллах 1 и прочих судах, святой отец, и су¬ мею вести себя при адмирале, как если бы он был самим доном Фердинандом Арагонским или недавно свергнутым со своего трона Боабдилом Гранадским, напрасно погу¬ бившим своих всадников в сражениях с нашими рыца¬ рями. — Все это громкие, заносчивые слова, сын мой, но должен вас предостеречь: на генуэзца они не подействуют. В нем есть нечто такое, что позволяет ему сохранять достоинство даже в присутствии самой^ доньи Иза¬ беллы! — Вы знаете нашу королеву, святой отец? — живо спросил Луис, снова позабыв о своей роли и обличии. — Я знаю ее возвышенные мысли и чистую душу," по¬ тому что был ее исповедником. Конечно, все кастильцы ее любят, но никто не знает этой благочестивой госуда¬ рыни и превосходной женщины так хорошо, как ее ду¬ ховный наставник. Дон Луис кашлянул, поиграл рукоятью своей шпаги и наконец спросил о том, что его интересовало больше всего: Скажите, святой отец, а вам не приходилось испо¬ ведовать одну девушку, любимицу королевы, чья душа не менее чиста, чем душа самой доньи Изабеллы, за это я готов поручиться! 1 Дон Луис перечисляет здесь различные типы парусных судов времен Колумба» 158

— Сын мой, ваш вопрос доказывает, что вам сначала не мешало бы поучиться в Саламанке или хотя бы озна¬ комиться с обрядами и установлениями нашей церкви, прежде чем пускаться в столь богоугодное плавание, как это. Разве вы не знаете, что нам запрещено выдавать тайны исповеди или делать сравнения между исповедую¬ щимися? Я уж не говорю о том, что доныо Изабеллу ни с кем нельзя сравнивать, ибо она — образец благочестия для всех кастильцев. А та девушка, о которой вы гово¬ рите, может казаться людям весьма добродетельной, но в глазах церкви быть закоренелой грешницей. — Хотел бы я перед отплытием из Испании услышать подобные слова от Гусмана или Мендосы или от кого-ни¬ будь еще, кто не выстригает тонзуры, как вы, святой отец! — взорвался дон Луис. Вы слишком вспыльчивы и невоздержанны, сын мой, и говорите пустые слова, — возразил настоятель. — Ну что вы можете сделать, даже если услышите то же самое от Мендосы, Гусмана или Бобадильи? Впрочем, кого это вы так ревностно защищаете? Кто эта де¬ вушка? — Не стоит говорить, действительно это пустые слова. Мы занимаем слишком различное положение, нас разде¬ ляет такая пропасть, что мы, наверно, никогда не сможем даже встретиться, да и нет у меня таких заслуг, чтобы она могла забыть о своей знатности и гордом имени. — Значит, вы ее имя знаете? — Знаю, святой отец. Я думал о донье Марии де лас Мерседес де Вальверде, когда услышал ваше оскорбитель¬ ное предположение. Но, может быть, вам самому посчаст¬ ливилось узнать эту прославленную красавицу? — Да, я знаю эту девушку, — ответил настоятель. — Когда я последний раз был в Гранаде, королевский духов¬ ник заболел, и я сам ее исповедовал, так же как и доныо Изабеллу. Действительно, она достойна своей царственной госпожи, но ваше восхищение этой благородной девушкой похоже на преклонение перед красотой небесной звезды. На что вы надеетесь? — Как знать, святой отец! Если наша экспедиция бу¬ дет успешной, все мы добьемся почестей и высоких чинов.; А чем я хуже других? — Почестей вы* может быть, и добьетесь, да тодько, донья.... 159

Но тут францисканец словно подавился, потому что едва не выдал тайну исповеди. Он-то хорошо знал тре¬ воги и сомнения Мерседес, главной причиной которых была любовь к Луису! И именно он с благочестивым лу¬ кавством, может быть сам того не подозревая, подсказал ей мысль, как обратить пристрастие ее возлюбленного к бродяжничеству на пользу дела и на благо их взаимной любви. Воспоминания о чистой страсти девушки были на¬ столько живы, что Хуан Перес чуть не проговорился, и только долг и многолетняя привычка вовремя удержали его, а то, что успело сорваться с языка, показалось фран¬ цисканцу вполне безобидным. — Судя по словам сеньора Алонсо, вы немало стран¬ ствовали, — продолжал он после минутного молчания, — Вам никогда не доводилось встречать, сын мой, некоего дона Луиса де Бобадилья, кастильского рыцаря, который также носит титул графа де Льера? — Я его мало знаю, и мне нет дела до его титулов, — спокойно ответил Луис, решив показать францисканцу, что этот разговор ему совершенно безразличен. — Но ви¬ деть я его видел. Взбалмошный, дерзкий юнец, хорошего от него не жди! — Боюсь, вы недалеки от истины, — подхватил Хуан Перес, печально покачивая головой. — А ведь говорят, что он доблестный воин, самый искусный во всей Испании. Какая жалость! — Гм, может быть, может быть, — пробормотал Луис, чувствуя, что у него начинает першить в горле. — Но ка¬ кой толк от доблести при таком скверном нраве? О нем редко кто отзывается с похвалой, об этом юном графе де Льера. — Я думаю, он совсем не таков, каким кажется, — возразил простодушный монах, все еще не подозревая, с кем он говорит. — Ия знаю людей, которые хвалят его... /да что там хвалят — которые готовы отдать за него жизнь и душу! — Святой отец! Назовите мне хоть одно или два имени! Кто эти люди? — воскликнул Луис с такой горяч¬ ностью, что францисканец вздрогнул. — А почему я должен их называть именно вам, мой юный сеньор? — Потому... потому что... по многим причинам, самым возвышенным и самым важным! Во-первых, я молод, как 160

вы сами видите, а для юноши добрый пример лучше вся¬ кого наставления. Во-вторых, я сам питаю некоторое при¬ страстие к бродяжничеству, и мне будет полезно узнать, как другие справляются с этим недостатком. И, наконец, сердце мое успокоится, если... Впрочем, достаточно и двух причин, а какая вам больше нравится, выбирайте сами! Хуан Перес был добрым христианином, образованным священником и ученым с, широкими взглядами, но в мир¬ ских делах и страстях человеческих он разбирался не луч¬ ше наивного ребенка. Однако он был все же не настолько прост, чтобы не заметить странного поведения своего со¬ беседника и не уловить некоторых необычных подробно¬ стей. Первое подозрение возникло у него, когда Луис упо¬ мянул полное имя нашей героини. Затем настоятель сам направил разговор по избранному им руслу, и вскоре за¬ гадка начала проясняться. — Послушайте, юный сеньор! — воскликнул настоя¬ тель. — А вы... вы не дон Луис де Бобадилья? — Раз уж вы догадались, святой отец, я не стану от¬ пираться! Да, я тот, чье имя вы назвали, и я решился от¬ правиться в это плавание, чтобы завоевать любовь Мерсе¬ дес де Вальверде. — Я так и думал. И потому, сеньор, мне прискорбно, что вы можете подумать о нашем бедном монастыре хуже, чем он того заслуживает. Разрешите мне приказать по¬ слушникам, чтобы они подали вам хоть какое-нибудь уго¬ щение и освежающее питье! — Простите меня, святой отец, Педро де Муньос, или, если угодно, Педро Гутьерес, не голоден. Но теперь, когда вы меня знаете, у вас нет причин не говорить со мной о донье Мерседес? — Именно теперь, когда я вас узнал, сеньор граф, у меня для этого еще больше причин, чем раньше,— с улыб¬ кой возразил Хуан Перес. — Ваша уважаемая и доброде¬ тельная тетка, маркиза де Мойя, сама могла бы предоста¬ вить вам полную возможность добиваться руки очарова¬ тельной девушки, но раз она проявляет в этом деле осмотрительность, священнику вмешиваться не при¬ стало. Это объяснение послужило началом долгой и откро¬ венной беседы, но теперь достойный настоятель был на¬ стороже и больше не выдал никаких тайн; он только 6 Ф. Купер, том VI 161