смолкнут, признав ваше мужество, волю и непреклон¬ ность. — А если мы не доберемся до Индии? Что тогда, Мер¬ седес? — спросил юноша. — Что, если нам не помогут все наши святые и мы потерпим неудачу? Боюсь, что тогда даже вы со стыдом отвернетесь от злосчастного иска¬ теля приключений, над которым все будут смеяться, вместо того чтобы чествовать и прославлять, как вы ожи¬ даете! — Видно, вы меня плохо знаете, Луис де Боба- дилья! — поспешно ответила Мерседес, и глубокая неж¬ ность прозвучала в ее словах; щеки ее вспыхнули и глаза засияли почти небесным светом. — Да, да, вы меня сов¬ сем не знаете! "Я желаю, чтобы это путешествие принесло вам славу не только потому, что многие злословят и шу¬ шукаются за вашей спиной, а главное потому, что этим способом вы сможете быстрее всего завоевать расположе¬ ние ее высочества. Но, если вы думаете, будто я отдала вам свое сердце только из-за того, что вы решились по¬ следовать за Колумбом, значит, вы не понимаете моих чувств и не знаете, сколько горя доставило мне это ре¬ шение. — Бесценная, возвышенная душа! Я недостоин вашей чистоты, вашей искренности и преданности! Прогоните меня прочь, чтобы я никогда больше не мог причинить вам горя! — Нет, Луис, такое лечение будет хуже болезни, — с улыбкой возразила прелестная девушка; она снова вспыхнула и одарила юношу нежным взглядом. — Только с вами я могу быть счастлива, если так будет угодно судьбе, а без вас — навсегда несчастна! После этого полный недомолвок и намеков разговор принял бессвязный характер, как бывает всегда, когда чувства влюбленных начинают опережать их мысли. Пере¬ сказать все, что они говорили, просто невозможно! Луис, как обычно, был переменчив и порывист: то он клялся в любви и верности, то начинал ревновать и тут же раскаивался в своей ревности; временами все пред¬ ставлялось ему в самом мрачном свете, а через мгновение воображение уносило его в какой-то земной рай. Мерседес была взволнована, однако не забывала о своей девичьей гордости и скромности. На все уверения возлюбленного она отвечала с глубокой нежностью, умеряя его пыл, а 146

когда он в своих восторгах и клятвах становился слишком смел или впадал в преувеличения, она останавливала его мягко, но достаточно решительно. Беседа их продолжалась более часа, и вряд ли стоит говорить, что оба снова и снова клялись друг другу в верности и Луис бессчетное количество раз давал обеты никогда не жениться на другой. Когда пришло время расставаться, Мерседес открыла маленький ларец, где хра¬ нились ее драгоценности, и достала оттуда небольшой крестик, усыпанный сапфирами. — Я не дарю вам свою перчатку, чтобы вы носили ее на своем шлеме на турнирах, — сказала она, вручая Луису залог своей любви. Пусть этот святой символ напоми¬ нает вам о^фдщей великой цели и о той, кто будет ждать исхода вашего предприятия с не меньшим нетерпением и тревогой, чем сам Колумб! Глядя на него, вы сможете читать свои молитвы. Эти камни — сапфиры; они счи¬ таются залогом верности. Так пусть же верность будет залогом вашего благополучия, пусть эта вещица поможет вам сохранить -любовь к той, кто ее подарил. Все это было высказано с грустной и легкой улыбкой, ибо в час разлуки Мерседес испытывала одновременно и тяжесть невыносимого горя, и полную уверенность в своей собственной любви. Сацфировый крестик был сам по себе ценным подар¬ ком, но Луису он показался еще дороже благодаря зна¬ чению, какое вложила в этот дар Мерседес. Вы позаботились о моей душе, любимая, — с улыб¬ кой проговорил юноша, снова и снова целуя крестик. — Теперь, если даже правитель Катая и не перейдет в хри¬ стианство, можете ;быть спокойны — я тоже не приму его веру! Боюсь только, что любой мой подарок покажется вам жалким и ничтожным по сравнению с вашим бесцен¬ ным даром. Одну прядь ваших волос — вот все, чего я хочу, Лу¬ ис, ответила девушка. ^ Вы ведь знаете, я не нуждаюсь в драгоценностях! ^ Если бы в думал, что вид моих спутанных волос доставит вам удовольствие, я бы отправился в плавание с тонзурой, как у священника, или обрился наголо, как неверный! Но у Бобадилья есть свои фамильные драго¬ ценности, и невеста Бобадилья будет их носить. Это оже¬ релье, Мерседес, досталось мне от матери. Говорят, когда- 147

то оно принадлежало королеве. Но из всех, кто его но¬ сил, вы будете самой достойной, любимая! — Я не могу отказаться от вашего дара, Луис, — от^ ветйла Мерседес. — И все же я принимаю его с трепетом, потому что вижу в различии наших подарков разницу между нашими характерами. Вы выбрали блеск и рос¬ кошь, которые со временем ведут к пресыщению и ни¬ когда не дают^ полного удовлетворения, а я своим жен¬ ским сердцем избрала постоянство. Боюсь, что какая-ни¬ будь блестящая восточная красавица скорее вызовет ваше восхищение, чем скромная кастильянка, у которой нет иных достоинств, кроме верности и любви! Юноша бурно запротестовал, и Мерседес подарила ему на прощание нежный и долгий поцелуй. Она разрыдалась на груди Луиса: в самый последний миг все ее чувства вырвались наружу, вся душа излилась в слезах. С трудом оторвался Луис от своей любимой. А вечером того же дня, в скромной одежде и под вымышленным именем, он цустился в путь к порту, где его уже ожидал Колумб. Глава XI Но где Гарольд, печальный странник мой? Он вновь стихии волн себя вверяет. Никто не машет вслед ему рукой, Никто о нем притворно не рыдает, Он суету людскую презирает И прочь стремится: здесь он всем чужой. Байрон, «Чайльд-Г арольд» Не следует думать, будто вся Европа следила за на¬ шими мореплавателями. В ту пору еще не было газет, которые так быстро, с торгашеской деловитостью разносят по свету правду и, видимо, искони неотделимую от нее ложь. Лишь немногие избранные знали о предстоящем путешествии Колумба. Поэтому никто из придворных не обратил внимания на исчезновение Луиса де Бобадилья, а если кто и заметил его отсутствие, то подумал, что он отправился в один из своих замков или снова пустился скитаться по свету, за что его немало порицали, считая подобное времяпрепровождение недостойным знатного, человека. 148

Что касается самого генуэзца, то его отъезд не мог пройти незамеченным. При дворе ходили неясные слухи о том, будто Изабелла заключила с ним какое-то согла¬ шение, по которому мореплаватель получил такое высо¬ кое звание и такие привилегии, что вряд ли сумеет их оправдать всеми своими будущими заслугами. Остальные же участники готовящегося плавания были слишком не¬ значительны, чтобы привлечь к себе внимание: об их отъ¬ езде на побережье знал только узкий круг их родствен¬ ников и знакомых. Несмотря на всю дерзость замысла Колумба и огром¬ ное значение предстоящих открытий, экспедиция снаря¬ жалась в одном из самых незавидных портов Испании, который славился только своими лихими моряками да еще разве тем, что был расположен за Гибралтарским про¬ ливом и потому частенько страдал от нападений африкан¬ ских пиратов. Впрочем, выбор пал именно на этот порто¬ вый городишко еще и потому, что его жители совершили какую-то провинность, за что на них вместо штрафа или пени было возложено обязательство предоставить в рас¬ поряжение правительства две каравеллы с полным экипа¬ жем сроком на год. Такого рода наказания были, видимо, в ходу в те времена, когда мореходство считалось в Испании чуть ли не тяжким оброком портовых городов и когда во¬ енные корабли служили главным образом для перевозки сухопутных войск. Городишко Палое де Могёр, на который была нало¬ жена такая контрибуция, считался заштатным даже в конце пятнадцатого века, а сегодня он и вовсе превра¬ тился в рыбачий поселок. Подобно многим местам, обде¬ ленным природой, он был населен людьми суровыми, смелыми и весьма предщшимчивыми, — насколько позво¬ ляло их невежество. Здесь не строили больших тяжелых карак; бедность и традиции заставляли жителей Палоса ограничиваться более легкими каравеллами или совсем небольшими фелюгами. Вот такие две каравеллы с эки¬ пажем и должен был получить Колумб. Кроме того, с ним отправлялся обычный для королевских экспедиций отряд солдат с офицерами. Это было все, чем пожаловали ге¬ нуэзца после долгих и настоятельных просьб два коро¬ левства — Кастильское и Арагонское. Но пусть читатель не думает, что в данном случае проявилось какое-то пренебрежение или недоверие к 149

Колумбу со стороны Изабеллы. Объяснялась такая ску-' ность состоянием ее казны, истощенной недавней войной с маврами, а также опытностью и скромностью самого ве¬ ликого мореплавателя, который прекрасно понимал, что для его плавания небольшие, легкие каравеллы будут гораздо удобнее и безопасней. На расстоянии менее лиги от Палоса, на высоком ска^ листом мысу; стоит монастырь Ла Рабида, прославивший^ ся тем, что Колумб нашел пристанище в его стенах. Семь лет назад, держа за руку своего юного сына, генуэзец постучал в монастырские ворота и попросил хлеба для усталого, голодного мальчика. Дальнейшее так хорошо из¬ вестно, что нет никакой необходимости пересказывать эту историю еще раз. Прибавим только, что долгое пре- бывание Колумба в этом монастыре и дружба с госте¬ приимными францисканцами, видимо, повлияли на его решение остановить свой выбор на испанском дворе. В Ла Рабиде генуэзец впервые начал распространять свои идеи среди монахов и наиболее образованных окрест¬ ных жителей, и здесь он завоевал своих первых в Испа^ нии сторонников. Несмотря на все это, королевский приказ о снаряже¬ нии двух каравелл привел моряков Палоса в смятение. В те времена даже плавание вдоль берегов Африки до экватора считалось сказочным подвигом! О лежащих на этом пути странах существовало тогда весьма смутное представление, и многие даже думали, что, если плыть все время на юг, можно добраться до таких мест, где солнце сжигает все — и растения и животных. Движение светил, суточное вращение Земли, причины смены времен года — смысл подобных явлений был непостижим даже для самых образованных людей, и если в этом направле¬ нии существовали какие-то догадки, то они были подобны первым робким лучам солнца, лишь возвещающим рас-' свет. Чему же тут удивляться, если простодушные и не¬ вежественные моряки .Палоса восприняли приказ коро¬ левы как смертный приговор всем, кто вынужден будет его исполнять! В те дни считалось, что где-то за неведомыми преде¬ лами океан сливается с небом, превращаясь в своего рода хаотическую бездну. В воображении моряков этот хаос ри¬ совался как страшная пропасть, куда морские течения и водовороты увлекают все корабли, преступившие рожь 150

вую черту. Многие были уверены, что где-то есть край земли, откуда стремительные течения незаметно увлекают все в пустоту. Так обстояли дела к середине июля. Однажды, когда Колумб находился в монастыре Ла Рабида в обществе своего давнишнего друга и приверженца, настоятеля Ху¬ ана Переса, в келью вошел послушник и доложил, что у ворот какой-то чужестранец настойчиво спрашивает сень¬ ора Христофора Колумба. — Похож он на королевского гонца? — спросил море¬ плаватель. — После неудачи Хуана де Пеньялосы 1 их вы¬ сочествам приходится дополнительно подтверждать свои повеления, иначе они не выполняются! — Не думаю, сеньор, =— ответил послушник. — Гонцы королевы появляются на взмыленных конях, кричат, спе¬ шат, угрожают, а этот молодой кабальеро приехал на крепком андалузском мулеу и ведет себя весьма скромно. — Он назвал свое имя? — Даже два, сеньор: он сказал, что его зовут Педро де Муньос, или Педро Гутьерёс, без титула «дон». — Превосходно! воскликнул Колумб, порывисто обернулся к двери, но тут же овладел собой. Я жду это¬ го юношу, он мне нужен. Приведи его прямо сюда, без лишних церемоний. — Какое-нибудь придворное знакомство, сеньор? — выжидательно спросил монах. — Этот юноша, жаждущий славы и приключений, ре¬ шил отправиться с нами. Он из знатной семьи и весьма богат, но опекуны не разрешают ему до времени тратить свое состояние. Однако сейчас оно ему и не понадобится: достаточно того, что он рискует своей жизнью. Впрочем, не знаю, можно ли говорить о риске, когда мы никак не можем даже снарядить экспедицию, несмотря на все при¬ казы короля и королевы! При этих словах дверь отворилась, и в келыо вошел Луис де Бобадилья. Юный граф отказался от условностей, связанных с его высоким титулом, й явился в скромной дорожной одежде, более приличествующей рядовому 1 Хуан де Пеньялбса был прислан в ГГалос, чтобы ускорить снаряжение экспедиции, но он ничего здесь не добился. Отчасти в этом виноваты были Изабелла и Фердинанд, которые всякий раз назначали невыполнимые сроки для завершения всех подготовив тельных работ. 151

матросу, нежели человеку его звания. Он сердечно и с уважением приветствовал Колумба, затем отвесил смирен¬ ный поклон францисканцу. Мореплаватель чувствовал, что этот изящный и беспечный юноша по-настоящему увлекся его замыслом и готов на все, лишь бы отпра¬ виться вместе с ним. — Добро пожаловать, Педро, — проговорил Колумб. — Вы приехали-вовремя, ваше присутствие и помощь сей¬ час могут быть весьма полезны. Первый приказ королевы, по которому я должен получить две каравеллы, остался невыполненным. Со вторым, дающим мне право конфис¬ ковать два любых подходящих судна, дела тоже обстоят неважно, хотя из дворца сюда специально прислали сень¬ ора Пеньялосу с предписанием наложить на город и порт пеню в двести мараведи за каждый просроченный день. Эти болваны выдумывают бог знает что, запугивая и себя и своих соседей! Мне кажется, я теперь так же далек от осуществления моих надежд, как и тогда, когда еще не приобрел дружбы отца настоятеля и высокого покрови¬ тельства доньи Изабеллы. Не так-то легко, друг мох! Педро, видеть, как гибнут твои мечты, особенно когда стремишься послужить во славу науки и на общее благо! — Я привез вам добрые вести, сеньор, — ответил юноша. — По дороге от города Могера мы ехали вместе с неким Мартином Алонсо Пинсоном 1. Это бывалый мо¬ ряк, и я с ним когда-то плавал. Мы с ним долго говорили о ваших делах и затруднениях. Он сказал, что вы его знаете, сеньор Колумб. Судя по его словам, этот Пинсон уверен, что вас ждет удача. — Да, да, я его знаю, добрый Педро. Он всегда вни¬ мательно слушал меня и соглашался, как благоразумный и опытный мореплаватель, потому что он на самом деле весьма искусен в кораблевождении. Но вы, кажется, ска¬ зали, что тоже его знаете? — Да, сеньор. Мы плавали вместе, один раз на Кипр, а другой — до острова Англия. В таких дальних плаваниях люди хорошо узнают друг друга, и я о сеньоре Пинсоне неплохого мнения. 1 Мартин Алонсо Пинсон — уроженец и житель Па- лоса, сведущий моряк; во многом содействовал успешной подго¬ товке экспедиции. Он и его младший брат, Висенте Яньес Пинсон, усиленно вербовали матросов и принимали участие в снаряжении кораблей. 152

=— Вы еще слишком молоды, сын мой, — заметил на¬ стоятель монастыря, — чтобы судить о таких опытных и старых моряках, как Мартин Алонсо. Здесь он считается человеком влиятельным и весьма богатым. Тем не менее я рад слышать, что он не изменил своего прежнего мне¬ ния об этом путешествии, а то я уже думал, будто и он колеблется. Дои Луис хотел уже высказать все, что думает об этом весьма влиятельном и богатом Пинсоне, но взгляд Колумба предостерег его и напомнил, что ему следует забыть о своем высоком звании, памятуя лишь о скром¬ ной роли Педро де Муньоса. — Это звучит обнадеживающе и, возможно, приблизит наше отплытие в Катай, — проговорил мореплаватель. — Насколько я понял, вы с вашим добрым знакомым Марти¬ ном Алонсо разговаривали по дороге от Могера к Палосу, не так ли? — Да, сеньор, он-то и сказал мне, где найти адмирала, причем назвал вас полным титулом, дарованным вам коро¬ левой, и в этом я вижу явный признак дружеского распо¬ ложения, потому что все остальные, к кому я здесь обра¬ щался, награждали вас совсем иными титулами: — Мне не нужны люди, которые не склонны призна¬ вать мою власть или не доверяют моим познаниям, — су¬ рово проговорил мореплаватель, словно предупреждая юношу, что тот еще может отказаться от своего намере¬ ния, пока не поздно. — Клянусь святым Педро, моим покровителем, — со смехом воскликнул Луис, — в Палосе и в Могере я слы¬ шал совсем другое! Там говорят, будто ни один человек с морским загаром не решается высунуть нос на улицу, боясь, что его тотчас схватят и отправят в Катай по неве¬ домому пути, которого никто еще не проходил, разве только во сне! Несмотря на это, один смелый человек по доброй воле готов последовать за вами хоть на край света, сеньор Колумб, если земля окажется плоской, или обойти вокруг нее, если она действительно круглая. Этот чело¬ век — Педро де Муньос, и он пойдет за вами не ради пре¬ зренного золота или прочих благ, которые так дороги то* дям, а из одной любви к приключениям, облагороженной любовью к самой прекрасной и чистой девушке Кастилии!1 Настоятель Хуан Перес с изумлением уставился на юношу, пораженный его смелой речью и вольным обраще- 153