– Найт, пожалуйста... Помоги ему, - снова умоляюще попросила Светлана.

Но та была непреклонна:

– Я сказала, нельзя. Идем! Хватит того, что он сорвал нам купание.
– Но, смилостивившись, добавила: - Я поговорю с отцом. Только не уверена, что это ему поможет.

ГЛАВА 21

Найт хотелось проскользнуть незамеченной к себе в комнату и там, наедине с собой, обдумать все, что только что произошло. Но мать окликнула ее, попросив зайти. Девочка удивленно воззрилась на нее, не ослышалась ли.

– Ты зовешь меня?!. Зачем?

– Зайди, не упрямься.
– Голос матери прозвучал почти виновато.
– Мы так мало общаемся.

– Разве? По три раза на день - за завтраком, обедом и ужином.

– Не язви. Я сама знаю, что некудышная мать. Но у меня есть на то свои причины. Когда вырастешь, я тебе все расскажу.

– Когда вырасту? Да я давно уже выросла. Подними хоть раз на меня глаза, и ты сама убедишься. А, мама, почему ты все время отводишь от меня глаза?

– Хочешь правду?

– Хочу!

– Боюсь обнаружить в тебе черты твоего отца.

– А разве это так плохо быть похожей на своего отца?..
– И, не дожидаясь ответа, добавила: - Только черты или..?

– Вот видишь, ты еще недостаточно взрослая, чтобы понять.

– А ты все же попытайся, объясни. Может и пойму.
– Тон Найт был дерзкий, вызывающий, неприязненный.

– Хорошо. Только, пожалуйста, спрячь колючки. Они мешают мне говорить.
– Сэд усадила дочь рядом с собой на диван, накрыла ладонью ее руку, заглянула в глаза...

Найт ощутила какое-то внутреннее неудобство от столь непривычно- го поведения матери. С детства, с самого рождения она была лишена материнской любви и заботы. Она привыкла считать мать практически чужой женщиной, не проявляющей ни малейшего интереса не только к ее делам, но и к самому ее существованию. Она росла маленьким, озлоблен- ным и замкнутым зверьком, для которого равнодушие одного родителя и жестокость другого были нормой жизни. Зло не могло удивить или шокировать ее. Ее коробило от добра. Озадачивало ласковое слово. Она ждала скрытого подвоха.

– Хочешь знать, кто ты?
– задала мать странный вопрос.

– Я и так знаю. Я - Найт, дочь мэра.

– И моя тоже. Но ты совсем не знаешь меня.

– Что-то я не пойму, куда ты клонишь.
– Найт, на всякий случай высвободила свою руку.

– Твой отец родился здесь, глубоко под землей. И ты родилась здесь. Вот в этой самой комнате.

– Это все, что ты хотела мне рассказать?
– нетерпеливо передернула плечом Найт.
– Лучше отпусти меня.

– Погоди. Впервые за пятнадцать лет мне захотелось поговорить с тобой по душам. Неужели ты откажешь мне в этом?

– Говори, - снова передернула плечом Найт, демонстративно разглядывая свои полупрозрачные, похожие на пергамент ногти.

– Так вот. Я не родилась, как ты и твой отец, под землей. Я родилась там, наверху, где светит солнце, поет в листве ветер, где алые рассветы рождают день, а из голубых сумерек наплывает на землю ночь, расцвеченная мирриадами звезд и величаво царящей над миром луной.

– Ты? Ты родилась Наверху?!.
– вскричала пораженная Найт, утрачивая, наконец, свой равнодушно-скучающий вид.
– А ты не врешь?

– Да, девочка, я родилась НАВЕРХУ. И была там необычайно счастлива. Тебе сейчас трудно в это поверить, но я была беззаботной, веселой хохотушкой, наслаждавшейся жизнью и своей молодостью.

– Это ты-то хохотушка?
– недоверчиво фыркнула Найт.
– Да за всю свою жизнь я ни разу не видела, чтобы ты улыбалась.

– Представь себе. У меня были родители, которых я очень любила и по которым безмерно скучаю по сей день. Обыкновенные земные люди. У меня были друзья. Много друзей! И их я тоже очень любила... И еще у меня было призвание. Небо! В нем был смысл всей моей жизни.

Обычно тусклые и безжизненные глаза Сэд вспыхнули и зажглись вдруг звездами, излучая дивный свет. Найт смотрела на нее как зачарованная. Ей ка- залось, что ее мать подменили, что перед ней сидит чужая, совсем незнакомая женщина. А Сэд вдохновенно продолжала:

– Знаешь, кем я была? Парашютисткой. Мастером затяжного прыжка.

– А что это такое?

– Это когда прыгаешь с самолета, не раскрывая парашюта, и, раскинув руки, долго, божественно долго падаешь. Нет, не падаешь, а паришь над землей, как птица! Только ты и небо! И ветер в каждой клеточке тела. И дикий, безумный восторг от полноты жизни, от единения с небом, с природой... с самой Жизнью. А под тобой раскрывает объятия красавица Земля. Извилистая лента реки, зеленые холмы, малахитовые пятна лесов и крошечные букашки-машины, снующие по шоссе.Ты летишь им навстречу. Ты ежесекундно рискуешь жизнью. Ведь парашют может и не раскрыться. Но ты снова и снова идешь на этот риск, чтобы испытать себя, покорить себя, а значит покорить весь мир. Именно эти мгновения мы и называли настоящей жизнью, тем кратковременным счастьем, ради которого стоило жить на свете.