Бедная добрая душа! Он пожертвовал собой ради той, что упрямо продолжала считать себя его дочерью, а его – своим должником.

Майя очнулась от мрачных воспоминаний, длившихся считанные минуты. Нет, она не скажет Тиграну, не посмеет сказать об уплаченной за ее прихоть цене. Не отяготит его бременем собственной неокупаемой вины.

Рассеянно скользнув по нему взглядом, она продолжила свой рассказ.

– Ты даже представить себе не можешь, как мучительны и как прекрасны были первые минуты возвращения в Жизнь. Свобода и легкость перемещения сразу улетучились. Ощущение такое, будто некто гигантской чугунной дланью придавливает тебя к земле, будто тебя заточили в тесную глухую клетку, оставив от прежней всеобъемлимости лишь две узкие прорези глаз, сквозь которые тебе дозволено общаться с окружающим миром.

Я думала, что умру от горя и страха, от непоправимости содеянного. Это было странное чувство. Как если бы тебя, голым и беззащитным, вытолкнули одного на сцену переполненного театра, забыв к тому же отрепетировать твою роль. Мне хотелось прикрыться, спрятаться, убежать. Но тело, от которого я успела отвыкнуть, не слушалось меня, сковывало движения.

К счастью, прежние навыки восстановились очень быстро. Я просто представила себя прежней, и случившаяся со мной беда на какое-то время померкла, отступила в небытие. Временами мне даже начинало казаться, что ничего и не было, что это лишь плод моего воображения. Абсолютно здоровое, нигде не поврежденное тело укрепляло меня в этом самообмане. Вот только ночные кошмары не давали покоя. И еще платье. Ведь я видела... видела его окровавленным! Как же могло случиться, что и на нем не сохранилось ни пятнышка?

– Так вот почему ты так хотела избавиться от него! – То была первая реплика, которой Тигран вклинился в ее исповедь.

– Я ненавидела его! Оно постоянно напоминало мне тот роковой день.

– Но зачем же было закапывать его, когда есть куда более простой метод - мусоропровод?

– Как!? – вскричала Майя. – Ты и это знал! Значит, ты не первый раз подглядываешь за мною?

– Так ведь и ты подглядывала за мной, не спрашивая моего согласия, - улыбнулся Тигран. – Разве не так?

Она виновато опустила голову и тоже улыбнулась.

– Я подглядывала за тобой из любви к тебе.

– Я тоже. Ты убегала одна среди ночи, как лунатик. Я волновался. Не хотел смущать тебя, просто шел следом, чтобы защитить в случае необходимости.

Его слова согрели ее заледеневшую душу. Напряжение отпустило, и она доверчиво прижалась к нему.

– Пойдем домой. Здесь холодно. Если ты не боишься простуды, подумай хотя бы обо мне, - мягко попросил он.

Она позволила, наконец, увести себя с кладбища, тихая, покорная, опустошенная. Первые лучи солнца уже окрашивали вершины далеких гор, отражались в окнах высотных домов. На улицах стали появляться машины.

Опасаясь, что правда о ней оттолкнет Тиграна, что ее присутствие в спальне может стать ему неприятным, Майя сама предложила:

– Я постелю себе в гостиной, если не возражаешь.

– Это еще зачем? – насторожился он. – Чтобы я заснул там один, а ты благополучно сбежала?

– Просто хочу дать тебе возможность побыть наедине с собой и все хорошенько обдумать.

Вместо ответа он поцеловал ее и, как в первый день их близости, на руках отнес в спальню. Бережно раздел, уложил в постель, укутал одеялом и, плотно задернув занавеси, лег рядом:

– Самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, это попытаться хоть немного поспать.

– А я давно уже сплю, мой Фауст, - промурлыкала она и, подложив себе под щеку его удивительно добрую, мягкую ладонь, добросовестно зажмурилась.

Майя разогнала все свои мысли, как мятежные стада облаков с безбрежности неба, чтобы подключиться к мыслям другой, покоящейся на одной с ней подушке головы. Разве могла она устоять перед соблазном узнать, о чем думает Тигран после всего, что сегодня узнал.

В мыслях его, как она и ожидала, царили смятение и хаос. Он и верил и не верил услышанному. Последнее было куда проще и спокойнее, потому как вера порождала страх перед тем неведомым и непостижимым, во что безо всякой подготовки окунула его Майя-Одиль. С детства ему внушали, что нет ни бога, ни черта, ни загробного мира, что жизнь, которая начинается с рождением и заканчивается смертью, явление исключительно физическое. Все, что выходило за рамки этой привычной модели, представлялось ему надуманной, беспочвенной фантастикой или плодом больного воображения. И вот теперь эта, совсем еще юная девушка пытается перевернуть его воззрения – настолько устоявшиеся, что успели окостенеть – с ног на голову. Она пытается внушить ему, что за гранью физического мира есть что-то еще, реально существующее, но чего он не в состоянии увидеть, почувствовать и воспринять.

Нет слов, рассказ ее звучал убедительно. Он даже поддался ему в какой-то момент настолько, что начал задавать нелепые вопросы. Ну а если взглянуть на это иначе, в другом ракурсе, – рассуждал про себя Тигран. – Автокатастрофа действительно имела место. Девушка получила тяжелые травмы, пережила сильнейший эмоциональный стресс. Возможно, много месяцев пролежала в коме, что оказало на ее мозг и психику разрушительное воздействие. Подтверждением тому служит ее нездоровая тяга к кладбищу и навязчивые ночные кошмары.