Когда он входил на очередной круг на манеже, то обнаружил, что барышни ушли, словно в опилки закопались.

— Низменное! Дзэн! – Корнет Оболенский соскочил, ловко ударил каблучком о каблучок, но звон не выветрил досады от одиночества – так академик живописи ужасается наскальным рисункам в Коктебеле.

ЗАИМСТВОВАННОЕ

Граф Сергей Александрович Вяземский привез из Англии новую забаву – боксирование.

К обедне в имении Вяземских собрались приглашенные князья, графья и деятели искусства с красными носами и в припудренных париках, как в соломе.

Граф Вяземский демонстрировал новую забаву спортивного толка, комментировал, как в газете «Ведомости»:

— Небывалое ощущение радости, безопасность движений, унятие нервной дрожи – всё соединено в новом физическом упражнении боксировании.

Мы прыгаем, мы наносим удары, отскакивает взад, отворяем душу порывам.

Каждый культурный светский человек и дамы обязаны знать боксирование, как французские идиомы. – Граф Сергей Александрович Вяземский подпрыгивал, наносил удары по потешной соломенной груше, причем сам выглядел для гостей не менее потешно: диковинные большие кожаные рукавицы, маленькие сапожки, и полосатое нижнее белье – гадкое до неприличия.

— Экий стыд и срам! – князь Радонежский сплюнул в бороду раскольнику Никодиму: — Вырядился Сергей Александрович шутовски – полосатое исподнее.

— Истину, истину глаголете, Анатолий Александрович! – граф Коломенский Андрей Егорович покачал золотым лорнетом, как веслом: — Негоже русскому человеку заимствовать у поганых иностранцев срамное, нечистое, смердящее и бесстыдное, как заголенные ягодицы отрока.

Не по дзэну заимствованное, ох, как не по дзэну!

— Ну, это с какой стороны к делу подойдешь, уважаемый Андрей Егорович, – академик словесности Михайло Иванович Ломоносов вступил в спор, потому что всегда спорил, как на торгах на ярмарке. – Случается, что заимствованное красоту приносит в рукаве, словно девица ведро студёной воды в полдень на стол выставила.

Князь Шереметьев Антон Поликарпович заимствовал из Парижа новый вид искусства в виде танцорок – пляшут в прозрачных одеждах, а ногу выше головы поднимают, аж до небес.

Дух захватывает, и ничего сложного в заимствованном искусстве не наблюдается, но не так омерзительно как боксирование.

— Возможно ли подобное, чтобы дама в прозрачной одежде ногу выше головы вскидывала? – господа взволновались, приказывали запрягать, да без экивоков в гости к князю Шереметьеву Антону Поликарповичу ехать. – Почто скрывает заимствованное от света?

Дзэн!

НЕМЫСЛИМОЕ

Помещица Салтыкова Нина Евграфовна слыла самодуршей – избивала и убивала крепостных крестьян по своему хотению – так медведь на воеводстве рыбу глушит лапой.

Летом Нина Евграфовна отправила крепостных девок в лес по ягоды – на заготовки зимние, чтобы зимой с голоду животы не подводило у неё и её гостей с женскими голосами.

Чтобы девки во время сбора ягод не кушали ягоды, помещица приказала им петь до хрипоты в горле и до покраснения в выпученных очах – так норвежские рыбаки выпучивают глаза, когда возвращаются из похода, а дома ждет любовник жены.

Но девки во время песен умудрялись – кушали ягоды по дзэну!

Салтыкова Нина Евграфовна тогда приказала, и девкам зашили рты проволокой – через губы протыкали.

Но девки кушали ягоды через нос – немыслимо как.

Махнула рукой на немыслимое и на девок помещица Салтыкова Нина Евграфовна, приказала — вытащили проволоку у девок из губ, раны залечили, смазали мазями заморскими дорогими, чтобы девки красоту возвратили, а затем Нина Евграфовна продала крепостных девок туркам на потеху.

На вырученные деньги помещица купила греческое варенье из греческих же орехов.

Дзэн!

ВСПОМОЖЕНИЕ

Графиня Маргарита Викторовна Сухомлинская прекрасно музицировала, профессионально танцевала, похвально пела, изящно откидывала головку к правому плечу и знала всё о женском вопросе в губерниях – так писарь знает все закорючки начальника.

На балу в честь приема французского посла графиня Маргарита Викторовна собирала пожертвования на детскую больницу в Саратове, где люди пухли от голода, на завтрак кушали крапивные щи и нюхали на ужин лапти.

Францзузианец посол Жан-Жак жмотился, скаредничал, не клал на серебряный поднос пожертвование, словно у него дома ураган прошел.

Жан-Жак амурничал, сплетничал и за сплетнями и амурами скрывал жадность — так лисица скрывается в перьях петуха.

Но графиня Маргарита Викторовна Сухомлинская упорно требовала денег на больницу для сирот, словно готовила койку для Царя батюшки.

Французский посол пришел в неистовство, укорял, журил графиню в излишнем рвении во вспоможении, но с лица угодливую улыбку не убирал, потому что держал имидж куртуазника: