Васька Голицын затеял всю круговерть ради того только, чтобы скрыть лицо лежавшего на помосте, коли я щетину приметил, то и другие могут. Но боярам действо его понравилось, они стали охальников подбадривать и изощряться во всяких советах непристойных. Голицын уловил, что за выдумку свою достоин милости, и громко обратился к Мстиславскому:

— Челом бью Думе боярской! Дозвольте взять останки боярина Басманова, похоронить по-христиански в усыпальнице семейной.

Мстиславский посмотрел на князя Василия Шуйского, тот кивнул согласно, просьбу слезную уважили.

— А с этим что делать будем? — Василий Шуйский пренебрежительно кивнул головой на опозоренное тело.

— Дык в усыпальницу царскую, — по простоте душевной предложил Мстиславский.

— Самозванцу не место среди гробов священных! — взвился Василий Шуйский.

— Самозванцу, конечно, не место, — согласился Мстиславский, — а Димитрию...

— Не Димитрий это! — взвизгнул Дмитрий Шуйский, поддерживая брата.

Тут началась свара неприличная вокруг трех слов — «царь», «Димитрий», «самозванец». В конце концов договорились лишь до того, что непоименованное тело надлежит выдать родственникам, как Басманова Голицыным, а там пусть родственники распоряжаются. Если же пожелают непременно в храме Михаила Архангела хоронить, то это Дума боярская отдельно решать будет, позже, на холодную голову. Все смотрели на Нагих, те прятали глаза, как будто дело их не касалось. Вдруг Михаил Нагой встрепенулся, на меня перст уставил:

— Да вон князь светлый! Он у нас главный похоронщик!

— Ну что, князь Юрий, признаешь родственника? — още-рясь, спросил Василий Шуйский.

— Чего же вы меня раньше не спросили, когда мимо окон моих тело бездыханное волочили? — вопросом на вопрос ответил я. — Я бы вам ответил. И сейчас скажу: не Димитрий это, а невесть кто.

Князь Мстиславский посмотрел на меня с удивлением, не мог он взять в толк, почему я от Димитрия открещиваюсь, но Василий Шуйский — тот прекрасно понял, что я сказать хотел. И даже смутился на мгновение. Но быстро взял себя в руки и возвестил:

— Раз родственников нет, так... — тут он помедлил в раздумье, —сожжем его, а пепел по ветру развеем, без отпевания, пусть в ад отправляется к хозяину своему.

— С «адом» и сожжем, — поддакнул Дмитрий Шуйский.

Так в тот же вечер и сделали. А пеплом зарядили пушку и

выстрелили в сторону Польши. Зачем? У Шуйского на это свои резоны имелись.

Но все это позже было. Тогда же я с тяжелым чувством смотрел на весело гогочущих бояр, забывших свой недавний спор и вновь объединившихся в торжестве победы.

Недавно и я торжествовал, зря Димитрия, воссевшего на престоле предков. И восхищался его победой, когда с немногими тысячами сподвижников всего за восемь месяцев он покорил державу великую. Года не прошло, как двести не обученных военному делу детей боярских за восемь часов свергли государя, повелевавшего миллионами и готовящегося диктовать свою волю всем королям европейским.

«Торжествуете? — хотелось мне крикнуть в лицо боярам. — А ведомо ли вам, что легкая победа есть лишь предвестие поражения тягчайшего. Пройдет совсем немного времени, и воздастся вам по делам вашим!»

Но мысль о скором и неминуемом возмездии не веселила душу. Видения кровавой смуты вставали перед моими глазами, и в смуте этой могли погибнуть и держава, и народ, о них печалился я.

И еще одна грустная мысль посетила меня. Я вдруг понял, что Димитрий никогда уже не вернется. Да, история всегда повторяется, но никогда — в том же месте и с тем же человеком. Многие герои заносчиво пренебрегали этим законом и, пытаясь переломить судьбу, старались повторить свой подвиг давний, принесший им власть, богатство или славу. И что из этого выходило? Всегда одно и то же — срамота и смех всеобщий.

Нет, Димитрий не вернется, а если вернется, то это будет уже другой человек.

Сказка не повторяется.

Красное Солнышко не восходит дважды.

Самозванец

[1606-1608 гг.]

Если и был когда-либо самозванец на Русском престоле, так это князь Василий Иванович Шуйский. Ох, недаром я всю жизнь эту семейку недолюбливал, подозревая во всевозможных кознях! Но даже я не ожидал, что они в мыслях так высоко заносятся. От Романовых ожидал, потому что они выскочки, у молодых родов случается иногда вредное кружение в голове, но Шуйские-то за столько поколений должны были смириться с давним поражением и свыкнуться со своим вторым местом в державе. Да и честили мы их без меры, всегда они были в Думе боярской, иногда и во главе, в войске — первыми воеводами в полках, а если и казнили их, то редко, гораздо реже, чем по делам их следовало. За примерами далеко ходить не надобно — года не прошло!