Но армия не пошла на Паволочь. Не пошла потому, что Ставка отменила наше наступление на Казатин. Беспокоясь за судьбу отрезанной от остальных сил армии бригады, Рыбалко настойчиво искал выход из создавшегося положения. Но бригада находилась в глубоком тылу немцев, а наши части вели напряженные бои на другом направлении. Только через несколько дней Рыбалко самолетом смог направить Драгунскому' приказ прорываться на соединение с армией, указав направление движения.

Дни, проведенные в окружении, не сломили боевой дух воинов. Они стойко отражали атаки гитлеровцев, экономно расходуя боеприпасы. Наш У-2, с трудом пробившись через занятую противником территорию, приземлился в расположении бригады в самый критический для нее момент.

Прорыв танкистам дался нелегко. В пути комбригу пришлось уничтожить оставшуюся технику. Это решение было продиктовано суровой необходимостью, да и другого выхода, который помог бы спасти личный состав, он не нашел.

Прибыв спустя некоторое время в штаб армии, комбриг ожидал, что Рыбалко не одобрит его решение. Однако командарм, внимательно выслушав доклад, ободряюще произнес:

— Победу принесут люди, а техника — дело наживное.

Вскоре бригада, получив танки и другое необходимое вооружение, включилась в оборонительные бои в районе Фастова.

9-й мехкорпус, выполнив ближайшую задачу, утром 7 ноября сосредоточился в районе села Плесецкое. Командир корпуса генерал К- А. Малыгин сразу же прибыл к командующему и застал его сосредоточенно изучающим карту. Пригласив к ней комкора, Рыбалко приказал:

— 70-ю мехбригаду оставьте для обороны Фастова, остальными силами продолжайте наступление на Кожанку и Попельню. Потребуйте от людей бдительности: не исключены столкновения с отходящими частями противника.

Предупреждение командарма было не напрасным, и К- А. Малыгин вскоре сам в этом убедился.

Действуя в указанном направлении, корпус занял Кожанку. Наступила осенняя ночь — слепая, беззвездная. Уставшие после жарких боев за Киев и Фастов воины получили отдых и уснули крепким сном. На окраине села расположились бойцы батальона капитана Н. И. Симоненко. Рядом проходило шоссе, дальше из темноты проступали очертания заводского корпуса, в одном из помещений которого вместе с комкором разместились офицеры штаба 69-й мехбригады.

Казалось, ничто не предвещает опасности. Но кто из фронтовиков не знает, что нет ничего более тревожного на войне, чем тишина...

Внезапно шоссе вздрогнуло от разрывов гранат, загремели беспорядочные выстрелы — из пушек, минометов, автоматов,— окна завода осветились вспыхнувшим пламенем.

Схватка была недолгой, и когда генерал Малыгин с офицерами выскочил из помещения, все было кончено, лишь вблизи, на территории завода, пылала цистерна с горючим.

Что же произошло?

Водитель, решивший заправиться из этой цистерны, услышал на шоссе рокот моторов. Присмотревшись, определил: приближается вражеская колонна из двенадцати бронетранспортеров. Чтобы предупредить товарищей, выстрелил. В ответ гитлеровцы дали очередь и подожгли цистерну.

Капитан Симоненко быстро сориентировался, и его батальон обрушил на бронетранспортеры интенсивный огонь. Завязалась короткая, но жаркая схватка. Колонна была разгромлена.

Уцелевшие гитлеровцы сдались в плен и показали, что выбрали этот маршрут в полной уверенности, что в Кожанке находятся их войска. При той панике и неразберихе, которая царила в отступающих частях противника, это было неудивительно. А вот то, что наши воины так легко отделались — просто счастливая случайность.

Взятие Киева и Фастова открывало войскам 1-го Украинского фронта, которые нависли над северным крылом группы армий «Юг», реальную возможность для дальнейшего продвижения в западном и юго-западном направлениях. Немецко-фашистское командование, отдавая себе в этом отчет, в срочном порядке перебрасывало на* киевское направление все новые и новые силы из Западной Европы и с других фронтов. В районе Фастова и Белой Церкви скоплялись немецкие танковые дивизии. Пытаясь снова завладеть Киевом, гитлеровцы не отказывались и от мысли восстановить оборону по Днепру в целом.

Учитывая складывающуюся обстановку, командующий 1-м Украинским фронтом приказал Рыбалко приостановить наступление на Казатин и занять жесткую оборону в районе Фастова.

В эти дни Рыбалко постоянно находился в войсках. Лично проверял организацию танковых засад, противотанковых узлов сопротивления, создание минных полей на танкодоступных направлениях. Его присутствие, беседы с личным составом вселяли в бойцов уверенность в своих силах, возбуждали горячее стремление нанести врагу поражение и отстоять освобожденные районы.

В отражении непрерывных контратак противника большую роль сыграли самоотверженные действия инженерных войск армии. Сменивший погибшего М. В. Онучина полковник Матвей Поликарпович Камен-чук вместе с командиром 182-го армейского инженерномостового батальона майором Н. А. Жеребным под огнем противника организовали на подходах к Фастову минирование местности. А когда гитлеровцы разгрузили на станции Белая Церковь две свежие танковые дивизии н с ходу ввели их в бой, эти опытные военные инженеры создали минно-заградительные отряды, которые сорвали атаку противника и нанесли ему ощутимые потери. Уничтожение прорвавшихся к городу немецких танков довершили танкисты и артиллеристы.