яростно нахлестывали коней, не обращая внимания на рвущиеся вокруг снаряды и мины.

— Смотри, как торопятся, молодцы! А послушай только, как стучат копыта русских коней по берлинскому асфальту,— сказал Павел Семенович и велел водителю ехать в другой район: здесь наша помощь уже не потребуется.

На стене одного из домов мы заметили немецкое* объявление, а под ним — русские слова. Павел Семенович приказал остановиться. Сопровождавший нас офицер перевел с немецкого: «Соблюдать спокойствие! Берлин сдан не будет!»

А ниже — наспех — по-русски: «А мы уже в Берлине!»

Павел Семенович рассмеялся: еще недавно фашисты уверяли, что Красная Армия не сумеет даже подойти к Берлину. А мы уже здесь!

На соседней улице увидели одну из наших штурмовых групп. Подъезжаем. С докладом — командир. Рассказывает:

— Вон там, на левой стороне, стоял двухэтажный дом с огромным красным крестом на стене. Думаю: госпиталь — и собираюсь было двигаться дальше. Но вдруг оттуда открыли огонь. Присмотревшись, замечаю: на концах креста — бойницы. Отдал приказ — и танкисты с артиллеристами превратили фашистскую ловушку в развалины...

К каким только хитростям ни прибегали фашисты в бессильных попытках оттянуть свой неизбежный финал! Сложить оружие и сдаться в плен они не могли: слишком много кровавых злодеяний было на их счету, чтобы рассчитывать на прощение.

В одну из жарких штурмовых ночей в Берлине мне срочно понадобилось повидать Рыбалко. С трудом разыскал его в 7-м танковом корпусе. Командарм стоял у своего танка и, по-видимому, уже заканчивал ставить задачу командиру корпуса В. В. Новикову.

— ...Выполнит это Драгунский, — говорил Рыбалко.— Сейчас же передайте ему...

— Хорошо, Павел Семенович...— как-то растерянно произнес Новиков.

Рыбалко с удивлением взглянул на него, и Василий Васильевич поспешил объяснить:

— У Драгунского только что погиб Бердиев.

— Какой же это Бердиев? — нахмурился Рыбалко.-—» A-а, вспомнил! Вместе с Драгунским получал Золотую Звезду. Такой веселый, красивый парень. Кажется, грузин?

— Азербайджанец,— уточнил Новиков.— Все приглашал своего комбрига в гости после войны, и вот не уберегся.

Рыбалко огорченно вздохнул:

— Вот еще одного героя потеряли в Берлине...

Об А. К. Бердиеве нам с Павлом Семеновичем позднее рассказал начальник политотдела бригады полковник А. П. Дмитриев, а спустя десятилетия бывший комбриг Д. А. Драгунский с большим теплом написал о Бердиеве в своей книге «Годы в броне».

Прославленный пулеметчик Авас Гашим-оглы Бердиев, которого в бригаде звали Авас Касимович, показал себя смелым и находчивым воином еще в боях на Правобережной Украине, затем в дни освобождения Львова. А когда бригаде Драгунского предстояло форсировать Вислу, Бердиев с пятью бойцами, пока не подошли переправочные средства для танков, переплыл в утлой рыбацкой лодчонке бурную реку. В течение нескольких часов он держал под огнем рвавшихся к берегу гитлеровцев, обеспечив переправу всего батальона. На Сандомирском плацдарме его контузило, но старший сержант не покинул поля битвы, хотя с ним оставалось всего два бойца После тех боев А. К. Бердиеву присвоили звание Героя Советского Союза.

Это — лишь несколько штрихов из боевой биографии славного сына азербайджанского народа, чья героическая жизнь оборвалась в огне и грохоте рушащихся стен фашистской цитадели.

Последний военный Первомай мы встречали б объятом пламенем Берлине, под гром артиллерийской канонады. И все же это был радостный праздник. Все говорило о том, что конец войны близок.

— ...Не на параде, а в жестоких уличных боях встречаем мы свой праздник. Но ничто уже не может вырвать победу из наших рук... От нас с вами зависит ускорение конца войны. Вперед, за полный разгром врага!

Так было сказано в поздравлении Военного совета войскам, которые уже заняли почти весь город.

Получив донесение о боевых действиях, где перечислялись захваченные в тот день 90 кварталов Берлина, Рыбалко удовлетворенно произнес:

— Славно потрудились наши гвардейцы в этот праздничный день. Но теперь не много осталось им трудиться...

Ломая сопротивление все еще упорствующих нацистских фанатиков, воины 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов пробивались через горящие кварталы Берлина навстречу друг другу. К утру 2 мая они соединились. А в середине дня берлинский гарнизон капитулировал.

Над рейхстагом пламенело Знамя Победы.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Над Берлином занимался рассвет. Мне навсегда запомнилось то утро 3 мая 1945 года: в городе воцарилась удивительная и непривычная тишина. Она казалась неправдоподобной после девяти дней и ночей адского грохота артиллерии, разрывов бомб и снарядов, трескотни пулеметных и автоматных очередей. Лишь кое-где среди дымящихся развалин еще рушились остатки стен, напоминая о недавнем злобном упорстве обреченных фашистов.