К южной окраине Берлина устремились и войска 6-го корпуса. Передовая бригада Куриста заняла по пути город Тельтов и вышла к Тельтов-каналу. Следом за ней подошли и части 7-го корпуса. Иными словами, вся наша армия сосредоточилась на южном берегу Тельтов-канала, развернувшись на фронте в 12 километров.

Командующий фронтом поставил Рыбалко задачу: утром 24-го форсировать Тельтов-канал и ворваться в Берлин. На подготовку отвел день 23 апреля.

По данным воздушной и наземной разведки было известно, что на северном берегу канала отрыты траншеи в полный рост, сооружены железобетонные доты, врыты в землю танки и самоходки; дальше — полоса строений с метровой толщиной стен. В обороне у противника более 250 орудий и минометов, 130 танков и бронетранс-

портеров, свыше 500 пулеметов и тысячи фаустпатронов. Обороняют канал 15 тысяч человек. Мосты через канал либо взорваны, либо подготовлены к взрыву. Ширина канала — 40—50 метров, глубина — 2—3 метра, берега бетонированы 22.

Маршал Конев понимал всю трудность задачи, возложенной на 3-ю гвардейскую танковую армию, и пере-подчинил Рыбалко 10-й артиллерийский корпус прорыва, 25-ю артдивизию прорыва и 23-ю зенитно-артиллерийскую дивизию прорыва; передал также в оперативное подчинение Рыбалко 2-й истребительный авиакорпус и 48-ю стрелковую дивизию из 28-й армии генерала А. А. Лучинского.

На главном участке прорыва протяженностью четыре с половиной километра сосредоточилось около 3000 орудий, минометов и САУ, то есть 650 орудийных стволов на километр фронта 23. Небывалая за всю войну плотность артиллерийского огня!

Штурм Берлина с юга начался 24 апреля. Оглушительный грохот тысяч орудий возвестил о начале последнего, решающего наступления на фашистскую столицу. Огромной силы артиллерийский удар обрушился на северный берег канала. Одновременно 200 самолетов 2-й воздушной армии генерала Красовского, волна за волной, эшелон за эшелоном, бомбили укрепления противника, усиливая мощь артподготовки. Артиллерия тяжелых калибров била по каменным зданиям, и они на глазах рушились, как карточные домики. Снаряды и бомбы около часа перепахивали вражеские позиции, трамбовали доты, блиндажи, огневые точки, превращая северный берег канала в море огня.

Свой наблюдательный пункт Рыбалко организовал на крыше восьмиэтажного дома, откуда хорошо просматривалось и поле боя, и вся панорама Берлина. Сюда же поднялся маршал Конев. К ним присоединились командиры авиа- и артиллерийских корпусов. Во время артподготовки приехал и член Военного совета фронта К. В. Крайнюков.

— Не многовато ли генералов на этом скворешнике собралось? — укоризненно произнес Константин Васильевич, поднявшись на крышу.— Отличная мишень для противника.

Немецкие автоматчики постреливали с того берега не часто, но видно было, что они берут на прицел этот

дом: того и жди, что с крыши нас всех сметет. Рыбалко не хотелось уходить отсюда — НП имел действительно превосходный обзор.

— Пока стреляют автоматчики, не так страшно, — сказал он Крайнюкову.— Хуже будет, если за нас возьмутся снайперы...

Конев, оторвавшись от наблюдения за артподготовкой и определив координаты вражеских огневых точек, приказал артиллеристам накрыть их. Подействовало: стрельба по НП прекратилась.

Не дожидаясь конца артподготовки, передовые отряды 22-й гвардейской мотострелковой бригады, прикрытые огнем артиллерии и таг ков, на плотиках и складных деревянных лодках начали форсировать канал и захватили небольшие плацдармы на северном берегу. Вслед за ними, отгороженные от берега стеной огня, форсировали канал остальные части бригады, а затем пехота 48-й дивизии. Укрываясь за опорами разрушенного моста, мотострелки и пехотинцы, искусно маневрируя на воде, достигали противоположного берега и расширяли плацдарм.

Тем временем инженерные части армии наводили понтонные мосты для переправы танков и артиллерии. Первый из них, на участке 6-го корпуса, был готов к полудню. Как только генерал Митрофанов доложил о готовности танковых бригад к переправе, Рыбалко приказал:

— Куриста вперед!

Перед этим произошло короткое совещание: какой бригаде предоставить честь идти первой на штурм Берлина.

— От ее успеха,— говорил Павел Семенович,— зависит переправа не одного корпуса, а всей армии. Так что это не только честь, но и большая ответственность. Надох учитывать, что, несмотря на колоссальную силу артилле-' рийского и авиационного удара, еще не вся система обороны на том берегу подавлена. Да и плацдарм, захваченный мотострелками, недостаточен для сосредоточения танковых батальонов. Вперед должна пойти бригада, овладевшая искусством маневрирования под огнем и верного выбора направления атаки.

Хотя все танковые бригады корпуса Митрофанова отвечали таким требованиям, все же мы пришли к единодушному решению выдвинуть к переправе 52-ю. Она

чаще других действовала в передовом отряде корпуса и вполне успешно справлялась со своими задачами.

Бригада Куриста оправдала доверие. Переправилась организованно, огнем и гусеницами подавила сопротивление противника на плацдарме и решительно пошла в кварталы, ведущие к центральным районам Берлина.

Отмечу, что за участие в штурме Берлина прославленная бригада награждена вторым орденом Красного Знамени. Это был пятый орден на ее знамени.

За 52-й по понтонным мостам двинулись другие соединения 6-го корпуса, а за ними до утра следующего дня переправилась и вся армия. Ломая и круша преграды, наши соединения расходились по заранее заданным районам, очищая от гитлеровцев улицу за улицей, квартал за кварталом.

Тельтов-канал остался позади. Гитлеровское командование надеялось, что он станет тем рубежом, который остановит нас на пороге Берлина. Не остановил!

Каждый шаг на этом героическом пути требовал от наших воинов отваги и мужества. Камни и кирпичи развалин, асфальт площадей и улиц Берлина политы их кровью. Всем им хотелось дожить до Победы, но они самоотверженно шли через огонь и смерть ради победы над фашизмом, ради мирной жизни миллионов людей, которых фашистские «покорители мира» обрекали на уничтожение.