Волин понял, что Махно все же отдает предпочтение не наба-товцам, а комсоставу повстанческой армии, и дальнейшее сотрудничество с ним не имеет смысла, тем более что с приходом Красной Армии махновское движение катастрофически шло на убыль.

«После приведения приговора в исполнение, — докладывал Екатеринославский подпольный губпартком ЦК КП (б) У, — было предложено Реввоенсовету санкционировать его. Реввоенсовет не только не дал санкции на это, он окончательно стал в оппозицию к Махно и искал в этом отношении руководства нашей организации. К сожалению, отступление из Екатеринослава под натиском белых затушевало раскол в повстанческой армии и не дало возможности губцентру использовать создавшееся положение»234.

Из этого документа можно понять, почему 8 декабря 1919 г. М.ах-но без боя оставил Екатеринослав и ушел в сторону Никополя.

Махно всегда уходил из городов с легкостью и без сожаления. Город он никогда не любил. Долгая стоянка способствовала быстрому разложению махновских войск. Примыкавшие во время наступлений кулаки, заполнив доверху награбленным добром телеги, через пару дней возвращались по своим деревням. Те, кто оставался в городе, ежечасно подвергались соблазну безнаказанно воровать и пьянствовать, очень быстро разлагались и через неде-лю-две теряли не только боеспособность, но и человеческий облик.

О начавшемся кризисе среда махновцев свидетельствует и воззвание, с которым 13 декабря 1919 г. Махно обратился ко всем командирам и рядовым повстанцам-революционерам, призывая крепить боевую мощь армии*.

Во второй половине 1919 г. вокруг Махно сплотилась небольшая группа украинской интеллигенции, которая пыталась привить махновщине чуждое ей до сих нор националистическое направление. Разуверившись якобы в Петлюре, который предал украинский народ и вступил в союз с Деникиным, они стали возлагать большие надежды на Махно в деле национального освобождения Украины и нашли надежного союзника в лице жены Махно Галины Андреевны Кузьменко.

Однако встреча петлюровской делегации с махновцами не дала практически никаких результатов. Этому во многом способствовали окружавшие Махно набатовцы, которые боялись, что батька может перейти под знамена украинских «самостийников». Много лет спустя один из петлюровских генералов М. Капустянский, высоко оценивая Махно как народного вожака и умелого и отважного командира с «запорожской удачей», обвинил его в том, что он не помог борьбе за создание независимой Украинской Народной Республики236.

Ряд буржуазных историков не столько объясняют это тем, что Махно был «атаман сам по себе», сколько ищут истоки в его прошлой жизни, когда он, попав в Бутырки, оторвался от Украины, забыл родной язык, а затем, попав иод влияние анархистов, так и остался навсегда профаном в национальном вопросе237.

Предотвратить все возрастающее большевистское влияние на личный состав своей армии Махно не удалось.

В конце осени 1919 г. стало очевидным, что полное освобождение Украины от деникинских войск Красной Армией — дело ближайшего времени. ЦК РКП (б) и правительство Советской Украины, которые в то время работали в Москве, уже думая о ближайших и более отдаленных перспективах советского строительства на Украине, глубоко анализировали причины поражений и промахи в своей деятельности, которые привели к временной победе Деникина и захвату им практически всей территории республики.

Одним из первоочередных вопросов была партизанщина, в частности махновщина. Против разрастания в деникинском тылу стихийного повстанческого движения, которое затем трудно будет погасить и Красной Армии, выступали многие партийные и советские деятели. Член Реввоенсовета 1.2-й армии В. П. Затонский еще 23 ноября 1919 г, сообщал в ЦК РКП (б) И. В. Сталину, что «Поддерживать восстание в тылу Деникина нет смысла. Й без to-го все пылает»238. Он категорически протестовал против объединения партизан с регулярными красноармейскими частями. На партизанщину сквозь пальцы смотрело лишь командование 14-й армии, член РВС которой Г. К- Орджоникидзе считал, что «все, что кусает Деникина, — хорошо»239240.

Командование Южного фронта попробовало решить «проблему Махно» очень просто — так, как это пытались сделать летом 1919 г., — заменить батьку другим командиром, более надежным. Такой кандидатурой стал руководитель одного из небольших партизанских отрядов П. С. Ткаченко. Узнав об этом, В. П. Затон-ский сообщил ЦК РКП (б): «Заменить Махно Ткаченком, как было сделано Южфронтом, недопустимо. Между прочим, Ткаченко уже показал себя. Он объявил себя начальником красных партизан Правобережья и заготовил бланки с девизом «Голодранц1 ecix крат, еднайтесь!» Это не безграмотность (Ткаченко бывший учитель) — определенно анархо-махновщина»Ъ1.

Таким образом, становилось ясно, что ликвидировать партизанщину, а особенно махновщину, одним росчерком пера не удастся.

ЦК КП (б) У считал, что без устранения махновщины невозможно будет приступить к успешному восстановлению Советской власти на Украине. Мнение многих украинских руководящих работников было однозначным — «ликвидировать, — как отмечал на VIII конференции РКП (б) член бюро ЦК КП (б) У Я. А. Яковлев, — все банды и те повстанческие организации, которые сегодня бьют Деникина и которые завтра будут гораздо опаснее для нас. Никакого чувства благодарности по отношению к ним быть не может. Здесь есть один путь, путь беспощадности, самой решительной ликвидации этих отрядов»241.