Председатель завкома подавил в себе страстное желание зевнуть и холодно ответил:

— Опоздали! У нас все это уже проделано! Все — ударники! Все закрепились! Все погасили! Круглые сто процентов у нас! До свидания!

И, обратившись к секретарю, намеренно громко сказал:

— Значит, на последнем производственном совещании...

Но ребята не уходили. Они настаивали на своем. Они заявили, что в таком случае хотят видеть, как работают ударники.

Полтора часа длилась перепалка, и наконец к концу второго часа ребята очутились в цинковом цехе.

...Рабочие сообщили, что дела у них идут неважно.

— Для вас, ребятки, много работы найдется! Не забудьте, что у нас есть еще отсталые рабочие, которые частенько прогуливают. У нас еще не все ударники, вот в чем беда.

Пораженные ребята, вытаращив глаза, слушали рабочих...

...Секретарь завкома высунул в дверь нос и сейчас же отскочил.

— Идут! — плаксиво прошептал он. — Возвращаются уже из цехов! Что делать?

— Тс! — Председатель заметался по комнате, подскочил к шкафу с «делами», влез в него и затворил за собой дверцу.

Секретарь хотел последовать за ним, но председатель оттолкнул его, заявив, что больше «местов нет!»

И секретарь побежал прятаться от ребят в .уборную.

ИМ МЕШАЮТ

Ученики Алексинской ШКМ с шумом и криком занимали свои места. Герасим Петрович прикрыл за собой дверь и, поздоровавшись с ребятами, пошел к учительскому столику.

Пока в классе устанавливался порядок, Герасим Петрович растирал руками сонные глаза и смотрел через запотевшее окно на колхозный двор, который находился напротив, через улицу.

Там несколько колхозников возилось с двумя плугами и путиловским трактором, приводя их в порядок к будущему весеннему севу.

Когда ученики Алексинской ШКМ расселись по своим партам, Герасим Петрович отошел от окна и, строго поглядев на ребят, начал урок.

— Чесноков! Ты заданный урок выучил наизусть? Проверим, проверим. Ну-ка, Чесноков, продекламируй мне 38-ю страницу из книги.

Чесноков закатил глаза и, вспоминая вызубренную страницу, начал говорить:

– — «Итак, деревенская школа, так же как и городская, должна перестроиться на основе политехнизации. Каждый предмет школьной учебы надо связать с жизнью поставить его на службу социалистическому строительству. Учеба в школах колхозной молодежи должна быть крепко связана с практической работой в колхозах и...»

— Стоп! Стоп! — перебил учитель. — Неверно, перепутал! В книге написано не «крепко связана», а «тесно связана»! Садись, неудовлетворительно! Грузикова, продекламируй-ка страницу 39-ю.

Гузикова, волнуясь, начала говорить:

— «Следовательно советская школа не может замкнуться в своих четырех стенах. Это не ученье, когда ученик просидит, проучит урок и не сумеет его применить на практике. Поэтому ШКМ и колхоз должны представлять из себя одно неразрывное целое...»

— Садись, Гузикова! Неудовлетворительно. По книге: не «из себя», а «собой»... Что за собачья память у вас, ребята? Почему вы так скверно начали зубрить уроки? Что за безобразие? В который раз вы слова путаете? Что за ерунда собачья!

В классе воцарилась напряженная тишина. Вдруг староста Ицуцкий решительно поднялся и заявил:

— Герасим Петрович! Меня класс уполномочил сообщить вам, что в последнее время мы не можем нормально готовить уроки. Только соберемся в нашей Алексинской ШКМ для того, чтобы коллективно выучить задание, как К нам сюда приходит делегация от Алексинского колхоза с требованиями и претензиями.’

Класс загудел. ,

— Невмоготу стало! — орал один. — Мешают нам колхозники, зовут к себе, чтобы мы им помогали, чтобы мы увязали теорию с практикой. Как мы им ни доказываем, что они нам учиться мешают, а они все прут и прут со своими неуместными предложениями.

— Невтерпеж, Герасим Петрович! — орал другой.— Прут и прут, лаются, уговаривают и этим самым зубрить нам мешают. Вот потому и заучивать мы стали слабо. Помогите их окончательно отшить от нас.

— Безобразие! — прошипел Герасим Петрович. — Срывают учебу в школе колхозной молодежи, которая призвана сыграть ответственную роль в деле переустройства деревни! Я жаловаться буду! В район! В центр!

Дрожа от возмущения, он встал, подошел к окну и забарабанил по стеклу пальцами.

Через улицу, напротив, в колхозном дворе, все еще возились люди с плугами и путиловским фордзоном.