Обстановка сложилась так, что между левым флангом второй и правым флангом пятой армий, в районе Петрокова, образовался прорыв, в который немцы на -правили корпус генерала Войрша, состоявший из одной германской и одной австрийской дивизий. Движение Войрша угрожало тылам обеих русских армий и могло привести к катастрофе, подобной Танненбергской.

0 Поэтому русское верховное командование бросило в этот прорыв все имевшиеся в его распоряжении ре -зервы: 1-ю и 2-ю гвардейские кавалерийские дивизии. Туда-же бъья направлен с Юго-Западного фронта 3-й Кавказский корпус генерала Ирмана.

Корпус Ирмана мог подойти к Петрокову не ранее 25– го ноября, а гвардейская кавалерия, находившаяся в Радоме, к 18– му ноября.

Поэтому Верховным Главнокомандующим была дана следующая директива обеим гвардейским кавалерийским дивизиям: мво чтобы-то ни стало удерживать Петроков и железную дорогу Петроков - Колюшки до подхода генерала Ирмана."

Задача эта была трудной и непосильной для 2-х кавалерийских дивизий /Ц.0 эскадронов при 2ц. орудиях/, понесших в предыдущих боях большие потери. Спешенные эскадроны не могли дать более 60 стрелков, т.е. обе дивизии - всего 2Ц.00 штыков, что соответствовало силе трех пехотных баталионов. А в корпусе Войрша было 18 баталионов и Ql± орудий.

Начальство над Петроковским отрядом принял старший из начальников дивизий - генерал Гилленшмидт.

Наша дивизия пришла в Петроков 18-го ноября. На следующий день у Гилленшмидта состоялось совещание командиров, после которого три полка под начальством генерала Лопухина выступили из Петрокова на Белхатов. В районе Белхатова находилась Уральская казачья дивизия генерала Кауфмана-Туркестанского, которая отходила на Петроков под сильным давлением противника. Лопухину было приказано соединиться с уральцами и вместе с ними оборонять подступы к Петрокову.

Утром 20-го ноября три полка генерала Лопухина подошли к Белхатову, уже занятому противником.

Уральцы вместо того, чтобы отходить на Петро-ков, отошли на Лодзь и Лопухину предстояло одному выдержать натиск авангарда Войрша / 9 баталионов при Зб орудиях, т.е. 7500 штыков/. У Лопухина-же было 1о эскадронов /1100 штыков/ и 6 орудий.

Лопухин занял своим отрядом позицию по обеим сторонам шоссе Петроков - Белхатов. Позиция эта имела тот недостаток, что впереди нея находился молодой сосновый лес, в котором противник мог незаметно нака -пливаться. Но расположение в лесу для кавалерии было опасно, а другой, более удобной, позиции вблизи не было. Поэтому Лопухин решил остаться на выбранной им позиции, оборона которой была усилена шестью, приданными лейб- Драгунскому полку, пулеметами.

Утро прошло спокойно. Но в первом часу дня разведка донесла, что цепи противника вышли из Белхатова и продвигаются по обеим сторонам шоссе. Предстоял тяжелый оборонительный бой.

В начале третьего часа на нашем правом фланге завязалась перестрелка. Как мы и предполагали, немцы начали накапливаться в лесу, но пока еще из него не выходили.

– S3 -

Короткий ноябрьский день клонился к вечеру, И перед самым наступлением сумерок из лесу показались густые цепи противника, без выстрелов и перебежек приближавшиеся к нашей позиции. Немцы вероятно знали, что перед ними находится не пехота, а спешецная кавалерия, почему дли совершенно открыто. Одновременно их батарея открыла с самой близкой дистанции огонь, обстреливая нас шрапнелью и гранатами.

Оставив меня с двумя ординарцами на шоссе, где в придорожной канаве находился штаб отряда, Лопухин сел на коня и с двумя офицерами - ординарцами - штабе ротмистром Коллониусом и поручиком Лаймингом, штаб трубачем и остальными ординарцами поехал к лейб- Драгунам, на правый фланг, за который он особенно беспокоился.

Пропло минут десять. Вдруг с правого фланга послышалась сильная пулеметная стрельба. Драгунские пулеметы открыли огонь, но немцы их вскоре обнаружили и засыпали гранатами. Я мог видеть в бинокль, как драгуны начали отступать. В этот момент на поддержку отступающих бросилась конная группа в 70 - 80 всадников. Несколько гранат разорвались около этой группы.

Я видел, как падали убитые кони и всадники.

Началась беспорядочная винтовочная стрельба, но отступившие драгунй, поддержанные конной атакой, перепли в контр наступление и на некоторое время задержали немцев.

Как я узнал потом, пулеметная команда Драгунского полка, попавшая под ураганный огонь противника, понесла большие потери. Все попытки вынести из под огня пулеметы оказались тщетными и их пришлось оставить на позиции. Тогда генерал Лопухин, посадив на коней находившийся в резерве 2-й эскадрон нашего полка, бросился во главе его на выручку пулеметов.

Пулеметы были спасены, но какой дорогой ценой!

Генерал Лопухин был смертельно ранен, его ординарец штабе ротмистр Коллониус - убит, командир 2го эскадрона ротмистр Петржкевич - смертельно ранен, а его младший офицер корнет Окунев - убит. Коню второго ординарца поручика Лайминга гранатой оторвало голову, из остальных ординарцев двое были ранены. В эскадроне ротмистра Петржкевича девять солдат были убиты и около двадцати - ранены.

Захватив с собой пулеметы и подобрав всех ране ных, наши цепи стали отходить. Я сел на коня и, не зная еще о ранении Лопухина, поехал его разыскивать. Уже темнело. Путь нашего отступления сильно обстреливался. Проехав сотню шагов я встретил поручика Лай -минга и трех ординарцев, несших на бурке раненого Лопухина, Зная, что в полуверсте от позиции, около мельницы, находится штабной автомобиль, я приказал нести раненого к машине,