— Господин полковник, позвольте мне влиться в вашу дивизию с Атаманским конным полком?

С Борисом Ногайцем я познакомился в Екатеринодаре, перед революцией. Он был тогда прапорщиком 2-го Екатеринодарского полка и являлся младшим братом сотника Ногайца247, офицера Конвоя Его Величества. Среднего роста, хорошо сложенный, стройный, красивый, он мне тогда понравился. Теперь я его вижу в чине есаула и по старому знакомству крепко жму руку.

— Что за полк — Атаманский? Такого в Кубанском Войске нет. И к тому же почему Вы хотите влиться именно в нашу дивизию? — спрашиваю его.

И он мне доложил следующее:

— По избранию Войсковым Атаманом генерала Букретова Кубанский Гвардейский дивизион был переименован в Атаманский полк и являлся как бы Конвоем Войскового Атамана. Из Екатеринодара, перед эвакуацией его, два взвода казаков со штандартами были направлены в Новороссийск и отплыли в Крым, а полк отходил с правительственным отрядом в Туапсе. Ввиду капитуляции армии все старшие офицеры оставили полк и уплыли в Крым, а я, как самый старший из оставшихся офицеров, возглавил полк. В нем до 400 шашек. Так как полк не входил ни в одну дивизию и является гвардейским, нам стало страшно оставаться в одиночку, и мы решили влиться в вашу дивизию. Вместе сдаваться красным не так страшно.

Проходит некоторое время, как представляется новый есаул, командир дивизиона 1-го Запорожского полка, с такой же просьбой.

— А где же сам полк? — спрашиваю.

— 1-й Запорожский полк неизвестно где, есть группы казаков, отступившие сюда, не найдя полка, постепенно сорганизовались вместе, и нас теперь две сотни, 250 человек, — закончил он.

Небольшого роста, крепыш телом, отчетливый, видимо, из молодецких урядников. Фамилию его не помню.

Понимая их душевное состояние, сам беспомощный, обласкал и приютил, как мог. Борис Ногаец будет расстрелян красными в Екате-ринодаре.

Вдруг пришло распоряжение через штаб корпуса из селения Хоста, от генерала Морозова: «Для того чтобы познать красную армию — сегодня же командировать в Сочи по одному офицеру от полка и по одному уряднику от сотен. Всем быть в военной форме, при холодном оружии, но без погон».

Сенсация. Собираю офицеров 1-го Лабинского полка, читаю телефонограмму и спрашиваю «желающих проехать в стан красных». Все офицеры улыбаются и молчат. Желающих не нашлось.

— Позвольте мне проехать в Сочи, господин полковник? — вдруг говорит подковой медицинский врач. — Я их, красных, хорошо знаю! Целых два года под ними, извергами, был! Меня-то они не проведут!

Назначены были в сотнях и надежные урядники. Где-то на сборном пункте, на камионе, все отправились в Сочи. К вечеру они вернулись.

— Красную армию не узнать, везде старые порядки, красноармейцы вежливые, угостили нас хорошим обедом. Говорят: «Не бойтесь!.. У нас порядок», — так доложили нам всем, офицерам полка, урядники от сотен.

— Да, господин полковник, красные переменились здорово и к лучшему, — докладывает доктор. — Конечно, я настроен был против них, но и то, должен сказать, переменились они до неузнаваемости. Бояться их нечего, можно оставаться, — «утешил» он нас.

Оказывается, когда комиссия от Атамана Букретова отказалась от приглашения проехать в Сочи для подписания перемирия, генерал Морозов, чтобы не сорвать переговоров, на свой риск сам поехал в Сочи на поданном ему красными автомобиле. Комиссар просил его «быть без погон». Потом Морозов рассказывал, что сверху гимнастерки с погонами он накинул шинель. Но там, в переговорах в штабе, шинель пришлось снять, и его все величали «ваше превосходительство». Рассказывал и сам смеялся. Оттуда он и привез распоряжение «выслать делегатов».

Возможно, что генерал Морозов также «оттягивал время», как докладывал на военном совете полковник Дрейлинг, в ожидании пароходов из Крыма?

Прошло уже 2 дня, как армию покинули все руководители и нас пока никто не трогал. И мы не знали — что же нам делать?

В этот же день через штаб корпуса получена новая телефонограмма от генерала Морозова, что «к 4-м часам дня, он прибудет в расположение корпуса для разговоров с казаками. Всем выстроиться у шоссе, но без всякого строя». '

Генерал Морозов и красные комиссары

Все части, кои располагались возле штаба корпуса, сгруппировались на возвышенностях шоссе по обе его стороны и ждут — стоят, сидят и курят.

Скоро показался легкий грузовик из-за поворота шоссе. Кто-то там скомандовал «смирно». Мы все повернули головы к машине и видим генерала Морозова, стоявшего на площадке грузовика. Он в шинели нараспашку и в погонах, но при нем два солдата без погон и с красными звездами на фуражках. Третий — в какой-то рабочей рубашке, в босяцкой кепке блином, на которой пришита красная матерчатая звезда. Мне показалось это галлюцинацией.