–  Что случилось?
– спросил Гурудева. Нимай запричитал:

–  Это та самая мышь, о которой я вам говорил. Три месяца она разговаривала со мной. Я учил ее сознанию Кришны. Это духовное существо, душа, она ничуть не хуже меня и других преданных. Даже лучше! Она такая смиренная! Никто меня не понимает!

Гурудева заставил своего ученика взять салфетку. Нимай высморкался и вытер слезы.

Гурудева встал с подушки и сел рядом с Нимаем. Он обнял его и постепенно успокоил.

–  Я понимаю, - сказал Гурудева.
– По крайней мере, я хочу понять. Я знаю, ты любил это животное. И из того, что ты мне рассказал, я понял, что ты кормил его праса-дом и говорил ему Харе Кришна. Преданный должен с почтением относиться ко всем живым существам.

Гурудеве хотелось быть искренним. Для того, чтобы утешить Нимая, ему придется выйти за рамки формальности, что он и собирался сделать. Но утверждение Нимая о том, будто эта мышь умела говорить, все же казалось ему чем-то ненормальным. Однако он ясно видел, что Нимая потрясла смерть мыши. И это было бхакти. Гу-рудева только что читал о том, что, в действительности, гуру - слуга своих учеников. Если это так, Нимай определенно нуждается в его служении и руководстве. Поэтому Гурудеве хотелось сделать все от него зависящее.

Но ему также было немного странно смотреть на такое бхакти. Нимай оплакивал смерть мыши, как трагическую потерю. Мышь была единственной «личностью», которую смог полюбить Нимай. То, что он мог любить только мышь, было печально, хотя его сострадание к маленькому животному было несомненно искренним.

Нимай кивнул и шмыгнул носом. Несмотря на грусть потери, Нимай все же чувствовал себя спокойнее благодаря состраданию и помощи Гурудевы. Он никогда не сидел вот так, рядом со своим духовным учителем, и никогда не общался с Гурудевой так близко. Обычно их отношения были официальными, но теперь слова Гурудевы проникали в сознание Нимая, как свет во тьму. «В о т это настоящий гуру!
– думал Нимай.
– Он спасает меня». С полной верой Н и м а й с л у ш а л дальше. Б о л ь от гибели Чхоты обжигала его сердце, но помимо боли появилось что-то еще. Гурудева говорил о высшем знании.

–  В «Шримад-Бхагаватам», - сказал Гурудева, - когда кто-то из героев опечален чьей-либо смертью, великие мудрецы, такие как Нарада, приходят на помощь и дают важные советы. В подобные минуты мы должны прибегать к этим советам. Э т о не просто теория. Нимай, та личность, которую ты л ю б и л, п о л у ч и л а полное б л а г о от того, что ты рассказывал ей о Кришне, и теперь она продолжила свой путь. К о т здесь ни при чем. Все случилось по высшей воле провидения и согласно закону кармы. «М у д р ы е не скорбят ни о живых, ни о мертвых».

–  Поэтому, Нимай, не веди себя, как глупая корова, - Гурудева постарался развеселить своего ученика, - которая льет слезы и никуда не хочет уходить от мертвого тела своего теленка.

О н и оба посмотрели на тело м ы ш и, чей рот б ы л приоткрыт, частично обнажая ее острые зубки. В это время одна из ее лап шевельнулась, и она еле слышно вздохнула.

–  Чхота! Гурудева, вы с л ы ш а л и? Он т о л ь к о что сказал «Р а м а». Он жив!

Гурудева не слышал «Р а м а», но мышь действительно ожила. Нимай осторожно взял ее в руки и стал ощупывать.

–  Похоже, кот сломал ему пару лап, и все тело помято, - сказал Нимай.
– Но он приходит в себя. До этого он просто б ы л без сознания, - Н и м а й радостно у л ы б н у л с я.

–  Положи его на место и дай ему отдохнуть, - сказал Гурудева.

–  У г у. Гурудева, это милость Кришны!

Во время этого разговора вошел слуга Гурудевы и спросил, будет ли он обедать. Гурудева ответил, что б у -дет, и велел принести тарелку также и для Нимая. Гуру и ученик вместе почтили прасад, говоря о милости Кришны и о необычных поворотах судьбы. Чхота дас потихоньку дышал, хотя и не мог двигаться. Гурудева положил немного с а б д ж и себе на палец и поднес ко рту м ы ш и. Чхота с благодарностью принял прасад.

Увидев это, Нимай преисполнился блаженством. Гуру-дева, самая важная личность в его духовной жизни, был рядом с ним и кормил Чхоту даса, который также играл в его жизни важную роль.

Гурудева проникся тем бхакти, которое Нимай испытывал к Чхоте. Он сказал, что им не стоит возвращать Чхоту в храм, где он опять может стать легкой добычей для кота. Гурудева предложил оставить мышь у него, пока она не поправится. Через пару дней Гурудева собирался отправиться в трехмесячное турне, а Нимай мог бы приходить в его домик и приглядывать за мышью, но это должно делаться строго конфиденциально. Они скажут, что Нимай присматривает за домом. Нимаю будет поручено перекрасить дом, и это будет предлогом для того, чтобы он в дневное время оставался там.

Гурудева всегда добросовестно следовал своему распорядку дня. Его тронули чувства Нимая и вся эта история с мышью, однако он должен был приступить к выполнению своих обязанностей. Поэтому он велел Нимаю отнести Чхоту даса в соседнюю комнату и подыскать там ему место. После этого Гурудева снова сел за стол и продолжил чтение «Шримад-Бхагаватам». Он прочитал стих и стал делать записи в блокноте. Но заставить себя отвлечься от того, что произошло, было невозможно.

Глава 4