– Доброе утро, - сонный голос Миши вывел ее из раздумий, и повернувшись к нему, она изумилась тому, как откликнулось сердце. Он стоял такой забавный, заспанное лицо, взъерошенные волосы.

– Доброе, - Энна не удержалась, и подойдя к нему еще больше взъерошило и без того спутанные волосы, - садись, я чай сделаю.

Он уселся на стул, еще не до конца сбросив сон.

– Ну что, к загадыванию желаний готова? – и внутренне сжался. Пол ночи он раздумывал и взвешивал все вариации на тему их с Энной жизни, и так ничего и не понял. Сейчас же, вспоминая свои ночные рассуждения, он пришел к нескольким выводам. Во первых он не в состоянии помешать Энне вернуться к мужу, которого она любит. Во вторых, он так же не в состоянии запретить ей влюбиться в другого. И в третьих, он в любом случае останется для нее лишь другом, так и не нашедшим в себе силы признаться ей.

– Готова, - отозвалась Энна, ставя на стол горячий чай. Но ушедший в себя Миша не заметил странную обреченность ее голоса.

– Так, а что, будет праздник, или как?

– На площади будут палить большой костер, вино, танцы, все как обычно, будет ли фейерверк, не знаю, а потом, когда взойдет эта необычная луна, пойдем на озеро.

«А что если это наш последний вечер?» - подумал он, и желая изменить тему разговора, задал первый пришедший в голову вопрос:

– Наряд выбрала?

Удивившись его интересу, она задумалась, перебирая в голове всю имеющуюся одежду.

– Да, я пойду в голубом сарафане, с вышивкой. Помнишь?

Он кивнул, абсолютно не помня его.

– А тебе приготовлю, что-нибудь в тон.

– В тон?

– Ну, - Энна засмущалась своему порыву, абсолютно не представляя себе, как это объяснить ему. На все праздники, она сама выбирала ему одежду, просто, что бы их наряды сочетались, и находясь в полной уверенности, что Миша не то что обратит на это особое внимание, да он вообще не заметит этого. Но в свете последних открытий собственной души, понимая что все это она проделывала далеко не просто так, - мне захотелось, что бы мы были гармоничны.

– Да? – он внимательно всмотрелся в ее глаза, судорожно пытаясь вспомнить как выглядели их наряды на прошлых праздниках. Но эту попытку пришлось сразу же забросить, он даже не мог вспомнить в чем она была вчера.

– Да, - она ответила ему таким же прямым взглядом, пытаясь понять, насколько сильно дала знать о своих чувствах. И понял ли он вообще к чему она.

Солнце неуклонно ползло по небосклону, и чем выше оно поднималось, тем чаще Энна меняла принятое накануне решение.

«Может лучше вообще не пойти?» - она в тысячный раз задала себе этот вопрос, и в тысяче первый раз поменяла решение, «а вдруг он пожелает вернуться, и так и получиться? А если наоборот, пожелает остаться, и мы никогда не вернемся? А хочу ли я вернуться? У Саши, наверное, уже другая жизнь, да и у Марины. А если нет? Если они ждут? А если мы останемся? Что же мне загадать? Это все просто старое поверье, это не правда! А если сбудется?». И эти вопросы продолжали всплывать в ее голове, сами себя порождая.

Несколько раз за день они обменивались с Мишей, ожиданиями предстоящего вечера, и она всем своим видом, каждым словом подчеркивала желание пойти и на праздник и на озеро. Не понимая, в какой страх загоняет его. Не видя, так тщательно скрывающееся за каждым его вопросом желание остаться здесь. Робкую надежду на то, что она тоже хочет быть с ним.

Вечером они нарядные и красивые, шли на площадь в толпе таких же разряженных соседей. Миша с ноткой обольщения принимал улыбающиеся взгляды тех, кто смотрел на них. Увидя Энну в своем наряде, он наконец вспомнил платье, и что купили они его на ярмарке. Голубое, расшитое пастельными лентами, оно было очаровательным. Ему же она выбрала белую рубашку, со светло голубым узором, немного напоминающим рисунок на ее платье, темные брюки, и широкий ремень.

На площади уже горел огромный костер, играла музыка, друзья и знакомые кивали, приветствуя их, пока они шли к столику с вином. За общим весельем, оба они прятали тот страх, что ощущали. И потому, Миша не видел молчаливого призыва Энны, светящегося в глубине глаз; а Энна не видела его чувств, не смотря на то, что сегодня, как в никакой другой день, они стояли практически в обнимку, он постоянно брал ее за руку, и она отвечала на это, крепким пожатием. Когда уже начало темнеть, Энна сидела на одном из стульев, и рассматривала руки, крепко сцепленные в замок. Ощущение надвигающейся беды, все явственней давило на плечи. «Если вернемся, я уйду от него» - решила Энна, понимая, что не сможет дальше жить с Сашей.

– Случилось что? – Миша присел перед ней, пытаясь заглянуть в глаза. И Энна с удивлением ощутила, как слезинка побежала по щеке.

– Все в порядке, - она улыбнулась, стирая ее ладонью.

– Тебя кто-то обидел? – и голос его дрогнул от страха за нее.

– Нет.

– Почему ты плачешь?

Она улыбнулась, увидев встревоженный взгляд, и положила руки ему на плечи. И опешила, услышав свой собственный голос:

– Может, домой пойдем?

– Так ты же все уши мне прожужжала сегодня, как вечера ждешь!

– Ну…

– Да ладно тебе, еще танцы будут, и фейерверк.

– Что-то расхотелось.

Миша встал слишком поспешно, и Энна не успела убрать руки с его плеч, они самостоятельно проскользили по его груди, задержавшись на поясе, движение получилось до того интимным, что у нее во рту пересохло. Она смотрела на него снизу вверх, ситуация повторилась, когда-то давно, на своем первом празднике здесь в Еравии, она точно так же положила руки на его плечи, и он точно так же резко встал. Теперь она отчетливо понимала, что ей абсолютно все равно где жить, в каком мире, в каком времени, лишь бы быть рядом с ним.