– Государственное, говорите, - повторил я, - так вот почему вас вызывал Мясоедов.

Коровин вздрогнул и выронил сигару.

Табачный цилиндрик упал ему прямо на колени и Руслан Архипович вынужден был быстро вскочить со стула, с испугом стряхивая с себя честно тлеющее изделие кубинского производства.

Ликвидировав досадную оплошность, он поднял сигару и в ярости затушил ее прямо о подоконник, при этом тихо выматерившись.

– Вы опаснее, чем я предполагал, - констатировал Руслан Архипович.

– Смотря для кого, - пожал я плечами.
– Мы мирные люди. Но кой-какая бронетехника на запасных путях имеется, скрывать не буду.

Коровин с досадой смотрел на меня, поджав губы. Он явно раздумывал, стоит ли говорить со мной начистоту, и, наконец, решился.

– Да, вы не враг, - признал он.
– Во всяком случае для меня и во всяком случае пока. Поэтому я хотел бы с вами обсудить кой-какие моменты.

– Всегда готов, - взял я свой стул и подсел поближе к Коровину.

Он не стал настаивать на своем недавнем предупреждении, чтобы я держался подальше и я понял, что Руслан Архипович настроен на деловой лад.

Мы быстро прояснили позиции.

Я был нужен Коровину, Коровин был нужен мне, во всяком случае сейчас.

Потом началась неизбежная торговля.

Никто из нас не хотел первым выкладывать карты на стол и я предложил «пошаговую» тактику.

– Выдаем информацию дозированно, - пояснил я.
– Подаю пример. Гайденко угрожал мне во время моего визита к нему, имитируя сеанс гадания.

– «Пиковая дама» является подставной конторой для прикрытия деятельности Гайденко, которая контролируется преступными структурами, - подхватил мою инициативу Руслан Архипович.

– И деятельность эта, как я могу понять, затрагивает государственные интересы, - дополнял я.
– Именно поэтому вас вызывал...

– Пожалуйста, давайте обойдемся без упоминания некоторых имен, - быстро сказал Коровин.
– Ситуация и без того на пределе.

Я еще раз убедился в том, что фамилия Мясоедова действует на наших чиновников как удар хлыстом и решил в данном вопросе пойти навстречу пожеланиям Руслана Архиповича. Без имен, так без имен.

Вернее, без одного-единственного имени, если быть точным.

– Человек, который рискнул проследить за одним из визитеров «Пиковой дамы», убит в своей квартире двумя неизвестными, - продолжал я.

– Вполне допускаю, - кивнул Коровин, - от этого типа модно ждать чего угодно. Могу сказать, что Гайденко представляет интересы крупной преступной группировки, которая связана с одной промышленной структурой. Эта фирма лоббирует на российском рынке интересы крупной транснациональной корпорации, которые - на данный момент - вступают в противоречие с местными интересами.

– Ого, - уважительно воскликнул я, - вот это птичка! Однако, продолжим. Покойный, о котором я упоминал выше, успел получить кое-какую информацию о Гайденко и, что очень важно, успел перед смертью передать ее одному надежному человеку. Это два листа бумаги, на одном из которых помечены даты и время неких мероприятий, а на втором перечислены некоторые фамилии. Смею полагать, что многие из них вам знакомы.

– Так, это уже серьезно, - сразу посерьезнел Коровин.
– Бумаги о которых вы говорили, как я понимаю, у вас? Я могу их увидеть?

– Сначала я хочу узнать поподробнее о структурах, стоящих за Гайденко.

– Х-хорошо, - неуверенно произнес Коровин.
– Я удовлетворю ваше любопытство.

То, что я услышал в следующие пятнадцать минут, показалось мне настолько же отвратительным, насколько, увы, вполне реальным по нашим временам.

Гайденко был связан с организованной преступной группировкой Булгакова - бывшего москвича, ныне проживающего в Лихтенштейне.

Булгаков курировал деятельность компании «АБЦ», которая в последнее время проявляла большой интерес к Поволжскому региону.

В свою очередь, «АБЦ» являлась представителем Североевропейского концерна «Кунц».

– Вам должно быть хорошо известна эта фирма, - со значением поглядел на меня Руслан Архипович Коровин.
– Кажется, вы встречались с ее эмиссарами в позапрошлом году. Припоминаете?

– Да-да, такие тихие пронырливые голландцы, - кивнул я.
– Теперь мне все ясно.

– Приятно беседовать с умным человеком, - вздохнул с облегчением Коровин.

«Мне понятны ваши чувства», как говорил, глядя на осужденного к повешению один мазохист устроившийся работать палачом.