Чем занимается наше «Я»? Возможно, оно ответственно за принятие нами решений? Однако это не совсем так. Эксперименты, проведённые Бенджамином Лайбетом показали, что готовность к совершению действия возникает в мозгу раньше, чем принимается решение о совершении этого действия! Насколько мы нуждаемся в этом случае в решениях, которые принимает наше «Я»? (Benjamin Libet, Unconscious cerebral initiative and the role of conscious will in voluntary action, 1985) [77] .

Большинство решений, принимаемых мозгом или организмом, вообще не нуждаются в нашем «Я», проходят незамеченными или осознаются существенно после. Гай Клэкстон, подобно Деннету, пришёл к выводу, что наше «Я» есть ни что иное, как «механизм для конструирования сомнительных историй, целью которых является защита избыточного и неточного чувства „Я“» (Guy Claxton, Noises from the Darkroom. 1994). [78]

Мы уже говорили, что по мере развития «Я» человек всё более отделяется, обособляется не только от всех «они», но и от всех «мы». «Я» возникает в точке пересечения «мы и они». Что это означает? Только то, что «Я» является по сути дела редуцированным «мы и они», перенесённым в голову человека, только теперь он сам выступает и в роли «мы», и в роли «они».

Как вы знаете, становление «Я» длилось очень долго (и до сих пор не закончилось). Можно себе представить, что этот процесс в некоторой степени сходен с развитием личности ребёнка, который сперва говорит о себе в третьем лице и лишь постепенно начинает употреблять Я. Весьма вероятно, что кроманьонец первоначально употреблял «мы» для обозначения как общности, в которую он был включён, так и для обозначения самого себя. По мере увеличения количества «мы» (и, соответственно, «они») это первоначальное «мы» интериоризируется, становится «Я», но суть его не меняется — как и «мы», так и «Я» является механизмом суггестии, влияния, воздействия. И точно также в основе этого воздействия лежит язык, речь.

«Я» противостоит не только всем «мы» и всем «они», которые теперь вместе являются «другими». «Я» также и само имеет бинарную структуру. Одна его часть воздействует на другую, раздаёт указания и проверяет исполнение. Следует отметить, что мы говорим в данном случае о «Я» в узком смысле, так, как его понимает любой человек, то есть здесь речь не идёт о бессознательном. Для большинства людей «Я» — это сознание, осознаваемая самоидентичность.

Именно для сознания не находится места в мозговых структурах. Оно вроде бы и есть (лишь незначительная часть философов и психологов сомневаются в его существовании), и вроде бы его вовсе и нет, поскольку физический субстрат отсутствует. А как же без субстрата…

Сознание является самым удивительным и сложным мимплексом человека. Его назначение не совсем ясно. В принципе, человек может существовать и без него, как, например, люди, выращенные животными. Правда, это уже не совсем люди… Эволюционные психологи выдвинули гипотезу, что существование сознание можно объяснить необходимостью предвидения поведения другой человеческой особи, которая возникла у человека по мере усложнения социальных связей. Если это так, то мы должны признать, что здесь у эволюции вышла промашка — менее всего человек способен хоть с какой-либо достоверностью предвидеть поведение другого. Следующая гипотеза предполагала, что сознание существует для самообмана человека, ибо нет лучшего способа обмануть другого в своих намерениях, нежели обмануть сперва самого себя. Изящная теория, но подобное предположение превосходит все известные нам странности эволюции, да и энергетически подобное слишком затратно.

Дэниел Деннет предложил теорию интенциональной установки, которая позволяет нам поставить себя в положение других людей, представить себе их намерения, желания, верования и вести себя по отношению к ним соответствующим образом — это же относится к животным, растениям, игрушкам и компьютерам (Daniel Dennett, 1991).

Сьюзен Блэкмор пришла к выводу, что сознание, «Я», являются не более чем вредным мимплексом, который она называет «selfplex» и от которого человеку лучше всего избавиться.

Несомненно, сознание, «Я», является мимплексом, но то, что этот мимплекс вреден для человека, вызывает большие сомнения. С эволюционной точки зрения данный мимплекс является огромным достижением рода человеческого, поскольку именно благодаря ему становится возможной аутосуггестия. Без аутосуггестии невозможно развитие ни человеческого общества, ни человека как такового. Аутосуггестия является психологической основой разделения труда, без которого невозможно никакое общественное развитие.

Аутосуггестия есть ни что иное, как воля. Человек сам заставляет, уговаривает себя заниматься бессмысленной с точки зрения генов деятельностью, не связанной с непосредственным удовлетворением его биологических потребностей. Вместо того, чтобы охотиться или собирать что-нибудь съедобное, спариваться и плодить детей, мы точим или штампуем детали, передвигаем фигурки по 64-клеточной доске или бегаем наперегонки по кругу, замазываем краской холст или душераздирающе орём на сцене. Всё это абсолютно антибиологично, однако очень социально. И всё это невозможно без внутреннего насилия над нами самими.