– Понимаю, - разочаровано буркнул Егор. – Но если вдруг что-то вспомнишь, пожалуйста, сразу скажи мне.

– Хорошо, - согласился Крайт. – Если вспомню – скажу. Мне не хотелось бы, чтоб вы из-за какого-то чужого Мастера испортили жизнь всем моим знакомым Мастерам.

– А я и не буду портить им жизнь. Я просто потихоньку обанкрочу Мальцева, а его сотрудников я трогать не собираюсь.

Крайт совсем загрустил.

– Вы не понимаете, да? Они там все – те, кто давно работает в Клубе - тесно связаны друг с другом. Стоит вам притопить Максима, и все остальные утонут вместе с ним. Ваша личная вендетта отразится даже на Волке, который теперь вроде как вольная птица и почти в Клубе не появляется.

– Тогда мне очень жаль, что все эти хорошие люди так прочно привязаны к одному насквозь лживому ублюдку. Но я все равно не остановлюсь!

Змей закусил губу.

– Ладно. Я попытаюсь что-то вспомнить… Может быть, еще не поздно… - он замолчал и вяло отмахнулся от собственных предположений. – Только имейте в виду, я не буду помогать вам и подносить патроны. Уж извините! Я должен Максиму не меньше, чем вам.

– Я понимаю, - кивнул Егор. – Если хочешь, можешь взять отпуск на месяц. А я возьму на это время другого помощника.

– Вот так постепенно все и разваливается, - проворчал Крайт и, понурившись, ушел в приемную.

Егор проводил его печальным взглядом, но как только за Змеем закрылась дверь, взялся за телефон.

– Добрый день, Павел Юрьевич. Это вас Егор Дальский беспокоит… Да, спасибо, у нас с пожарной безопасностью все в порядке… Да, вашими молитвами!.. Но вы знаете, есть одно заведение, где не все так гладко… Да, вы меня правильно поняли… Я умею быть благодарным, вы же знаете… Да! Советую вам туда наведаться как можно скорее и все тщательно, очень тщательно там проверить…

========== Часть 16 ==========

<center>***</center>

Стоило Дальскому уйти, и Максим, оставшись в одиночестве, тяжело оперся плечом о стену. Устало потер переносицу и тихо спросил у пустоты:

– Ну почему все так паршиво, а?

Кое-как пересилив усталость, он добрался до стола, сел в кресло и взял мобильный телефон.

– Алексей?.. Доброй ночи!.. Да, я уже ложусь. Все нормально!.. Послушай! Заблокируй, пожалуйста, карту Дальского… Да, я так решил. До тех пор, пока очередной наш конфликт не рассосется… Да, у нас конфликт!.. Нет, ни с кем по этому поводу разговаривать не надо, а то знаю я, как ты умеешь разговаривать. Я просто хочу, чтобы ни он, ни его люди не смогли в ближайшее время попасть в «Клуб» или любую другую из наших компаний. И прошерсти опять штат. Ему снова кто-то докладывает обо всем. Найди, кто, и верни этому человеку трудовую книжку… Нет, только трудовую. Никаких маленьких свинцовых сувениров и полугодовых абонементов в больнице! Все! Спасибо и спокойной ночи!

Попрощавшись, Максим швырнул мобильник на стол и сам уткнулся лбом в его прохладную столешницу.

– Ненавижу тебя, Гор! – прошептал он, закрыв глаза. – Вечно ты мне какой-то форс-мажор устраиваешь! Не понять мне, видите ли! Да ты сам нихрена не понимаешь, отмороженный на всю голову придурок! Да пошел ты со своей отмороженной любовью! И без тебя прекрасно обойдусь!

И все последующие дни, со скрипом складывающиеся в неделю, он действительно как-то обходился. Дальский не звонил, не писал и, конечно же, не появлялся в Клубе. О нем вообще ничего не было слышно целых семь дней. Максим даже решил было, что тот хорошенько проспался и понял всю абсурдность намечающейся холодной войны. Ведь не мог же Егор не понимать, что они с Максимом слишком сильно повязаны. Слишком много компрометирующих вещей они знали друг о друге, чтобы пытаться нарушить относительный мир, сложившийся между ними в последние годы.

Он очень надеялся, что Дальскому хватит ума и совести не делать их ссору достоянием общественности, потому что тогда их общие недруги могли сразу поднять головы и начать активные действия. А ведь повод для ссоры был дурацкий. Ну, не стоила их короткая, пусть и сладкая ебля всего в полторы недели длиной таких самоубийственных шагов, которые могли привести к разорению не только Максима, но и самого Дальского.

В чем-то он понимал Егора, потому что их последний трах действительно был очень и очень сладким, и Максим до сих пор помнил все его томительные моменты. Помнил, как Дальский осторожно брал его, помнил, как тот нежно целовал и гладил. С ворчанием часто вспоминал, как конкурент лежал на нем всей своей поджарой, тяжелой, горячей тушей, пульсируя внутри все еще твердым после оргазма членом. Даже если бы Максим захотел, он не смог бы забыть все это. Днем ему было, чем отвлечься, но ночью, ворочаясь в постели совершенно без сна, он снова и снова вспоминал прикосновения ласковых ладоней, тепло пальцев, мягко перебирающих волосы, и звучание взволнованного, севшего до хрипоты голоса.

«Не ударился?»

Максим вспоминал все это и понимал, что ему не хватило этого последнего сеанса. Он почти сразу сдался и честно признался себе, что был бы не прочь повторить еще раз то, что было между ним и Егором. Чтобы уж наверняка запомнить эти приятные, волнующие сердце ощущения и изредка извлекать их из памяти, например, во время принятия ванны, и, вспоминая, до полного изнеможения ласкать себя так, как сделал бы это Дальский.

Но повторить все это, конечно же, не представлялось возможным, поэтому Максим старался найти то, что смогло бы заменить ему эти ощущения. В конце концов, незаменимых людей не бывает, и со временем можно было найти партнера, который оказался бы не хуже самоуверенного властного Дальского. Так и с ощущениями - старые и забытые со временем должны были отойти на второй план, а новые и яркие - занять почетное первое место в сердце и мыслях. Это нормально, ведь невозможно было до конца своих дней помнить одинаково хорошо все события долгой жизни. От воспоминаний о Назаре уже, вон, тоже почти ничего не осталось. Лишь сухая констатация факта: да, было дело - страдал, мучился. А ведь как же тогда болело, как рвало душу, а теперь отболело, забылось. Потому что те старые чувства за эти годы были незаметно похоронены под несколькими слоями новых, не менее болезненных чувств. Так и эти, подаренные Егором, должны были со временем истлеть и рассыпаться. Растаять, как дым, оставив после себя лишь пустоту и полное безразличие.

Правда, с заменой у Максима пока что были сложности, и он никак не мог найти что-то настолько же впечатляющее, как непривычно заботливый Егор, трогательно пекущийся о его самочувствии.

Чтобы успокоиться после пережитого стресса, он вернулся к своим обычным методам релаксации и как-то вечером пригласил в спальню одно из бойцов – Анатолия, прозванного официально Снежным Барсом, а лично Максимом - Барсиком.

В сексе Максим предпочитал вести, ненавязчиво задавая ритм парному постельному танцу. Любил аккуратно направлять страсть партнера в нужную ему сторону, за послушание щедро дарил ему чувственные бесстыдные ласки и, не стесняясь, просил о них же, если хотел заострить ощущения. Но Барсик, предпочитающий быть сверху с другими, менее волевыми партнерами, распалившись, вдруг начал проявлять чрезмерную инициативность и, немного побарахтавшись под Максимом, довольно грубо завалил его на спину. В этом не было ничего необычного, тот даже любил, когда партнер активно шевелится и не лежит в постели хладным трупом, ведь в финале такой вольной борьбы опытный любовник Максим все равно, так или иначе, оказывался сверху. А в этот раз, оказавшись под крупным, тяжеленным телом гладиатора, Максим сразу вспомнил, как осторожно, хоть и столь же стремительно, положил его на лопатки Дальский. Припомнил, опять же, как тот взволновано выпытывал потом, не ударился ли Максим башкой об спинку кровати. Тогда это выглядело так нелепо-романтично, по-идиотски слезливо и буднично, как будто они были какой-то ванильной парочкой, проводившей в постели весь свой медовый месяц. У Максима при этом воспоминании сердце заныло от умиления, а на губах заиграла такая глупая растроганная улыбка, будто он какую-то душещипательную мелодраму просмотрел, а не свои собственные воспоминания. И Анатолий, как любой сильный самец, мгновенно почувствовав его слабину, навалился всем весом. Уже начал раздвигать колени Максима, но тот успел быстро опомниться, придержал его за плечи и сказал: