С каменным лицом Егор решительно прошел к стулу и начал раздеваться. Когда с одеждой было покончено, он так же уверенно и твердо прошагал к кровати и лег. Сам, без приглашения поднял руки и завел их за голову, касаясь пальцами завитушек кованого орнамента. Поежился от их мертвенного холода и с готовностью посмотрел на Станислава.

Тот не заставил себя ждать. Присел рядом и взял с прикроватного столика наручники. Те радостно звякнули, соприкоснувшись кольцами, намекая Егору, как весело они проведут время.

– Это еще что за пошлость? – скривился тот. – Максим заявлял, что все будет, как в предыдущие сеансы…

Тут до него кое-что дошло и он мрачно поинтересовался:

– Или это ваша инициатива, Станислав? Я понимаю, что задумал глупость, когда решил забрать Тони, не уточнив заранее условий его нахождения здесь. Я не знал, что он не может уйти отсюда из-за вас и, кажется, сильно расстроил и напугал его своим предложением. Понятное дело, вы теперь жаждете отомстить мне за его обиду…

– Вы ничем его не обидели, - покачал головой Станислав. – Наоборот, он рад, что вы поняли его правильно и не стали настаивать. И я благодарен вам, что вы не забрали его насильно. Он… сложный человек и практически не может нормально жить вне стен Клуба.

– Что ж, - вздохнул Егор. – Раз это не ваша идея, значит, это идея Мастера… Или Максима.

– Простите, Егор Максимович, но Максим Александрович не хочет, чтобы вы освободились раньше времени и все испортили.

– Меня не волнует, чего он хочет и чего не хочет, – процедил Егор.
– Я согласен выполнять только условия Мастера.

– Таковы условия хозяина Клуба, – заметил Станислав.
– Вам придется смириться с ними.

– Похоже, я плохо убедил его в том, что со мной лучше не шутить, – мрачно заключил Егор.

Начал подниматься с кровати, чтобы снова одеться и пойти все же набить профилактически морду Максиму, но Станислав положил ладонь на его плечо, мягко придерживая прыткого клиента.

– Поверьте мне, - проникновенно произнес он.
– Максим Александрович достаточно убежден в серьезности ваших намерений.

Егор посмотрел на него предупреждающим взглядом, но Станислав оставался все так же спокоен, хотя руку убрал почти сразу.

– Ладно, – решившись, Егор откинулся обратно на подушку и поднял руки. – Если после этого на мне останутся синяки, я лично наставлю Максиму точно такие же.

– Возможно, он будет даже рад таким подаркам, - пробормотал Станислав и прежде, чем Егор успел спросить, что означали эти странные слова, быстро защелкнул металлические браслеты на его запястьях.

Ощутив их холод, Егор недовольно подвигал кистями и решил, что переживет это неудобство. Цепь, пропущенная через кованый орнамент, оказалась довольно длинной. Позволяла ему положить руки на подушку и не напрягать слишком сильно мышцы.

Завязывая Егору глаза, Станислав склонился ниже обычного, практически к самому его лицу, как будто проверял, хорошо ли закреплены наручники. Подергал их и тихо прошептал:

– Одна попытка. Не отказывайтесь от нее.

Спокойно распрямился, как обычно пожелал Егору наслаждения и без спешки вышел из комнаты, а тому приходилось все это время держать лицо, чтобы не дать сильному удивлению отразиться на нем вскинутыми бровями и нервной дрожью губ. Через зеркало, вмонтированное в стену напротив кровати, за ним мог наблюдать кто угодно. Как знатный вуайерист Максим, так и сам таинственный Мастер. И Егор не хотел своей ошеломленной донельзя рожей дать им понять, что Станислав сделал ему какую-то пока непонятную поблажку.

Кроме наручников и странных слов Станислава, в остальном все повторялось. Егор снова оказался один в тишине и темноте, скованный и летящий сквозь черный космос, который растекался под его веками. Во время первого сеанса он не знал, чего ждет в этом вакууме, и нервничал из-за этой неопределенности. Теперь же он точно знал, чего хочет, но волновался и нервничал ничуть не меньше. Думал лишь о том, как убедить Мастера снять повязку, как заставить его произнести хоть слово, потому что Егор был уверен, что тот отнюдь не немой и может нормально говорить.

От одних лишь воспоминаний, накативших в тот же миг, как за Станиславом закрылась дверь, у Егора заложило уши. Теперь он лихорадочно вспоминал те звуки, которые издавал Мастер во время сеансов и понимал, что тот сознательно зажимал себе рот. Мучился, мычал, сжимая зубы, хотя мог бы все это время громко стонать во весь голос от наслаждения.

Стоило Егору только представить, что Мастер мог действительно наслаждаться их близостью, как в нем тут же проснулась робкая надежда на то, что все не настолько безнадежно, как кажется. Возможно, у него все же был шанс достучаться до этого человека. Донести до того, кого Егор ни разу не видел, то, что было у него на душе.