Дальский погрузился в глубокие раздумья. Изучал взглядом ковер, успевший оттаять после его предыдущего пристального внимания. Максим тихонько скрестил пальцы на удачу, прикрыв их бокалом.

– Раз тебе так хочется поспорить и заедает моя бесчувственность, будь по-твоему, – решил Дальский, причем заявил это с таким недовольным видом, будто сделал Максиму огромное одолжение.

Тот с трудом сдержал улыбку.

– Но я человек занятой, - добавил Дальский.
– И не могу надолго отвлекаться от своих дел, поэтому я согласен всего на один-единственный сеанс, и не более.

Довольный Максим сразу передумал улыбаться. Ловушка все еще не успела захлопнуться.

– Гор, - проникновенно произнес он, включая свой дар убеждения на максимум. – Тони, конечно, великолепен, когда войдет в раж, но он всего лишь человек, а не бог. За один сеанс он сможет разве что твои эрогенные зоны найти. Давай десять сеансов…

– Два! – бросил Егор.

– Ну вот он - бизнесмен Дальский - во всей красе! – проворчал Максим.
– Девять.

– Три, и точка.

– Гор, ну это несерьезно. Восемь.

– Пять сеансов, или я сейчас закончу этот разговор, встану и уйду.

Вздох Максима был полон скорби.

– Ну, ладно! Шесть так шесть! – согласился тот.
– Маловато, конечно, чтобы раскрыть твой чувственный потенциал, но хоть что-то.

Дальский нахмурился, когда услышал озвученную цифру, но спорить не стал. Буркнул только:

– Ты у арабов торговаться учился, что ли? Пусть будет шесть. И договор не забудь составить. С четким указанием стоимости сеансов и ограничений, которые я накладываю на Мастера. Без договора я к комнате Тони и на сто метров не подойду…

Осекся, видно, вспомнил что-то и сузил настороженные глаза.

– Кстати, не рассчитывай, что я позволю тебе пялиться на меня в процессе сеанса из какой-нибудь волшебной темной комнатки. И ты не будешь вести никаких видеозаписей, а то я тебя знаю - ты изворотлив, как сам дьявол. А мне не нужен такой откровенный компромат. Заруби себе это на носу.

Максим высоко поднял брови в театральном удивлении.

– Только не говори мне, что скрывал это от меня, а на самом деле ты не раздеваешься на людях, потому что слишком чувствителен и будешь кончать от малейшего прикосновения к твоим возбужденным соскам?

– Выдумывай себе в своей пошлой голове что хочешь, – сердито посмотрел на его ехидную рожу Егор.
– Но это мое условие. Шесть сеансов. Никакого подглядывания. Никаких записей. Твой Мастер подтвердит, если я потеряю над собой контроль и излишне сильно расчувствуюсь, но потом совру тебе, так что все честно.

– Ты лишаешь меня всего удовольствия от этого спора.

– Дрочи на кого-нибудь другого.

– Ох, Гор! – вздохнул с улыбкой Максим.
– Ради того, чтобы расшевелить тебя и выведать твои секреты, я готов стерпеть эту пытку неведением и неудовлетворенностью.

– Вот и прекрасно!

– Вот и замечательно! – промурлыкал себе под нос довольный Максим.

И пока Дальский читал стандартный договор, предвкушение скорой победы, как крошечное крылатое насекомое, тихонько затаилось в его груди и нежно щекотало сердце Максима тонкими усиками.

========== Часть 3 ==========

<center>***</center>

Раздался деликатный стук в дверь, и сразу за ним в кабинет проскользнул Антонио. Улыбнулся Максиму своим томным итальянским ртом со всем возможным дружелюбием.

– Заходи! Есть разговор, – Максим указал ему на кресло и продолжил изучать недочитанный договор.

Элегантный Тони грациозной походкой проскользил на указанное ему место и царственно, как на престол, воссел на его велюровую обивку. Небрежным движением узкой кисти поправил темные волнистые волосы и стал с выдержанным интересом оглядывать кабинет, в котором бывал не слишком часто.

Максим дочитал документ, отложил его в сторону и вскинул бровь, как обычно поражаясь аристократическим манерам итальянца. Особенно впечатляюще эти манеры смотрелись на фоне того, что Максим знал - всего через несколько часов у этого утонченного джентльмена могла незаметно поехать аристократическая крыша, и тогда он превращался в неразборчивое, распутное, но все еще прекрасное чудовище, которое так жаждало сексуального удовлетворения, что готово было с горящими безумством глазами бросаться на всех и каждого, лишь бы получить его.

Но здесь и сейчас Тони выглядел, как самая главная, самая роскошная драгоценность Клуба, недоступная взглядам простых смертных. И так думал не только Максим, но и все те клиенты, с которыми Тони доводилось делить постель. Все они сходились во мнении, что Тони - редкостный, искусно ограненный бриллиант. Вернее, даже не бриллиант. Бриллиант - что? Всего лишь бездушный камень, на который можно только любоваться. Нет! Тони был скорее элитным наркотиком, который незаметно, ласково проникал в кровь, заставляя ее бурлить от чувственного огня. Наркотиком, безопасным для организма, если принимать его в умеренных дозах, но очень дорогим и очень сильнодействующим. У некоторых клиентов, обделенных по жизни любовью и лаской, непривычных к ярким искренним чувствам, Тони вызывал привыкание практически с первого сеанса. Но такое привыкание могло нести как радости, так и беды и самому наркоману, и тому, кто этот наркотик ему подсунул, поэтому Максим всегда очень тщательно проверял клиентов Тони, не подпуская к нему неуравновешенных и сверх меры романтичных идиотов.