– Боже, какое… издевательство над благородным напитком!
– выдохнул Егор, сглатывая воздух.

Мастер шумно и сердито засопел ему в лобок, пощекотал дыханием пах и начал плавно двигать головой. Егор неудобно выкрутил руки и схватился за удерживающие его путы. Вцепился в них так, будто они были единственным, что не давало какому-нибудь огромному океанскому монстру заглотнуть его целиком своей прожорливой пастью. Мастер не ускорялся и не снижал темп, просто медленно и монотонно двигал головой. Шампанское тихо булькало у него во рту. Редкие капельки пробегали по стволу и падали росой на окаймляющие его волоски. Головка члена то выныривала из игристого моря и упиралась в скользкую глотку, то снова полностью погружалась в его колючие волны. Егор от этих нырков постанывал, кусал губы и тер плечом лицо.

– Хватит! – прохрипел он через какое-то время. – Иначе я сейчас кончу…

Сообразил кое-что для себя и добавил с досадой:

– Или… ты этого и добиваешься?

Мастер остановился. Сделал один большой глоток, напоследок обласкав Егора горлом. Проглотил разом все шампанское и отстранился.

После скользкого тепла рта и купания в нагретом шампанском, когда защекоченный пузырьками член освободился из томного заточения и шлепнул своего хозяина по животу, воздух, коснувшийся облизанной плоти, показался Егору мучительно холодным.

Чтобы прийти в себя, он сделал пару размеренных вдохов и выдохов. Произнес тихо, когда уже не боялся сорваться на стон:

– Ты ведь знаешь, чего я хочу…

Мастер не шевелился, и Егор добавил настойчиво, но мягко - так, чтобы не обидеть его:

– Максим должен был сказать тебе.

Мастер не двинул ни единым мускулом и не издал ни звука. Сидел между ног Егора, и если бы тот не ощущал его тепло внутренней поверхностью бедра, решил бы, что тот и вовсе покинул комнату.

– Ты… так сильно не хочешь этого?

Уязвленный его молчанием и бездействием Егор спрашивал в пустоту и чутко прислушивался, желая получить хоть какое-то подтверждение или опровержение собственным догадкам, но Мастер не двигался, оставляя его в полном неведении.

Когда ответ так и не пришел, Егора накрыло разочарованием. После всего, что проделал с ним этим вечером Мастер, он понадеялся, что тот действительно хочет его и решил на сей раз пойти до конца, но… Похоже, это было нужно лишь ему одному. И если все обстояло именно так, задетому до глубины души Егору все же не стоило опускаться до жалких просьб, как бы он при этом не желал оказаться внутри Мастера. Остатки собственного достоинства, которое он чуть не растерял до последней капли, пока тот ласкал его, не позволяли Егору молить о снисхождении.

Он глубоко вздохнул, чувствуя, как отрезвляюще действует на него эта красноречивая тишина. В конце концов, решил Егор, он не насильник и не будет требовать от Мастера того, чего тот так явно не желает и пытается избежать всеми возможными способами. Собрав волю в кулак, Егор поджал губы и сказал как можно тверже, стараясь не показать своего расстройства:

– Если ты не хочешь, я не…

Твердая ладонь мгновенно зажала рот, не давая возможности договорить. Егор чуть язык не прикусил от такой неожиданности. Он замолчал, выжидая, что произойдет дальше, и услышал тихий, показавшийся ему обреченным вздох. Нахмурился и замычал в руку, желая продолжить эту странную дискуссию и отказаться от своих притязаний, но пальцы предупреждающе, до боли сдавили его щеки, и он был вынужден заткнуться.

Когда до Мастера дошло, что клиент больше не собирается выступать, он разжал хватку и убрал руку. Егор молча облизал сухие, порядком передавленные цепкими пальцами губы и подумал, откуда же в этих пальцах такая сила?Внешне Антонио никоим образом не походил на бойца, у которого могла бы быть такая стальная хватка. Егор видел его лишь пару раз, но из рассказов Максима знал, что тот никогда не занимался боевыми искусствами. Так откуда же эта несокрушимая твердость у пальцев, которые до этого были такими нежными?

Пока он размышлял над этой загадкой, Мастер потянул за лодыжки, заставляя Егора вытянуть ноги, и забрался на него сверху. Сел, и его тяжелый, горячий член влажно скользнул по бедру. Егор заставил себя промолчать, хотя на самом деле очень хотел прокомментировать с самым что ни на есть едким сарказмом отличнейший стояк Мастера. Тот хотел его, несмотря на эти непонятные колебания. Хотя. Возможно, Егор ошибался, и Мастер хотел не его самого, а просто, как обычно, завелся от своих изощренных ласк и всего лишь желал разрядиться.

Сдержав рвущийся из груди грустный вздох, Егор растянул губы в самой холодной из улыбок, чтобы показать, что ему плевать на такое отношение. Но эта улыбка была мгновенно стерта с лица, когда Мастер, дыхнув на подбородок теплым дыханием, начал медленно и с чувством целовать его. Теперь тот не колебался и не останавливался. Все требовательнее ласкал и гладил, и, похоже, их чувственная, досадно прерванная игра продолжалась.

Досада, сарказм и холодность были тут же отброшены. Испарились, растаяли, как первый снег, и Егор с настоящей, искренней радостью включился в этот затягивающий ритм прикосновений и поцелуев.