И самое интересное. Ты не станешь вампиром, пока не выпьешь его крови - пусть он даже закусает тебя до полусмерти. А вот об этом я пока думать не хотел. Как говаривала старушка Скарлетт… подумаю об этом завтра.

*

Преимущество окон со ставнями поймут только те, кто спит днем. Наверное, ставни придумали вампиры. Я понятия не имел, какое сейчас время суток, но потом догадался, что ближе к вечеру. Ночью мне было зверски плохо, поднялась температура, я плавал в холодном поту и возможно, бредил. Никто этого не слышал, значит, можно забыть. Тем более что когда проснулся, стало получше.

Разбудила меня музыка. Интересная, будто кто-то колотит молотком по пустой кастрюле. Сочувствую соседям.

Я влез под душ, потом обошел холодильник десятой дорогой и побрел назад в “серую комнату”. Мне совершенно не хотелось общаться с Джоули, и я надеялся, что он тоже не горит желанием. Хотя из всего сказанного я понял, что мне пока ничего не грозит, Джоули уже однажды доказал способность к непродуманным действиям.

Однако как бы не велик был дом, избежать встречи мне не удалось. Спускаясь, я нашел его сидящим на лестнице. На нем была футболка на несколько размеров больше с надписью “La Scala”. И тут лестница, прямо наваждение какое-то.

– Привет, - поздоровался я, стараясь, чтобы голос не звучал слишком обреченно.

– А, Финикссс… Ты еще жив?

От неожиданности я ответил:

– Вашими молитвами.

Это позабавило его, он одарил меня зубастой улыбкой и встал со ступенек.

– Пошли, поможешь.

Мне не оставалось ничего, кроме как следовать за ним.

Пришли мы к холодильнику. Вот чего не ожидал.

– Возьми в столе нож, - велел Джоули, расположившись в кресле рядом с некогда красивой пальмой. По-моему, ее просто давно не поливали или поливали не тем.
– В холодильнике фрукты и йогурт. Сделай из них что-нибудь удобоваримое, ладно?

Я послушно выгрузил все требуемое на стол. Отделение в дверце было открыто, и внутри я заметил несколько знакомых упаковок. Морфин.

Джоули молчал, не сводя с меня глаз. Его настроения я не улавливал, и потому чувствовал себя неуютно.

– В этом городе все по-другому, - сказал я как можно непринужденнее, очищая бананы. Тишина начала меня раздражать и немного пугать.

– А как у вас?
– подал он голос. Ровный и бесцветный, как бумага для ксерокса.

– У нас Нью-Йорк. У нас война. Комендантский час, патрули, бешеные монстры, сирены по ночам. Массовая истерия.

Бешеных монстров он пропустил мимо ушей, но придвинулся поближе. И в голосе, и на лице появился оттенок. Любопытство.

– И у вас Стадион, да?

Я уже трижды пожалел, что начал этот разговор.

– До нас долетают только отголоски, - продолжал Джоули. Тема явно его интересовала.
– Сколько там осталось в живых? Пятеро?

– Шестеро… - сказал я тихо, продолжая кромсать фрукты. Я очень надеялся, что на этом наш разговор закончится. Моего имени не было в газетах, никто из моих знакомых не знал, что я был там. Я ни с кем об этом не разговаривал. И если бы даже захотел, то явно не выбрал бы Джоули в собеседники.

Ну почему никогда не выходит, как хочешь?

Я упорно молчал, сосредоточившись на салате, пока какой-то дискомфорт на ментальном уровне не заставил меня обернуться. Джоули не сводил с меня сверкающих глаз. Странно. Вполне человеческое чувство делало его лицо абсолютно нечеловеческим - тонким и голодным. И хотелось одного - скорее накормить его. Пока он не сделал это сам.

– Стоп-стоп-стоп, - сказал он медленно, пересаживаясь совсем уж близко.
– Ты же был там, да, Финикс? Я слышу это по твоему голосу. Держу пари, тебе до сих пор плохо спится.

Скотина.

Это я подумал, а вслух сказал:

– Я не хочу об этом говорить.

– Но я хочу.

В голосе были лед и металл.

Джоули не умел читать мысли. Это здорово. Но я чувствовал, что добром мне не отделаться, и поэтому изо всех сил думал, какую бы выгоду извлечь из ворошения не очень старых, но очень страшных воспоминаний.

– Я не собираюсь вставлять тебе пальцы в двери, Финикс.
– Лед растаял, металл стал ковким. Значит, я достаточно несчастным выглядел.
– Но могу взамен что-нибудь рассказать. Явно есть что-то, что тебя интересует, но спросить боишься.

– Правда, расскажешь?

– В пределах разумного.

– Перл в пределах разумного?

Он нахмурился.

– А я думал, ты был в обмороке… Зачем тебе знать про Перл?

Не думаю, что ответ “интересно” удовлетворил бы его. Подумав, я сказал:

– Она имеет отношение к городу, в котором я собираюсь жить. Теперь это и меня касается.

Я видел, как он колеблется, но, возможно, это была игра. Возможно, Перл не такая уж тайна. И он знал, что обмен не будет равноценным, что мне это дастся куда труднее.