Ноги меня не держали, к горлу подступала тошнота. Я оперся о стену, обнимая себя руками. Мне было так страшно, как никогда в жизни: я менялся, и ничего не мог сделать. Нестерпимо хотелось плакать, может, я и позволил бы себе такую слабость, но тут наверху хлопнула дверь, и я заставил себя встать. Зачем оплакивать то, что не можешь изменить? Теперь можно только попытаться обратить ситуацию в свою пользу.

Выйдя на лестницу, я столкнулся с Ноа. У него был такой серьезный вид, что я шарахнулся назад.

– Не бойся, - сказал он хмуро, - я последний, кого тебе нужно бояться.

В этом я уверен не был.

Он взглянул на мою пропитанную кровью повязку и начал подниматься. Я выдержал солидное расстояние и очень медленно побрел следом.

Голос Ноа слышался из одной из комнат на четвертом.

– Я встретил ее случайно. Она меня и не видела. Но если видел я, может увидеть и кто-нибудь еще - ее не очень-то занимает убирать за собой.

Может, у них был конфиденциальный разговор, но меня никто не выгнал. Они, казалось, вообще меня не заметили. В атмосфере чувствовалось дикое напряжение, почти осязаемое - такое обычно бывает перед бурей. Когда кожу покалывают электрические разряды, а воздух чист и тяжел, как хрусталь.

Джоули не сводил с Ноа глаз. У него было такое лицо, словно он сейчас или упадет в обморок, или начнет кричать.

– Когда ты собирался мне сказать?
– сказал он напряженно.

– Что?

– Что Перл приказала ее убить.

Даже я понимал, что сейчас у него будет истерика. Это было более чем явно. Он медленно шаг за шагом отступал к окну. Джоули был таким ловким, что мог бы пройти через комнату, уставленную мышеловками, с закрытыми глазами, но сейчас цеплялся за все, что стояло на пути.

– Успокойся, пожалуйста, - заговорил Ноа тихо, будто боялся что-то спровоцировать неосторожным словом.
– Ничего она не приказала. Я еще и не видел Перл. Я зашел только чтобы сказать тебе это, потому что ты отключаешь телефон. Теперь мы оба знаем, кто наш таинственный убийца, но клянусь, Перл узнает об этом не от меня.

Джоули стоял у окна, прижимая к подбородку стиснутые кулаки. Затем он открыл ставни, решетку, раму и выглянул наружу.

– Ноа, - его голос явственно дрожал, - ее не должны убить. Я прошу тебя. Я умоляю.

– Джоули, ты меня не слушаешь! Это не от меня зависит!
– Впервые я слышал, как Ноа повышает голос. Джоули все больше съеживался под его давлением.
– Если я ослушаюсь приказа Перл, то она в любом случае умрет. Только мы последуем за ней. Если ее прикажут убить кому-то другому, а я помешаю, мы тоже погибнем. Извини, но я выбираю нас. Ты же знаешь, как твою подругу прозвали в Европе. R.I.Р.! Я не вправе никого осуждать, но она выбрала не тот город, чтобы расслабляться!

– Не кричи… НЕ КРИЧИ!!!

Голос Джоули почти срывался на визг.

– Извини, детка… извини… - Ноа снова заговорил тихо, но было уже поздно. Я видел, как Джоули на глазах зеленеет. В нем шаг за шагом оставалось все меньше человеческого.

– Ноа, ты помнишь своих родных?..

– Что?.. Господи, да при чем тут это?

Джоули стал на подоконник. Он уже не слушал.

– Ты можешь что-нибудь придумать… Просто не хочешь…

Я никогда не слышал, чтобы так вибрировал голос. От него дрожали стекла на окнах и картинах. Ноа молчал, не зная, что сказать. Тогда Джоули выглянул в ночь и… вышел.

– Куда он?..
– только и смог я выдавить.

Ноа присел на диван, сцепив руки в замок и опустив на них голову. Я просто кожей чувствовал, как он думает.

– Проветриться…

Я не удержался и посмотрел. Джоули шел по трехсантиметровому карнизу так, будто прогуливался по проспекту. Еще секунда - и он исчез за углом дома.

– Его всегда тянет куда-то вверх, когда на него… давят. Когда нервничает. Он все небоскребы в городе облазил, как Кинг-Конг. Включая самый высокий.

– Там же четыреста метров… - почти прошептал я.

– Четыреста сорок два…

Казалось, он говорил вообще не со мной.

Я отправился в “серую” комнату. Мне не было понятно происходящее, личные проблемы беспокоили меня гораздо сильнее, но это был шанс отвлечься. Вот и раскол в благородном семействе. Чем бы это ни закончилось, а мне нужно подумать о себе.

Не знаю, сколько времени прошло, когда за моей спиной вдруг хлопнула рама, и кто-то мягко спрыгнул на пол.