– Да, все, что мне показалось нужным исправить, я исправила, - немного раздраженно ответила я.

Сергей ничего не добавил, несмотря на мой язвительный тон. Он достал один из верхних снимков и отдалил его от себя на расстояние вытянутой руки. Я заметила, как его брови скептически приподнялись, а губы сжались в тугую тонкую линию.

– Мда, - многозначительно промычал он.

На черно-белом снимке изображался небольшой паб на углу улицы. Кадр был сделан как бы со стороны обыкновенного наблюдателя. У столиков виднелся замученный, немного смазанный официант, а с краю было видно, как молодая дама покидает заведение, попутно защелкивая свой кошелек.

– Что-то не так? – спросила я, прекрасно зная его ответ.

– Ничего, все как всегда, Софи, - он пренебрежительно кинул снимок на папку, - Эти маленькие кафе, пабы, ресторанчики в самых грязных закоулках Парижа – неужели других мест для съемки не нашлось? – Грубо проворчал Сергей.

– Были…

– Тогда почему раз за разом, несмотря на все мои замечания, ты снимаешь эти несуразные места? Не пойми меня неправильно, но снимаешь ты далеко не на лучшем уровне, а эти грязные полузаведения доставляют только больше проблем. Запомни Софи, не умеешь снимать – снимай красивые вещи. В мире полно фотографов без таланта, однако каждый из них понял бы, что Лувр или та же самая Эйфелева башня смотрелись бы гораздо лучше.

Мои зубы невольно сжались от обиды, а руки сжались кулаки.

– Все эти Лувры, башни и музеи противоречат идее моего проекта, - мой голос звучал жестко, то ли от обиды, то ли от несвойственной мне ненависти.

– Да помню я твою тему… - он покачал головой и отвернулся от меня

– Места, где он мог быть – это мой проект. Я рассказываю историю конкретного человека. Человека, которого знаю. И поверьте, последнее место, куда бы он пошел – это самый центр Парижа.

– Вот как… Софи, а где ты собираешь учиться, если не секрет?

Я немного удивилась его внезапному вопросу.

– Я думала о загранице… Европа, возможно.

– Европа… Много вас таких, которые в Европу хотят. Вот только единицы попадают сюда в конце концов. Нужен настоящий талант, Софи. Самое настоящее чудо, - он задумчиво почесал свой подбородок, - Талант, которого у тебя нет. Тебе лучше поскорее смириться с мыслью, что работать тебе придется в России, а там… там лучше научиться просто красиво снимать. Красиво о красивых вещах. Вся эта мазня, - он взмахнул руками, - Оставь ее мастерам своего дела и не витай особо в облаках.

Я почувствовала, как занемели пятки, а руки ослабли. Ну надо же… Сколько раз я слышала слова вроде этих? Сколько раз люди просили меня не витать в облаках? Сколько раз мне говорили это отвратительное слово «нельзя»?

– Надеюсь, на следующей неделе ты сделаешь проект получше, - бросил мой куратор и недолго думая отправился по своим делам.

Я ему ничего не ответила, ха. И где моя сила в такие моменты? Ноги ослабли, и я осела на эту самую скамью рядом со своими работами «без таланта». Рука невольно потянулась к поверхности снимка и нежно легла на нее. Как же так? Неужели вещи, в которые я вкладываю так много себя, не могут быть хорошими? Неужели человеческую судьбу определяет такое мерзкое слово, как талант?

***

Двадцать минут до презентации наших проектов. Я и все мои одногруппники были в небольшом зале, из которого вела дверь в презентационную комнату. У каждого из нас была своя доска с тканевой поверхностью, на которую при помощи булавок мы и крепили наши снимки. Такова была задумка. Первая неделя – проект оформлен в виде макета, вторая – в электронном виде и третья – полноценная выставка с текстовым оформлением и макетом в главном презентационном зале университета.

По словам учителей, жюри состояло из пяти человек. Пять человек, которые будут оценивать нашу работу, совершенно незнакомые нам люди – руки холодели, стоило мне вспомнить об этом

– Софи, у тебя не осталось лишней булавки? – Пытаясь удержать на доске все снимки, спросил Вадим.

Я достала из кармана коробку с небольшими иголками и помогла другу прицепить его снимки.

– Спасибо, - он тяжело вздохнул и сделал пару шагов назад от своей работы, - ну как смотрится?

Темой его проекта было – «Необычные в Париже». Всю неделю я слушала его рассказы о том, как он ездит по самым криминальным, страшным, пустынным районам Парижа в поисках неформалов или просто странноватых личностей. День за днем я ожидала, когда же он вернется побитый и ограбленный, но, к счастью, его, по-видимому, принимали в таких места за своего.

– Отлично, мне нравится тот парень с розовым ирокезом. Как ты снял его так близко? – недоумевающее спросила я.

– Он был геем, - совершенно спокойно произнес Вадим.

Мои губы разомкнулись в полном недоумении, и я перевела на друга обеспокоенный взгляд. Вадим был в длинным черном джемпере, черных брюках и обыкновенных, свойственных ему берцах Как всегда абсолютно непрошибаем в своих мыслях и оптимизме.

– Так… Мне кажется, я не хочу знать эту историю, - тряхнув головой, сказала я.