Я не должна была родиться. Мама лишь после долгих уговоров согласилась не делать аборт. Моего появления на свет ждал лишь отец. Никто не делал из этого тайны, пытаясь оградить меня от неминуемой боли. Родители не говорили об этом напрямую, но в пылу ссор они нередко припоминали друг другу все накопившиеся обиды. Отца душила ненависть. Мать пыталась оправдываться, бросая в ответ, что ей не позволили исправить ошибку, которую она совершила. Тогда я еще не понимала, что этой ошибкой стала я. Отец ушел от нас, когда мне было шесть. Я до мелочей помню то сентябрьское утро, когда я проснулась с тягостным предчувствием, что мир изменился. В окно светило яркое солнце. Листва на деревьях пестрела красками, от золотисто-желтого до багряного. Я вбежала в спальню родителей и застала мать, сидящую на полу с бутылкой водки, которая была наполовину пуста. Мать подняла на меня затуманенные слезами глаза, вмиг сузившиеся в маленькие щелочки при моем появлении.

– Ты добилась своего, девочка. Поздравляю, - она несколько раз хлопнула в ладоши. – Максим ушел.

У меня под ногами разверзлась земля. Я стояла, в оцепенении уставившись на мать, которая подняла стакан и, отсалютовав в пустоту, швырнула его в стену. Стакан пролетел в нескольких сантиметрах от меня. Я вздрогнула и попятилась.

– За ошибки приходится платить, Женя. Запомни это. Иди сюда, - она поманила меня. – Не бойся. Ну же, давай, - ее рот искривился в улыбке.

Я повернулась и опрометью бросилась из комнаты.

На следующий день мать отвезла меня к бабушке в деревню. За семь лет она приехала лишь однажды, чтобы решить, что делать с больной матерью, умиравшей от рака. Бабушка долго скрывала болезнь. Никогда не жаловалась, не ходила к врачам, и только когда слегла окончательно, позвонила дочери. Мир рушился во второй раз. Единственный человек, который любил меня, уходил, чтобы уже никогда не вернуться.

– Там меня ждут, деточка. Не горюй, я пожила свое. Не плачь, Женечка, - сухонькая ладошка сжала мою руку. – Поезжай с богом.

Бабушка перекрестила меня и, скривившись от боли, отвернулась к стене.

Мать волоком вытащила меня на улицу и усадила в машину. Я выла, как раненный зверь, кричала, билась. А потом затихла, раздавленная горем.

– Ей уже не помочь. Я договорилась с врачами в больнице. Заплатила деньги на полгода вперед. За ней будет хороший уход. Ну, что ты молчишь, Женя?.. – она щелкнула пальцами у меня перед носом. – Я с тобой говорю.

Я повернулась к ней. Чужая, красивая женщина, с брезгливым выражением лица. Рыжеватые волосы убраны в высокий хвост. Глаза густо подведены синим карандашом, полные губы недовольно поджаты.

– Я не хочу ехать с тобой, - меня душила обида. – Ты мне никто.

– Я твоя мать, - отчеканила она. – Помни об этом. И следи за тем, что ты говоришь и кому.

– Ты мне НИКТО, - прокричала я.

Она наотмашь ударила меня по лицу. Щеку обожгло от боли.

– Все эти годы я исправно высылала вам деньги, чтобы вы не сдохли в этой дыре. Я горбатилась на трех работах, чтобы ты, - она ткнула меня в грудь, - могла жить в нормальных условиях. И ней смей упрекать меня! Что ты знаешь обо мне, Женя? Ты, сломавшая мою жизнь семь лет назад? Ты…, - она замахнулась.

Я вжалась в сиденье.

– Максим бросил меня из-за тебя! Ты чертов выродок, который испоганил все… Я не должна была слушать тогда Макса. Не должна была идти у него на поводу. Но он был так счастлив, когда узнал, что я жду ребенка. Ему хотелось сына! Сына, Женечка! А я всю беременность дрожала от страха, боясь, что ты родишься похожей на своего настоящего отца, - она схватила меня за подбородок, - Как оказалось, не зря. Вы с ним просто одно лицо. Ты такая же, как и он…те же повадки, фигура. Ты ничего не взяла от меня. Ничего.

У меня перехватило дыхание. Во рту пересохло. Я не хотела верить в то, что она говорила. Это неправда… Нет…

– Я любила Максима больше жизни. А он ушел, потому что не смог простить меня. Ты лишь стечение обстоятельств, ошибка, за которую я расплатилась собственным счастьем.

Она оттолкнула меня и положила руки на руль.

Я не могла пошевелиться. Сидела, уставившись в одну точку, раздавленная чудовищной правдой, которую не в силах была принять.

Машина тронулась с места.

– Именно поэтому я оставила тебя у бабушки. Но сейчас обстоятельства изменились, и я вынуждена забрать тебя.

– Почему? – я вцепилась в сиденье.
– Ты… ненавидишь меня…

– Ненавижу? Нет, Женя, - она покачала головой, - если бы это было так, я бы не приехала. Я даже по-своему люблю тебя. Все-таки, ты – моя дочь. Но я не потерплю неуважения. И тебе придется смириться с этим.

Мы приехали в город поздно вечером. Мать выгрузила мои вещи и сунула сумку мне в руки.

– Сама донесешь, не маленькая.