– Понял, товарищ гвардии младший сержант.

– Раз понял, то давай помогу.

Они заканчивали, когда к машине подошел Григоренко.

Вначале он с удивлением наблюдал, как Птичкин наравне с новобранцем Гольцевым укладывает снаряды, потом спросил:

– Що там у вас, скоро кинчаетэ?

– У нас почти все готово, мой рыжий друг, - сообщил Птичкин.
– Этот мы сейчас положим сюда. А этот, Гольцев, клади туда. Вот и все. Можно считать, что мы свое задание выполнили успешно.

Он легко перемахнул через борт машины. За ним спрыгнул и Гольцев.

– Знаешь, Григоренко, наш Гольцев, оказывается стремится повысить свое артиллерийское образование. Интересуется, какой системы взрыватели в болванках. Понимаешь, совершенно не представляет себе, какая разница между боковыми и головными взрывателями, хотел бы узнать подробности о рикошетах: от чего они происходят и к чему приводят (подложил он мину, Григоренко, который тоже любил разыгрывать новичков. Такое стремление к знаниям следует поощрять. А мне некогда ему эти важные для артиллериста детали объяснить. Помоги человеку. Выбери полчасика, расскажи, что к чему, и все остальное.

– Цэ я можу, - согласился Григоренко. С удовольствием согласился.
– Чому ж нэ помогты чоловику, як йому хочется розибратысь. Допоможемо. А яки тоби калибр цикавить, Гольцев? Мабуть, наш? Тому що всэ от калибра заважить...

Но Григоренко вспомнил, зачем пришел сюда, и заскучал...

– Тильки зараз нияк нэ можу, - с искренним сожалением признался он. И объяснил: - Прийдется тоби трошки потэрпыть. Лейтенант наказав, - он повернулся к Птичкину, - щоб мы с тобой збигалы до коновала.

– Это зачем?

– А за бинтами. Щоб у кожного расчета був повный набор перевязочных средств. Лейтенант турбуется, що хто-нэбудь можа подряпатысь, або що...

– Бинты понадобятся.

– Я тэж так думаю, що бинты згодяться. Я так и сказав лейтенанту, що трэба взять побильш, а для цього мэни трэба дать кого-нэбудь в допомогу. Тильки щоб людына сурьезна була, ответственна и розумила важлывость задачи. Так лейтенант зразу и кажа: "Птычкина возьми в допомогу, вин у нас сурьезный и ответственный".

– Прямо так и сказал, что Птичкина тебе в допомогу?

– А щоб мэни аж два дни сала з салом нэ исты!
– поклялся Григоренко.

– Раз ты про сало заговорил - верю. Но проверю у лейтенанта, кто из нас кому помогать должен. Тем более что у меня в вещмешке кусок сала имеется. Розовое такое сало, с мясными прожилочками. Ладно, Гольцев, топай, доложи лейтенанту, что на машине полный порядок. Можно еще один боекомплект уложить. А про взрыватели и про все остальное Григоренко тебе непременно расскажет. Он у нас по этому делу первый специалист.

– Цэ так, - согласился Григоренко.
– Допоможемо. Расскажу.

– Ты меня не забудьте позвать, когда будешь молодяку рассказывать про взрыватели, - попросил Птичкин.
– Очень мне бывает интересно тебя, Григоренко, послушать. Особенно когда ты рассказываешь о новейшем вооружении.

* * *

Они шли мимо первого орудия.

– Хорошая ты моя, умница, - раздался негромкий голос из-за щита.
– Вот так... Вот так... Сейчас тебе будет совсем хорошо...

Григоренко и Птичкин остановились. Замерли.

– Кто-то там есть, - прошептал Птичкин.

– Ага, - подтвердил Григоренко. И кажись нэ один.

– Как тебе? Хорошо тебе?
– продолжил голос за щитом.
– Ты любишь, когда тебя вот так гладят?

– Огородников, - определил Птичкин.
– Ну дает... Ну Огородников...

– Глянем...
– глаза у Григоренко разгорелись.

– Вот теперь тебе должно быть совсем хорошо.
– не скупился голос на ласковые слова.
– Я, когда домой вернусь, всем про тебя рассказывать стану.

– Может не надо, - усомнился Птичкин.
– Пусть...

– А мы издаля, - прошептал Григоренко.
– Мешать нэ будэмо. Тильки одним воком. Вин и нэ почуе.

– Ну-у пошли...

И они пошли. Тихо. На цыпочках. Осторожно, неслышно обошли бруствер.

За щитом стоял Огородников. Один.

Он неторопливо протирал прицел белоснежным шелковым лоскутком - парашютиком от трофейной осветительной ракеты.

– Ты у меня лучше всех, - Огородников отступил на полшага, оглядел свою работу и остался доволен. Шелковый лоскут он положил в карман и ласково провел рукой по казеннику.
– Красавица ты моя. Ты их не бойся, ты их с первого снаряда бери: и "тигров", и "пантеров", и "фердинандов", и всех других зверюг... Будь умницей. Тебя сам комбат Барышев уважает. А он хороший человек. Вчера я домой письмо послал. Мамане и батяне, и Вале... Про тебя тоже рассказал. Хорошая у меня Валя, веселая. Она тебя тоже любит, так что ты старайся... А, знаешь, что мне Валя написала? Я тебе прошлый раз рассказывал, так это еще не все...