[37] Механическая конструкция, используемая для оборудования сценического освещения.

[38] Мартин МакДонах – британский драматург и сценарист, автор пьесы «Человек-подушка».

[39] Экземпляр пьесы, дополненный описанием и схемами технического оформления спектакля: нужных команд, перестановок, сигналов и пр.

[40] Главный герой «Человека-подушки».

Глава 9. Первое впечатление

– Это что? – спросила Эрика, прослушав запись.
– Мне? Насчёт пьесы?

То ли остатки расслабленной отстранённости ещё не улетучились, то ли под вечер всё доходило с опозданием… Помотав головой, она забрала трубку и опять нажала клавишу. Голос неведомого Дэниела Спаркса вновь предложил встречу во вторник.

– Тебе-тебе, - ухмыльнулась Мелли, неотрывно следя за реакцией соседки и честно борясь с искушением радостно запрыгать, - телефонное сообщение. Из театра. И что я там говорила про гулянку?

Выправляя одной рукой примятые футболкой волосы, Эрика покосилась на диван и симметрично разложенные подушки в компании одеяла.

– Может, сплю ещё, и оно всё мне снится? Может, и ты мне снишься, Мелс?

– Ну, хочешь, проверим? – массажистка шутливо упёрла руки в бока.
– У тебя как раз ноги голые, могу ущипнуть, чтобы доказать собственную реалистичность.

– Пожалуй, не стоит, - тактично отказалась мисс Рубинштейн, - у меня кожа нежная, она профессиональных щипков не выдержит. И вообще, займусь я уборкой.

Она попыталась встать с дивана, но Мелли резво удержала, усаживая обратно и садясь рядом.

– Эй, а как же гуляние? Не пойму, ты не рада, что ли? Речь ведь идёт о твоей пьесе – классный шанс и всё такое… Где энтузиазм?

Конечно, вопросы были заданы исключительно верные. Классный шанс, без сомнения… И всё же ситуация пьесой не ограничивалась. Эрика хотела напомнить, как начался вечер, и как подошёл к массажу, но Мелли и сама уже догадалась.

– Это из-за твоей семьи, да? Из-за того, что ты сегодня узнала? Прости, я не тактичнее стада бизонов…

– Перестань, оно не вчера произошло, и ты не виновата, - отмахнулась девушка, - я рада сообщению. Искренне рада, хотя поход в архив действительно слегка остудил должный энтузиазм.

Телефон был по-прежнему зажат в руках – на всякий случай она аккуратно положила трубку возле себя, думая, не прослушать ли сообщение в третий раз. Вот и наступила широко известная игра на контрастах… Настроение с нулевой отметки робко поднялось чуть выше и замерло в раздумьях.

– Ещё хочешь уехать из города?

– Хм? Не знаю, - сказала Эрика, путаясь в собственных чувствах, - теперь вроде есть повод остаться. Поведать миру историю Беатрис и её папы.

– Хороший повод, - Мелли легонько пихнула собеседницу плечом, - знаешь… ну, мне кажется, твой отец мог бы гордиться проделанной творческой работой. Успехами. Он, по сути, остался жить в пьесе. И теперь её собираются ставить…

– Звучит неплохо, спасибо. Я бы хотела, чтобы он гордился мной.

Поддержка дорогого стоила, активно подталкивая настроение, а заодно и честолюбие всё выше.

– Ты согласишься ехать в «Перекрёсток» послезавтра?

Эрика хмыкнула, осознавая забавную безвыходность положения.

– А как иначе? Поеду. Чтобы отказаться, нужно перезвонить этому Спарксу – и кем я представлюсь? Наш драматург был мужчиной – по крайней мере, согласно легенде. И вдруг режиссёр, когда откроется правда, ещё передумает?

– Чёрт, я не сообразила, - выдохнула Мелани, - слушай, ну Александр Гаррет всё равно должен тебя увидеть. Если ему действительно понравилась пьеса, и если он – не законченный шовинист, бояться нечего.

– Откуда уверенность? – Эрика с любопытством повернулась к соседке.
– А вдруг он – старый, склочный и неуступчивый тип?

Мелли прыснула.

– Не поручусь насчёт склочности и неуступчивости, а лет ему не настолько много. Что-то такое, по крайней мере, я в журналах видела. Давай мы сначала приберёмся в кухне, а потом, если не передумаешь обратно, почитаем о твоём режиссёре в Интернете. Идёт?