Иехуды, увидя особенно богато разукрашенную башенку на спине нарядно убранного слона, решил, что там восседает царь. Отважно проложил он себе дорогу среди сражающихся и вонзил меч в брюхо слона, намереваясь убить царя. Но слон рухнул на него и раздавил его насмерть своей тушей. Это была первая жертва, принесенная на поле битвы братьями Хасмонеями.

Но геройство евреев в этом бою было напрасным. Сирийское войско всемеро превышало силы евреев, и жители Бет-Цура тоже не могли долго сопротивляться. Они защищали свой город с большим мужеством, применяя тактические приемы, но тот год был ”субботним” (когда евреи не сеют и не жнут), в городе собралось много окрестных жителей, и, когда запасы хлеба в городе иссякли, еврейской армии пришлось сдаться. Кроме того, в Бет-Цуре оказался предатель из евреев по имени Родокус (или Цадок?), который выдавал сирийцам военные секреты. Город пал, и Лисий поставил в нем гарнизон. Армия Иехуды была вынуждена отступить к Иерусалиму, и вскоре войско Лисия расположилось перед воротами города и осадило гору Сион. Осажденные и тут были обречены на голод из-за "субботнего” года (лето 163).

Спасение пришло неожиданно: Лисий, услышав, что Филипп наступает и посягает на его власть, решил снять осаду и поспешил в Антиохию. Он предложил Иехуде мир и согласился на то, что требовали хасидеи и Хасмонеи с начала религиозных гонений: свободу вероисповедания и полную внутреннюю автономию. Менелая же, который был зачинщиком всех конфликтов, он казнил тяжелой смертью: его удушили в пепле. Правда, Лисий разрушил стены и крепости на горе Сион. (Согласно I книге Хасмонеев 6:62, это было сделано вопреки его обещанию.) Так Лисий одержал военную и политическую победу над евреями, но духовная победа была на стороне Иехуды и его единомышленников. Они достигли желанной цели — быть свободными в своей стране во всех делах внутреннего управления, беспрепятственно служить Богу и соблюдать законы религии. Это важное событие относится к 163 году до н. э.

Теперь война перестала быть войной за свободу религии и культуры. Ни один сирийский царь после Антиоха Эпифана больше не пытался эллинизировать евреев и заставить их отступиться от своей веры. Поэтому теперь изменилась цель войны Хасмонеев: она превратилась в войну за полное освобождение и вылилась в борьбу за власть между национально-политической партией и ассимиляторами, которые одобряли некоторое подчинение сирийцам. Неудивительно поэтому, что среди воинов из лагеря Хасмонеев, и как раз из наиболее фанатичных поборников религиозной независимости, было много таких, которые считали войну уже законченной после больших уступок Лисия. К их числу относятся хасидеи и ”писцы” (сведущие в Священном писании и комментариях). Они считали, что снова созданы условия для спокойного внутреннего развития в Иудее, как это было до нечестивого Антиоха — при персах, Птолемеях и первых*Селевкидах. Лишь приверженцы национально-политического движения, и в особенности семейство Хасмонеев и большая часть армии, следовавшей за ним, понимали, что культурная автономия без полной политической свободы эфемерна и что политическая ситуация уже совсем не та, какой она была в ”доброе старое время”, и теперь уже не сможет маленькая Иудея не быть втянутой в бурное течение политических событий, сотрясающих всю переднюю Азию.

Вскоре выяснилось, что правы были сторонники национально-политического, а не национально-религиозного направления.

V

Лисий, после того как снял осаду с Иерусалима, поспешил в Антиохию, выступил против Филиппа и победил его. Но его власть продержалась недолго.

В 162 г. бежал из Рима (где он был заложником, как ранее — Антиох Эпифан) Деметрий I С отер, сын Селевка IV и, стало быть, племянник Антиоха Эпифана. Антиох узурпировал трон, на который претендовал Деметрий, и теперь Деметрий решил, что после смерти его дяди, который не оставил после себя взрослого сына, престол полагается ему. Деметрий воевал с Лисием и одолел его. Затем по его приказу были убиты Лисий и малолетний Антиох V Евпатор, и Деметрий воцарился в Сирии.

К Деметрию явился Яким, или, как он звался по-гречески, Алким (теперь уже нельзя было обойтись без греческого имени даже и не настоящему ассимилятору-эллинизатору; один из первых мудрецов Мишны, живший примерно в это время, звался Антигоном из Сохо) , и предложил, чтобы ему, Якиму, был пожалован сан первосвященника в Иерусалиме, а он обещает быть верным Сирии, не в пример Иехуде и его братьям, замышляющим сбросить власть сирийцев. По-видимому, в течение 165—162 гг. до н. э. (от обновления Храма до Алкима) Иехуда Маккавей был первосвященником или исполнял его обязанности. Номинально же считался первосвященником Менелай до его казни в 162 г. Иосиф Флавий не уверен в этом: в одном месте он говорит, что Иехуда был первосвященником в течение трех лет, а в другом не упоминает его среди первосвященников и называет Алкима непосредственно за Менелаем, отмечая, что в продолжение семи лет пост первосвященника оставался незанятым. Шюрер полагает, что в то время был первосвященником Хонио IV, но не утверждает это безоговорочно. Мне кажется, что в течение трех лет Иехуда был заместителем первосвященника (сеген) — в качестве священника, ”помазанного на войну”, а в те времена такой заместитель в отсутствие первосвященника действовал на правах первосвященника. Но Иехуда не хотел называть себя первосвященником, чтобы не вызвать недовольство со стороны хасидеев, т. к. этим ущемлялись бы права потомков Цадока, из которых назначались первосвященники в течение около тысячи лет и род которых уже поэтому считался священным (ср. по Бен-Сире: ’Благодарите Того, который избрал сынов Цадока на священнодействие”) .

Должность заместителя первосвященника была в составе персонала Храма и до Хасмонеев и при них. Члены семьи Хонио не раз покидали Иерусалим и отправлялись в Александрию и Антиохию, чтобы предстать перед царем. А поздние Хасмонеи — Иоханан Гиркан и Александр Яннай — иногда проводили в войнах по три года подряд далеко от Иерусалима. Как же обходились тогда без первосвященника в дни Йом-Киппур? Очевидно, назначали Заместителя”.

Таким заместителем, и даже более того, был Иехуда Маккавей. Более — потому, что Менелая считали изменником вере, права которого на первосвященство были аннулированы, а Хонио III (или IV), признанный первосвященник, находился на чужбине, в Египте. Иехуда же был ”помазанником на войну”, правителем страны и вождем народа, наподобие первосвященников времен до Антиоха Эпифана. Но все-таки настоящим первосвященником он не был. Во-первых, нелегко было при власти хасидеев сделать первосвященником человека, проливающего кровь, даже если кровопролитие совершается во имя веры и народа. А ведь Иехуда к тому же злоупотреблял своей силой и властью: с эллинистами и вообще со всеми, кто осмеливался не разделять его убеждений, он обращался очень жестоко. По мнению Греца, именно на это намекает Барайта: "Случилось, что некто ехал верхом на лошади в субботу, во времена греков. Привели его в суд и (по приговору) побили его камнями (насмерть) — не потому, что он это заслужил, а потому что обстоятельства (того времени) требовали этого”. Во-вторых, Иехуда Маккавей не был из семьи первосвященников — а в то время было немыслимо, чтобы рядовой священник был назначен на должность первосвященника. Яким же (или Ал к им) происходил, как видно, из семьи первосвященников, был даже близок к ”писцам” и вообще был человеком более духовного склада, чем Иехуда. По Мидрашу, он был племянником одного из первых мудрецов Мишны (из ”пар”) — Иоси бен Иоэзера из Црейды, и потому был достоин сана первосвященника.

Вначале Яким не был рьяным эллинистом, а всего лишь склонялся к признанию сирийского владычества при условии предоставления внутренней автономии евреям. Он был одним из "серединных” и Сторонников мира”. Он был далек как от эллинизаторов типа Ясона и Менелая, так и от фанатичных националистов типа Хасмонеев. Яким страстно желал получить сан первосвященника и мечтал о возвращении авторитета, которым пользовался первосвященник до Антиоха Эпифана — когда он был свободен во внутренних делах и зависел лишь политически. Он терпеть не мог деспотизма Иехуды Маккавея, который, как это свойственно каждому победителю, дошел до крайности в своем отношении к противникам и безжалостно их преследовал, точно так же, как они, когда власть была в их руках, преследовали его союзников. Поэтому Яким просил, чтобы Деметрий назначил его, отпрыска династии первосвященников, на пост первосвященника, а Иехуду убил бы или изгнал из Иудеи, ибо покуда будет Иехуда Маккавей в Иудее, не будет там мира. В известной мере он был прав, жалуясь на деспотизм Иехуды и его стремление к полновластию, но его обращение за помощью к иноземному царю показало, каковы его принципы. Яким рассчитывал не на народную любовь к своему первосвященнику, а на внешнюю силу. И когда царь назначил его первосвященником, он отправил его в Иерусалим в сопровождении сирийского войска под командованием грека Бакхида...

Несмотря на это, Якима поддерживали многие Писцы” и хасидеи, т. е. самые верные воины армии Хасмонеев. И это понятно: эти ортодоксы воевали лишь за свободу беспрепятственного исполнения религиозных предписаний и за обеспечение существования еврейской нации. Деметрий больше не покушался на эти основы, а только хотел, чтобы не забывали, что он верховный правитель Иудеи, ничем не хуже персидских царей, Птолемеев и первых Селевкидов, правивших страной триста лет — от вавилонского пленения и до возвращения в Сион. Народ Иудеи примирился с этим нетяжелым игом. А ведь Яким был священником из семьи первосвященников и родственником одного из влиятельных ”писцов” — так почему же народу не оказать ему доверия? Требование религиозной свободы было выполнено. Иехуда Маккавей, при всей своей верности Торе, был воином и политиком, для которого в конце концов важнее всего были полная политическая свобода и полная власть, т. е. в основном цели светские, так как запреты нечестивого Антиоха были уже упразднены. ”Писцы” и хасид ей не стремились к политическим и светским идеалам, так неужели только ради них они будут готовы жертвовать собой и вообще проливать кровь?