Тогда Иехуда Маккавей и его партия, с согласия их выдающихся современников, учредили новый праздник — восемь дней Ханукки, торжественного освящения Храма, которое было пышно отпраздновано. На этот раз праздновали восемь дней, тогда как освящение Храма, построенного царем Соломоном, праздновалось лишь семь дней. Чем же это объясняется?

Не вызывает сомнений, что праздник освящения (или обновления) сопровождался возжиганием огней. Уже Иосиф Флавий называет его фота, т. е. ”огни”, или ”лампады”. Он так объясняет его название: ”...в тот день предстала пред нами, подобно свету, неожиданная сила”. Но это аллегорически-философское объяснение. Смысл же прост: в тот день ”были зажжены лампады в светильнике, чтобы осветить Храм”. Так объясняют это авторы I и II книг Хасмонеев (I, 4:50; II, 1:8) . Это было Обновление” (освящение), произвести которое можно было и вне Храма, тогда как обновление стола для хлебов предложения и алтаря воскурения должно было совершаться в Храме. Весьма возможно, что кувшин с нечистым маслом, находившийся в Храме, был тогда заменен кувшином с чистым маслом, которое возжигали в течение восьми дней. Может быть, это послужило источником легенды о ”чуде кувшина с маслом”, в котором масла должно было хватить лишь на один день, но чудесным образом его хватило на восемь дней. По этому поводу высказался несколько лет тому назад в журнале ”Ха-Цфира” астроном и инженер Хаим Зелиг Слонимский, что вызвало большое недовольство ортодоксов. Действительно, в комментарии к Мегиллат Таанит (9) мы читаем: ”Почему же зажгли лампады? Ибо в царствование греков Хасмонеи, войдя в Храм с восемью вертелами в руках, покрыли их деревом (или бронзой — в зависимости от прочтения слова ”б’ц”) и зажгли ими светильник”. Тут даже не упомянуто чудо с кувшином, о котором говорилось раньше. Более того, комментатор объясняет причину восьмидневного празднования и говорит: ”Хасмонеи были заняты в Храме восемь дней”.

Евангелие от Иоанна, правда, наиболее позднее из евангелий (около 100 г. н. э.),уже называет Ханукку просто праздником обновления, но и в I книге Хасмонеев встречаются ”дни обновления”. А во II книге Хасмонеев Ханукка называется ”праздником Кущей в месяце кислев”, и дальше мы читаем: ”И будете праздновать его как дни праздника Суккот (Кущей) ”. А вот описание самого праздника (во II книге Хасмонеев описывается Ханукка до войны с Лисием и после смерти Эпифана) : ”И с радостью праздновали восемь дней, как праздник Кущей, помня, что лишь недавно они проводили эти дни в горах и пещерах, подобно зверям, и потому они несли ветви верб и плоды цитрусовых, а также пальмовые ветви и пели хвалебные песни Тому, кто удостоил их чести очистить Его святое место”. Это сравнение с Суккот и ссылка на то, что сторонники

Иехуды Маккавея прятались в шалашах и пещерах подобно тому, как жили израильтяне в кущах по выходе из Египта, нужны автору II книги Хасмонеев для того, чтобы объяснить, почему праздновали восемь дней, а не семь, как ”сделал Моисей в пустыне” и как ”сделал освящение царь Соломон”, а также почему зажигали в этот праздник лампады: Суккот праздновали восемь дней (включая Шмини Ацерет; девятый день, Симхат Тора, празднуется, как известно, лишь в диаспоре), и в празднование Возлияния, приходившееся на один из дней Суккот, зажигали много лампад. Так как во время гонений Эпифана евреи не могли праздновать Суккот в месяце тишрей, то они праздновали Ханукку в кислеве наподобие Суккот: Последователи Шаммая говорят: с каждым днем уменьшается число зажигаемых лампад, подобно числу быков (приносимых в жертву в Суккот) ”.

Это сравнение Ханукки с праздником Суккот, а также празднование ее с ”ветвями красивых дерев, ветвями пальмовыми и ветвями... верб речных” дали повод Вельхаузену и его школе предположить, что Ханукка есть не что иное, как древний языческий праздник в честь Вакха, отмечавшийся в Греции и Сирии тем, что люди украшали головы венками из плюща и держали пальмовые ветви в руках. От этого праздника, по их мнению, и произошла Ханукка, а позже — праздник Рождества Христова со связанной с ним рождественской елкой.

Первое предположение, что существует какая-то внутренняя связь между Хануккой и праздником Вакха, лишено основания. Его можно объяснить лишь эллинизированным стилем автора II книги Хасмонеев. Он писал для общин эллинизированных евреев вне Палестины и греков, и поэтому употреблял слово ”тирс” (”тюрсос”), что означает жезл вакхантов, украшенный плющом и листьями. Совершенно невероятно, чтобы крайние националисты, какими были первые Хасмонеи, союзники хасидеев, соблюдали и распространяли праздник, чем-либо напоминающий языческие обычаи. Что же касается того, что зажигание лампад

25 кислева было приурочено к зимнему солнцестоянию, после которого день начинает удлиняться, — это возможно, хотя и не бесспорно.

Но что христиане приурочили праздник Рождества к еврейской Ханукке, у меня не вызывает сомнений. Недаром день Рождества Христова приходится на 25 декабря, как Ханука — на 25 кислева, и недаром между ним и христианским Новым Годом промежуток в восемь дней (позднее христиане толковали Новый Год как день ”обрезания Господня” — такое вот странное для христианства название). И недаром христиане в теплых странах Востока используют для этого праздника пальмовые ветви, вместо которых в холодных северных странах употребляют елку — единственное зеленое дерево в это время года, получившее название ”дерево Христа”. Таким образом, Рождество у христиан заменяет Ханукку, а одновременно и Суккот, т. к. сама Ханукка — не что иное, как ”Суккот месяца кислева”.

Иехуда и его братья установили Ханукку на все будущие времена. Для этой цели спустя более тридцати лет были написаны письма еврейской общине в Александрию, которая не торопилась признавать этот праздник, т. к. он не упоминается в Торе и у признанных пророков. Письма подействовали, и Ханукка стала всееврейским праздником.

Интересно, что в древности евреи Марокко понятия не имели о празднике Пурим. Видно, до них поздно дошел свиток Эсфири (Мегиллат Эстер), в отношении которого и мудрецы Талмуда сомневались, можно ли его считать ”откровением Божьим”, поскольку он весь и по духу и по стилю носит слишком уж светский характер (даже Отцы христианской церкви” едва не изъяли его из Священного писания). Ханукку, однако, евреи Марокко соблюдали по всем правилам. То обстоятельство, что караимам, наоборот, знаком только Пурим, но не Ханукка, — само по себе указывает на их отсталость в важных вопросах национальной жизни.

Такое колоссальное событие, как победоносная освободительная война, не представляет для них никакого интереса, коль скоро его нет в Торе...

Не подлежит сомнению, что много псалмов было сочинено в честь великой победы и обновления Храма. Весьма вероятно, что весь халлел, который читают в молитве на праздник Ханукки, а не на Пурим (хотя о последнем говорится в Священном писании, а о первом — нет) , был сочинен или тогда, или близко к тому времени. То же относится и к последним псалмам (145—150)3, а возможно, и к псалму 30 (”Песнь при обновлении Храма”), 119 (”Во дни гонений”), псалмам 135, 136 (”...Вспомнил нас в унижении нашем, ибо вовек милость Его; и избавил нас от врагов наших, ибо вовек милость Его”). По стилю можно отнести эти псалмы к данному периоду (как и псалом 144 — ’Ълагословен Господь, твердыня моя, учащий руки мои битве, и персты мои — брани...”). Мужество и гордость, воспеваемые в псалмах, входящих в состав халлел, и в заключительных псалмах, подходят как нельзя больше к описываемой эпохе! Торжествующие победители были полны радости от сознания величия дела, совершенного ими. После своих побед над чужеземцами они, возможно, с гордостью декламировали: