Кай. Вы что, совсем рехнулись? Вперёд господина в дверь входить, дожили! Сюда, скорей

сюда пациента!

Кирмес. Подожгите лучину от очага, надо осмотреть рану.

Вармунд. Ваша милость, и вы, господин кум цирюльник, чем обязаны мы столь высокой

чести в столь поздний час?

Альфред. Ох, бедная моя голова! У вашей милости такая суковатая палка!

Кай. Что же теперь делать?! А вам что, лень языком было пошевельнуть, когда вас

спрашивали? Ползает, понимаете ли, вокруг моего замка, а когда я спрашиваю: « Стой!

Кто идёт»? – даже не соизволит ответить. У вас что, имени нет или, на худой конец, прозвища, чёрт возьми! Где ваши манеры, где воспитание?!

Альфред. Я наткнулся на редчайшие экземпляры, мне и в голову не пришло, что вы, ваша

милость, сразу так круто приметесь за дело.

Кирмес. Так, краниум ( череп), слава Богу, цел, pia mater ( букв. « любящая мать», мягкая

мозговая оболочка) то же не повреждена, надо надеяться, что и церебрум ( мозг) не

пострадал. Удар пришёлся в основном на окципут ( нижнюю часть затылочной кости), а

он для этого дела лучше приспособлен, синципуту ( лобной области) меньше досталось

( ирония над псевдонаучной речью лекаря, щеголяющего латинскими медицинскими

терминами)… Как вы себя чувствуете? Вам не по себе?

Кай. Вот-вот, правильно. Поэкзаменуй его немного, проверь, не повредился ли он в

рассудке, рука-то у меня тяжёлая.

Кирмес. Рука вашей милости на всю округу славится. Итак, сударь, дабы сразу перейти с

серьёзным материям, ответьте мне: какой из природных миров наиболее интересней?

Неживой, как-то: камни, минералы, горы, или одушевлённый, как-то: животные, человек, либо ещё амфибии, растения и тому подобное?

Альфред. Грибы.

Кирмес. Грибы? Ни в коем случае! Ну, я понимаю, если бы вы назвали интереснейшие

разновидности грибов, трюфели, скажем… К чему первым делом устремляется душа

человеческая, когда в ней просыпается сознание?

Альфред. К грибам.

Кирмес. Опять грибы? Странно! Скажите, если бы фортуна предоставила вам выбирать

между почётом, богатством и мудростью, что бы вы предпочли?

Альфред. Грибы.

Кирмес. Вот как?

Кай. Ну, что там с ним? Может, в темницу его?

Кирмес. Видите, ваша милость, у него идеум фиксум или, по-простому говоря, устойчивая

мысль, но для окружающих она безопасна, и утверждать, будто он совсем свихнулся, на

этом основании было бы не верно. Скорее это, как бы сказать, сдвиг или заскок. Парень

большой охотник до шампиньонов, у него на этих грибах свет клином сошёлся, они для

него и теология, и философия, а в остальном он вполне в своём уме. И он уж точно ни в

коем случае не вражеский лазутчик.

Кай. Тогда пускай идёт своей дорогой. Это вам наука, мой юный друг, в другой раз будьте

осмотрительней.

Альфред. Эти места неблагоприятны для изучения естественной истории. ( Уходит).

Кай. До трактира далеко было, а у парня всё-таки рана, да и цирюльник как раз навстречу

попался, вот мы в твой дом и завернули.

Вармунд. Большая честь для бедного человека.

Какй. Да, кстати, я должен тебе десять шиллингов. Деньги у меня как раз с собой, на вот, возьми.

Вармунд. Жена!

Кай. Берёшь или нет? По-моему, я достаточно долго заставил тебя ждать. Бери, пока не

поздно. Такая уж сегодня на меня блажь нашла – долг заплатить, и я не уверен, что в

другой раз я так просто захочу раскошелиться.

Вармунд. Премного благодарен, ваша милость. Жена, беги в трактир, да поживей,

хороший ужин нам не помешает.

Эльза уходит.

Кай. Ну, что нового, дружище цирюльник?

Кирмес. Всё по-старому, ваша милость, и лучше не делается, от чужеземных гостей

кругом одни беды и разорение. А правду ли говорят, будто наш добрый король проиграл

ещё одну битву и в ней двадцать миллионов народу полегло?

Кай. Ну, уж не настолько плохи наши дела. А что, цирюльник, много ли сейчас

зарабатываешь?

Кирмес. Ах, ваша милость, сущие крохи, и с каждым днём всё хуже. Скверные наступили