Ближе к вечеру отдохнувший народ их палаток и домиков

потянулся в столовую пополнять остатки истраченных на озере

калорий. Из столовой кто-то завернул в палатку поиграть в теннис,

несколько смельчаков начали пинать мяч ногами, а большинство в

палатки вернулись, обсудить дневные приключения.

Зиночка вместе с девчатами предпочла последнее, и из палатки не

вылезала до темноты, я же с этой чертовой тряпки не спускал глаз, по

25

лагерю прохаживаясь. Наконец девушка появилась на виду, меня

заметила, но не подошла, а показала рукой, что идет…к тому месту, где

мы провели почти всю прошлую ночь. Пошел за ней следом в

отдалении, и только отойдя от лагеря на приличное расстояние, догнал.

Дальше не только с моей стороны, а и с ее тоже, был взрыв

страсти. Бесчисленные поцелуи, бесконечные ласки сблизившихся тел,

стоны наслаждения в завершающие моменты полного их слияния.

«Все!» - прошептала Зиночка, и поцеловала меня как-то по

особому, больше похоже не на долгий и крепкий поцелуй страсти, а

осторожный и мягкий поцелуй благодарности, - «Идем в отряд, до утра

нужно немного поспать».

Конечно я согласился, и к лагерю мы пошли. Но перед ним

Зиночка остановилась:

«Дальше я одна иду. И ты», - показала рукой, как я должен идти, -

«то же один. И давай здесь попрощаемся – завтра утром ко мне не

подходи», - заметив, что я непроизвольно напрягся, добавила, - «Ну

пожалуйста!»

«Но мы же должны еще встретиться!» - вырвалось из меня

желание и намерение.

«Я тебе об этом сообщу, когда придет время!» - поцеловала меня,

помахала ручкой. И тут же погрозила пальчиком, что бы не вздумал ее

сопровождать.

Часть седьмая.

Как всегда по понедельникам, машина с отдыхавшими в партии

задерживалась. Зато появился Рафик с электроразведчиками, и к нему

из палатки девчат с сумкой в руке пробежала Зиночка. Не остановил, не

подошел, как она и просила. Только вздохнул с сожалением, понимая,

что несколько дней с девушкой вряд ли удастся встретиться. Рафик то в

отряд завернул за ней, а обычно везет электроразведчиков сразу к месту

работы, и так же возвращается назад.

Забрав девушку, микроавтобус покатил из отряда, а к нему уже

подъезжали две машины. Из первой, нашей бортовой, посыпал и начал

разбегаться народ с сумками – отнести их в домики и палатки. Вторая –

Уазик – в нарушение правил, на стоянке машин не остановилась, и

подъехала к палатке-камералке. Как всегда и везде делает начальство.

Из кабины степенно выбралась большая шишка – главный геолог

партии, за ним бодро выскочил наш старший геолог – Виктор

Александрович, и еще бодрее - геофизик Виталий. К ним уже спешили

начальник отряда, и два только что приехавших геолога, успевшие

отнести в домики привезенные с собой сумки. Как я понял, намечался

большой разговор. И не ошибся.

Для начала перед большой шишкой был расстелен черновой

вариант общей геологической карты, составленной двумя геологами и

26

одним кандидатом в геологи студентом-дипломником. После этого мне,

как самому «везучему», предложили первому объяснить главному

геологу, что и как я успел нарисовать, и что предстоит доделать.

Обошлось для меня легким и незаметным для окружающих

мандражем. И не очень понятным комментарием босса:

«Все нормально. Но сам видишь: поверхность сложена породами

более молодыми, чем вмещающие руду. Значит, под ними ее и нужно

искать. И в первую очереди вблизи крупных разломов. У тебя один

такой есть», - провел пальцем по долине, где сейчас проводилась

электроразведка, - «но под большими наносами. Плюс перекрывающие

руду пустые породы. Так что здесь пока что-либо планировать рано».

Я хотел сказать, что одну глубокую скважину можно задать

прямо сейчас – определить мощность пород, под которыми руда

теоретически может быть. Но Виктор Александрович меня опередил:

«Зимой скважину заверучную пройдем, тогда и определится, что

делать дальше».

На этом душу мою отпустили на покаяние, и отвечали главному