– Вы должны были защитить нас, раз уж привели сюда!
– кричал Мертон.

– Я вас предупреждал, да и Джоунзов тоже, - возразил прилично одетый мужчина с бакенбардами, выступавший первым и показавшийся Моргану довольно симпатичным, в особенности на фоне предыдущего оратора, - не стоило строить дом далеко от остальных.

Яркая краска залила лицо Мертона.

– Мне нужна моя земля!
– процедил он сквозь стиснутые зубы.
– Моя, понимаешь, Уилберн?! Мерзкая рожа! Ты обещал, что у нас будет своя земля, иначе мы бы давно были в Калифорнии! Даже мормоны, как дошли до Солт-Лейк, раздали участки Дезерета в собственность! Они забыли о том, что в пути все было общим! Так вот, я хочу ее, мою землю, и так просто, как Джоунз, от нее не откажусь. Хочу свой участок и добротный дом, в котором мои правнуки смогут жить, а ни хибару "рядом со всеми"...

Остаток его гневной реплики утонул в растревоженном гуле голосов.

– Опять ты за свое!
– выкрикнул человек с маслянистым взглядом, сидевший в первом ряду, бок о бок с дородной дамой, и даже вскочил от захлестнувших его чувств, но потом опустился на место.

Уилберн поднял руку, призывая к соблюдению порядка, и стало немного тише.

– Мертон, друг мой...
– глава поселенцев в Сван-вэлли улыбнулся, пытаясь быть дружелюбным, - ты неправильно понял с самого начала. Мы все согласились прийти сюда под моим руководством, чтобы найти Землю Обетованную для всех, чтобы вместе работать на ней и сообща пользоваться ее плодами. Вскоре мы откажемся от денег, они будут не нужны. Мы будем работать сообща, а потом распределять произведенные материальные блага, чтобы каждый мог радоваться труду на благо всей общины, построенной на принципах Справедливости. В конце концов все люди придут к этому, но мы избранны, чтобы указать погрязшим в погоне за деньгами и собственностью несчастным истинный путь. Не так ли, друзья?

Ответом ему были продолжительные аплодисменты и одобрительный гул голосов, причем Морган заметил, что эта речь не оставила равнодушными и всех жителей Иглз-нест. Только миссис Черрингтон плотнее закуталась в свою шаль, и тревога отразилась в ее глазах.

– Да, да. Все общее...
– голос Мертона был пропитан ехидством.
– Общий дом, общий скарб, все работают вместе, все получают равные доли в результате. Я не против содержать таким образом больных или старых, но черта с два я буду вкалывать ради того, чтобы этот подхалим и лентяй Дэн Лентри, который палец о палец не ударит, если не припрет, или те головорезы, у которых отродясь на руках мозолей не было ни от мотыги, ни от веревки получали свою миску супа каждый день. Вы говорите правильные слова о Справедливости, хорошие слова, но пока мы добирались сюда, умерла от голода бабушка МакЛоун, потому что она была одинока и у нее не было молодых и выносливых родственников, которые могли бы поделиться с ней своей скудной долей продовольствия или пристрелить какую-нибудь дичь. Не ее вина, что обоих ее сыновей убили индейцы. А провизия у нас была... И порции можно было увеличить всем в два раза, и никто бы не умер, и дети бы не плакали от голода по ночам, но ты продал большую часть наших запасов охотникам на бизонов, не забыв припрятать порядочную долю в свою седельную сумку. Справедливость, да? А что будет дальше? Жены тоже общими будут? Я видел, как ты заглядываешься на чужих!..

После этих слов начался невообразимый шум, но Уилберн снова одним жестом восстановил тишину.

– Не придумывайте, Мертон, - сказал он сухо.
– Мы не нарушаем заповедей Святого Писания. Не наша проблема, что вас с Джоунзом обуяла гордыня и вы захватили землю, ни с кем не посоветовавшись, вопреки общественному мнению. Мы же не обязаны защищать отступников.

– Ты обманывал нас всех, - это внезапно брошенное обвинение резануло Моргану слух и нервы одним звуком, прежде, чем до стрелка дошел его смысл, - обманывал все это время самым бесстыдным образом!

Самоуверенная бесстыжая улыбка проступила на губах Уилберна сквозь маску доброжелательности и сострадания. "Что со мною?
– спросил сам себя Морган, - неужели я настолько испорчен, что в окружающих вижу одно лишь зло, даже там, где его нет и быть не может?"

– А что значит обман?
– вдохновенно и громко спросил Уилберн у толпы, возвышаясь над ней, подобно монументу, расправив плечи и наслаждаясь своей властью. Выдержав паузу в восторженно затаившем дыхание безмолвии, он продолжал:

– Я обещал вам землю - она у вас есть, а будет еще больше. Я не обещал вам легких путей, я сказал прямо, что за землю придется драться, как сражались ветхозаветные люди, выведенные Моисеем из Египта в землю Обетованную, дарованную им Господом. Ибо демоны, поселившиеся в душах богачей, капиталистов (это непонятное слово - вероятно снова латынь решил Морган - в его устах звучало как "дьявол") глубоко впились когтями в этот благословенный край и не отдадут его без боя. Один умный человек писал о необходимости борьбы, вот в этой книге.

Оратор потряс над собранием толстым томиком, извлеченным из сумки на плече. Морган вздрогнул. Человек малограмотный, все еще читающий по слогам, не прочитавший в своей жизни даже Библии, которую знал лишь поскольку приемные родители читали ее детям по вечерам, он инстинктивно не доверял толстым томам испещренной буквами бумаги.

– Я не говорил, что ваша жизнь будет легка, братья мои!
– продолжал Уилберн, потрясая томиком, и снова, подчеркнуто бережно, уложил его в сумку - Я не обманывал вас пустыми обещаниями! Если кто-то из вас понял мои слова превратно из-за своей испорченности и нежелания бороться, это его вина - не моя! Он обманул сам себя, не так ли?

Его слова потонули в едином восторженном гуле массы людей, и даже Морган, поддавшись магии этого голоса, заразившись всеобщим порывом, проорал что-то одобрительное. Никто не заметил, как Уилберн среди всеобщего гама нагнулся к Мертону и прошептал ему на ухо:

– Люди, в большинстве своем, хотят быть обманутыми.

– Да, но не убитыми!
– вскричал Мертон, медленно отступая назад, в тень, отрицательно качая головой и указывая на Уилберна пальцем так, будто один лишь взгляд мог открыть непонимающей толпе скрытую сущность ее вождя.