Посему Линдейл собрался оставить Уилберна наедине с логическими построениями, но внезапно почувствовал непреодолимое желание проверить свою догадку, чтобы знать наверняка.

– Жалко Черрингтон, сначала муж, потом лавка... А все этот чертов кольт в его руке, - сказал он с невинным выражением лица и увидел, как почернели от злобы и страха черты собеседника, а потом Уилберн затрясся так, что вынужден был остановиться, чтобы взять себя в руки. "Он что-то знает, он знает!" - кричал его взгляд. Джон догадывался, какой будет вторая мысль: "Он - осведомитель Макклахана, знает он - знает и шеф. Хорошая возможность потопить конкурента... А если расследование?"

– Жалко, - бросил Уилберн безразлично, каким-то металлическим голосом, будто повторял бессмысленный набор слов, заученный наизусть, - но, что поделаешь, если она за наемника вышла.

И он ускорил шаги, явно давая понять, что разговор окончен, а Линдейл не стал настаивать. Он сдержал кипевший в груди гнев. Еще не время... Пока. Когда Уилберн свернул за угол какого-то дома, Джон прошел мимо, но стоило хозяину Сван-вэлли исчезнуть за дверью черного хода, он подкрался к окну, выходящему в переулок и, поднявшись на цыпочки, заглянул внутрь. Как и предполагалось, там были наемники во главе с Риком, вооруженные до зубов и готовые действовать, количество которых возросло. Погруженный в свои мысли, Джон Линдейл добрался до почты, уже взялся было за ручку двери, как вдруг увидел всадников во главе с самим Макклаханом, в полной тишине пересекающих улицу и один за другим исчезающих за платной конюшней. Поспешив туда, он увидел, что большинство наемников уже спешились, и отметил про себя, что с ними был, непонятно каким образом затесавшийся туда, пеший Майкл О'Руни, уже успевший залить глаза. Многих стрелков не было видно вовсе, но в них и не было нужды, учитывая уже имеющиеся в наличии силы.

Немного изменив планы на ближайшее время и чувствуя витающий в воздухе запах приближающейся свары, владелец салуна подошел к вновь прибывшим, заметив, что Питер Миллер, правая рука Макклахана, и часть вооруженных наемников все еще остаются в седлах. В самих их позах чувствовалось напряженность, как будто они только ждали приказа, одного слова, жеста, чтобы... Чтобы что?

Обменявшись приветствиями со всеми, он крепко пожал руку Макклахану, заметив, что глаза собеседника беспокойны и подозрительны.

– Кажется, я заплатил хорошие деньги, чтобы Джуннайт не появлялся сегодня на улице, - медленно проговорил хозяин "Ленивой М".
– Однако мои люди видели, как он входил в твой салун...

Линдейл достал из кармана пачку банкнот и протянул Макклахану.

– Прошу прощенья, сэр, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал почтительно.
– Моя нога вчера разболелась так, что я ходить не мог. Куда там Джуннайта разыскивать.

Макклахан взял деньги и убрал во внутренний карман.

Воспользовавшись возникшим замешательством, Линдейл сразу перешел к делу.

– Уилберн в городе, - сказал он, - и его люди - тоже.

– Я уже осведомлен об этом, Джон.
– Макклахан указал на ухмыляющегося Майкла О'Руни.
– У нас свои источники и довольно надежные, как видишь.

– Он беспокоит меня, Мак, - ни на минуту не смутившись, продолжал Линдейл, скрестив на груди руки, - у него точно что-то на уме, только все ждет чего-то. Мне кажется, Мак, он что-то готовит и ему нужен лишь подходящий случай. Да еще это письмо...

– Как!..
– Макклахан чуть не закричал, но мгновенно обрел над собой контроль и понизил голос до нормальной громкости.
– Ты его не перехватил?

– То, которое Оуэн написал, конечно перехватил, - осторожно начал Джонатан.
– Как вы мне через Питера велели. Пришлось долго старика разговорами развлекать, прежде чем он вышел и представился случай порыться в мешке. И вовремя я это сделал, скажу вам. Как закончил, так сразу дед вернулся. Я попрощался, вышел от него, а как до салуна дошел, дернуло меня обернуться, вижу: два почтальона из Пони-Экспресс своих лошадок привязывают. Еще немного и поехали бы письма по назначению: в Вашингтон да Денвер. Конверт Оуэна я сразу в печку бросил, а другое сохранил для вас, может, интересно будет.

– В Денвер?
– насторожился Макклахан. Джонатан кивнул, он знал, что ступил на опасную тропу.

Здесь надо было действовать вдвойне осторожно, чтобы вожаки враждующих лагерей, не заподозрили неладное, иначе Джону Линдейлу придется драться не на жизнь, а на смерть с двумя, численно превосходящими противниками, но, действуя с умом, можно даже смерть Черрингтона, чуть не разрушившую его план, разыграть как лишний джокер в комбинации.

– Давай сюда, чего стоишь!
– в нетерпении выкрикнул Макклахан. Люди в седлах застыли, чуть наклонившись вперед, как навсегда остановленные тонким слоем серебра на негативе фигуры, они слушали, они ждали.

– Вот, - Джонатан Линдейл протянул Макклахану конверт. Рыба захватила приманку. Адрес был надписан измененным почерком, вероятно, левой рукой, это Макклахан поймет сразу, послание предназначалось федеральному маршаллу в Денвере.

Этому письму и вправду нельзя было позволить уйти в Вашингтон или куда-либо еще за пределами Иглз-Неста, но с первого момента, когда он прочел последнюю статью Оуэна, владелец салуна знал, что это замечательное, экспрессивное произведение не должно бесцельно, так и не выстрелив свой смертельный заряд, сгинуть в ревущем пламени. На глазах у Моргана превращалась в пепел лишь записка, адресованная вашингтонскому другу журналиста и старая газета. Статья же, отбитая на полосе последнего выпуска "Индепендент", в то время уже лежала в новом конверте на каминной полке вместе с написанной левой рукой анонимкой. Но ни Моргану, ни Макклахану об этом знать было вовсе не обязательно.