– Следите за происходящим, - шептала Алиса, обжигая горячим дыханием ухо женщины.
– Когда выстрелы утихнут совсем, скажем, если их не будет пятнадцать минут, выбирайтесь и бегите домой со всех ног, будто за вами черти гонятся! Заприте дверь хорошенько... Поняли вы меня?

– Почему... вы это делать?
– слегка заикаясь, спросила миссис Черрингтон.

– Не хочу, чтобы ваши дети остались одни на этом свете, - ответила Алиса, осторожно поправляя шкуру, в которую был завернут малыш.
– Постарайтесь сделать так, чтобы он не плакал слишком громко. Когда-то у меня тоже был ребенок...

Ее глаза, сверкающие в полумраке, будто кошачьи, сосредоточили боль, голос захрипел и осекся. Миссис Черрингтон почувствовала жалость к этой женщине и ее трагедии, которую угадала за невысказанными словами.

– Как вас зовут?
– спросила она.

– Алиса Морроу, Линдейлова девка, - последовал достаточно резкий ответ.

– Я - Мария Черрингтон, - представилась женщина, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно мягче.

– Кто же в нашем городе вас не знает?
– грубовато рассмеялась Алиса.
– Стала бы я вообще что-то предпринимать, если бы это были не вы!..

Миссис Черрингтон протянула к ней руку, но Алиса отстранилась, тряхнула головой и, ухватившись за край деревянного настила, мгновенно вытащила себя наружу.

– Постойте, куда вы?!
– воскликнула миссис Черрингтон.

– Я должна его найти...
– сказала Алиса, оттолкнувшись от земли, она вскочила на ноги, и ее сапоги мгновенно исчезли из виду. Миссис Черрингтон постаралась устроиться удобнее в яме под тротуаром, она была одета достаточно тепло и не чувствовала холода, к тому же в ее укрытие не задувал ветер, а снежные наносы вдоль улицы добавляли тепла. В каком-то роде это место напоминало медвежью берлогу. Она тихонько уговаривала ребенка не плакать и покачивала, пытаясь его успокоить, что ей вскоре удалось.

* * *

Выйдя на улицу, Джон Линдейл закурил и бросил рассеянный взгляд сначала на тело Мертона, потом на спину уходящего Уилберна. Он слышал слова умирающего и теперь спрашивал себя, что за грязную мелкую гадость скрывает хозяин Сван-вэлли. Джон подошел к телу, внимательно глядя на пулевые отверстия. Да, патроны, кажется, от "Фронтира", вполне вероятно даже, того самого, подозрительно нового и блестящего, что висит на поясе Уилберна, так, чтобы всем видно было, но все же... Чутье подсказывало хозяину салуна, что здесь что-то не чисто. Слишком уж оружие чистенькое было, будто им и не пользовались вовсе, а только что с витрины сняли, да и сорок четвертым калибр "Пограничника" стал, когда боссы компании решили, что оружие будет лучше продаваться, если к нему подойдет патрон от Винчестера семьдесят третьего года.

– Не знал, что ты такой хороший стрелок, - пробормотал Джон и нагнулся, разглядывая что-то в снегу рядом с неподвижным телом, а через секунду выпрямился, сжимая в руке третью пулю сорок четвертого калибра. Да, теперь он был точно уверен. Стрелять в смертельно раненого человека в третий или второй раз, не прицелившись достаточно, чтобы попасть, было глупо, а если Уилберн так стрелял с самого начала, абсолютно неясно, почему он ушел отсюда на своих ногах. Джонатан Линдейл достаточно долго жил с оружием, чтобы услышать два выстрела, пусть и прозвучали они почти синхронно.

Возвращаться в салун и снова встречаться с Морганом Линдейлу не хотелось: этот янки выводил его из себя, и если хозяин салуна пристрелит его сейчас, то может то открытое столкновение начнется гораздо раньше и игра примет непредсказуемый поворот, чего он так стремиться избежать. Достаточно и смерти Черрингтона, из-за которой они чуть не сплотились, пытаясь замять неприятное происшествие. Да и это дело на почте... Руководствуясь этими соображениями, Линдейл двинулся по направлению к домику дедушки Беннингтона, специально прибавив шагу, и в конце концов догнал Уилберна.

– Чего тебе?
– раздраженно буркнул тот, увидев рядом приволакивающего раненую ногу владельца салуна.

– Да, я тут думал все про Оуэна, - с невинным взглядом заметил Линдейл.
– Он мне двадцать долларов должен... Не знаете, когда он вернется?

– Не знаю...
– Уилберн пожал плечами.
– Да и откуда мне знать? Я ему в долг не давал, его делами не интересуюсь... Хотя слышал от шерифа, что уехал он, а куда, не спрашивал. Без него мне спокойнее, ну и ладно, пусть хоть сто лет не возвращается.

– Кстати, о шерифе, - как бы между прочим заметил Линдейл.
– Они с Маком тут повздорили на днях...

– Да?
– оживился Уилберн, чуть ли не потирая руки.
– А в чем дело?

– Да все из-за федерального маршалла...
– Джонатан мгновенно зажал рот рукой, сделав вид, что оговорился случайно, и по бледности Уилберна понял, что удар достиг цели. Виновному в преступлении всегда кажется, что жизнь и интересы других крутятся вокруг его деяний и он, вне всякого сомнения, догадается, зачем нужен федеральный маршалл его конкуренту.